— Дурачок! Какой же ты, Рон… А говорил, что это я глупая… Или не говорил? Ну зачем же ты…
Я бормотала что-то несвязное, лишь бы не молчать, лишь бы не оставлять его наедине с тишиной.
— Разве ты не понимаешь? Как же ты не видишь?..
Я взяла его лицо в ладони и поцеловала алый след на скуле — влепила знатно, не жалеючи! Синяка не останется, все пройдет через минуту, но сейчас ему больно.
А потом поцеловала… Да, я поцеловала его в губы. Вот.
Привкус раскаленного металла, жар, пряные травы… Горечь и сладость… Его губы горели, как и мои. Рон замер, и целое мгновение мне казалось, что он меня оттолкнет, откинет мои руки. Но Рон ответил на поцелуй.
Бережный и осторожный, он становился все более пылким. Рон не хотел торопиться, усмирял себя, но вот я вовсе не желала держать чувства в узде.
Все это время, все эти долгие дни, когда мы находились рядом, близко-близко, а все-таки не вместе, я, оