Одна из любимых папиных поговорок, сохранившихся еще со студенческой поры, которая выросла из байки. Как-то к папе пришел однокурсник и с ужасом сказал:
— Ты знаешь, что завтра утром у нас экзамен по древним рунам, на которые, будь они прокляты, мы благополучно забили, потому что думали, что поставят автоматом?
— Завтра?
— Ага!
— По древним рунам?
— По ним, родненьким!
— Ну ничего, — мужественно сказал мой молодой и почти такой же неорганизованный, как я, папа. — У нас впереди еще целая ночь!
Так что после напряженного дня мы с Роном отправились не в общежитие, а в библиотеку, которая, к счастью, работала круглосуточно: заучки с факультета теории и исследований обожали корпеть над фолиантами в полутьме в тусклом сиянии огоньков-светлячков. Вот и теперь то там, то здесь над раскрытыми книгами склонялись темные фигуры. Некоторые еще и капюшоны синих мантий на лоб надвинули, видно, для загадочности: любят зазнайки напустить тумана!
В другое время мы с Роном похихикали бы над студентами, которые невесть с чего воображают себя самыми умными в академии, но сейчас у нас было важное дело, поэтому мы отправились прямиком к стойке библиотекаря. Юная или не очень — с ними не разберешь — дриада сидела, сонно опершись на кулак, и зевала.
— Самые древние книги зелий? — задумчиво переспросила она. — Это закрытый сектор. У вас разрешение от преподавателя есть?
— А что, такие опасные книги? — загорелась я.
Дриада вяло махнула рукой:
— Да не особо. Но студенты повадились растаскивать рецепты — переписывать им, видите ли, лень! Книги старые, редкие, держатся на одном честном слове, так эти оболтусы, — она сурово взглянула на нас, заодно записав нас в их подельники, — дергают листы!
— Мы не станем портить книги! Мы не такие! — воскликнула я, но библиотекарь посмотрела недоверчиво и еще сильнее нахмурилась.
Рон все это время молчал, но теперь пришел на выручку:
— Нам действительно нужны эти книги. Обещаю, не пропадет ни одного листа, слово дракона.
— Повезло тебе, что ты дракон, — хмыкнула дриада. — И еще не дорос до коварства и не выучился хитрить. Ничего, поживешь на свете несколько десятков лет…
— Никогда! — оборвал ее Рон, его зрачки вытянулись в узкие полосы: дриада явно задела его за живое. — Не все драконы коварны!
— Ладно-ладно, малыш, — смягчилась дриада, и стало понятно, что она намного нас старше. — Верю. Почти. Пойдемте за мной.
Она привела нас в небольшой тихий зал, отперла решетку тяжелым ключом. Одну стену занимали стеллажи с книгами, чьи обложки потерлись и потрескались. Я опустилась на продавленное кресло рядом с низким столиком, предоставив Рону самому выбирать книги. Рон отобрал несколько томов, часть положил передо мной, часть сгрудил на подлокотник кресла, куда уселся сам. Мы погрузились в чтение.
Бежали минуты, часы. Рецепты попадались невероятно интересные, такие сейчас не используют. Признаюсь, руки чесались сложить листок-другой и незаметно опустить в карман, но Рон перехватил мой алчный взгляд и покачал головой.
Вздохнув, я отложила в сторону третью по счету книгу. Пока ничего подходящего не отыскалось, и чем дальше, тем больше я опасалась, что рецепт, о котором говорил Рон, затерялся в веках. Часы пробили три, еще немного — и можно вовсе не ложиться спать. Но я целитель! А они готовы на все, чтобы помочь пациенту!
Я ущипнула себя за предплечье и потянулась за следующей книгой: «Расы и магические свойства, кои применимы в зельях, снадобьях, ворожбе всякой и целительстве». М-да, какая древность, однако! Я полистала введение, с трудом продираясь сквозь старинные речевые обороты. Открыла содержание и захихикала: «Шерсть оборотня для наведения порчи. Клыки орка мощнейший афродизиак. Сотворение северуказа из пера грифона».
Видимо, речь шла о компасе. Ну, такое. Свалено все в одну кучу — и полезное, и неполезное, и крайне вредное, вроде порчи. Неудивительно, что книгу не переиздавали. Но раз она попала в руки, я решила пролистать всю от корки до корки.
— Рон! — завопила я, перевернув очередную страницу.
Тот вскочил на ноги, на шее и руках сверкнула чешуя: он начал оборачиваться, решив, что мне угрожает опасность. Еще бы, я так орала! И было отчего.
— Сядь, сядь! — замотала я головой. — Слушай! Возвращение свежести дряблой коже, ранее срока увядшей, крепости костям, иссушенным вследствие проклятия, заклятия, болезни, старости. Сноска: естественная старость отступает лишь на время… Бла-бла… Это, похоже, то самое зелье!
Рон только кивнул, он напряженно слушал, выпрямившись в кресле.
— Взять три мерки травы бессмертника да две мерки толченого крысиного когтя…
Я пробежала глазами рецепт:
— Все это есть в лаборатории Винса, а кое-какие компоненты утащим из класса. Так, вот тут могут возникнуть сложности! — Я прочитала вслух последнюю на листе фразу: — Однако все напрасно без единственного важного элемента, кой связывает и скрепляет, и насыщает энергией, и оживотворяет сие зелье, а без него не стоит и приступать. Добывать его опасно, обходится оно дорого, и счастлив тот алхимик, кто имеет под рукой хоть несколько капель, да пусть даже одну…
Ну, автор, тебе бы страшные сказки писать! Так закрутил! Мы с Роном тревожно переглянулись. Если ингредиент действительно настолько ценный, вряд ли мы сумеем разыскать его к завтрашнему вечеру. С замиранием сердца я перевернула страницу и дочитала:
— Этот элемент — кровь летающего ящера, сиречь дракона… Чего? Дракона?
Мы так хохотали, что в зал заглянула дриада и покачала головой с видом «Что возьмешь с этих балбесов!»
— Рон, глянь, какой ты редкий, — давясь смехом, произнесла я.
— А ты думала! — Рон попытался гордо на меня взглянуть, но невозмутимому виду мешала довольная улыбка.
Мы так веселились еще и потому, что чувствовали огромное облегчение: все оказалось не напрасно, мы без труда приготовим зелье и поможем девушке!
Рон оглянулся в поисках листов и чернил, но в комнате их не увидел и отправился в соседний зал, а я, пока его не было, ради любопытства принялась дальше листать эту занятную книжицу.
Дошла до раздела «Кровопийцы, сиречь вампиры», усмехнулась. Может, ректор Ви’Мири неспроста убрал книгу подальше от глаз студентов, не слишком-то лестно отзывался автор о его расе. Начала читать вступление и оцепенела.
Автор изъяснялся витиевато, но смысл был прост: когда вампир пил кровь другого существа, при желании он мог увидеть его воспоминания и даже воспоминания всех его предков, ведь кровь хранит память рода.
Вернулся Рон, и я, словно застигнутая на месте преступления, захлопнула книгу. Я пока не поняла, может ли эта информация помочь Рону, и не хотела раньше времени его обнадеживать. Надо будет вернуться сюда самой, еще раз внимательно все прочитать и обдумать. Одно ясно: у нас есть знакомый вампир, и у нас есть проклятая кровь дракона. Вдруг ректор Ви’Мири сумеет понять, из-за чего на род Ви’Тан наложено проклятие?
Спасибо всем за терпеливо ожидание! Я вернулась, продолжаем приключения!))
Снежник. День двадцать пятый
Снежник. День двадцать пятый
Как быстро пролетают дни! Я исписала в блокноте две трети листов, сколько же переживаний они хранят! К некоторым я возвращаюсь с радостью: день, когда ректор вызвал меня в свой кабинет и сообщил, что меня оставляют в академии — дают второй шанс, стал счастливейшим днем в моей жизни. Я с нежностью перечитываю страницы, на которых рассказала, как Рон вернулся за мной в парк, нашел, замерзающую, на скамейке, и как я вместо врага обрела верного друга.
Другие страницы я переворачиваю с омерзением: здесь мой разум был затуманен магией кольца феникса. Как же гадко теперь читать эти признания: «Я больше не стесняюсь показывать его подарок: пусть знают, какой у меня потрясающий парень!» Противно до тошноты.
В моем дневнике лежит высохший цветок — я сорвала его по дороге из дома, когда повозка остановилась у постоялого двора. Между страниц шуршат песчинки — частички папиного послания. Записка с ментальными упражнениями Рона тоже здесь: «Я облако, плывущее над землей. Твоей власти нет надо мной…» Для чего все-таки это упражнение? Я несколько раз порывалась вернуть листок Рону, но тогда пришлось бы объяснять, как он ко мне попал и почему я так долго тянула. И письмо Норри я, конечно, тоже сохранила.
Всего несколько месяцев, а будто целая жизнь. За это время я стала взрослее.
Я, как и собиралась, вернулась к старинной книге на следующий же день. Библиотекарь смирилась с внезапной любовью первокурсников к древним фолиантам и без слов отперла комнату. Я внимательно прочитала раздел, касающийся кровоп… ой, вампиров. Да, я все поняла правильно: если мы уговорим мэтра Ви’Мири попробовать кровь Рона, ректор сумеет заглянуть в прошлое рода Ви’Тан. Если предки моего дракоши знали, за что их прокляли, то и мэтр узнает. Да вот беда, проклятые не всегда понимают, чем заслужили свое несчастье.
Иногда из-за сущей ерунды. Как в сказке — не пригласили за стол могущественную колдунью, получите отборнейшее проклятие: первенец умрет, уколовшись булавкой. И никого не волнует, что младенец ни в чем не виноват. Так и тут. Может быть, далекий предок Рона отдавил вредному магу любимую мозоль или не уступил дорогу.
Я до сих пор не представляю, как себя проявляет проклятие, а Рон не спешит посвящать меня в эту тайну. Неужели оно настолько ужасно, что Рон запретил себе даже думать об отношениях? Почему его отец, молодой дракон, который мог бы еще жить и жить, поднялся в небо и рухнул навстречу неминуемой смерти? У меня нет ответов на эти вопросы.
Пока я не слишком волнуюсь: Рон ведет себя как обычный парень. В последнее время даже перестал изображать из себя мрачную тучку. Его можно рассмешить без труда. Поначалу из Рона было слова не вытянуть, а теперь мы бесконечно разговариваем обо всем. Мне с ним так легко и просто, как ни с кем другим не бывало.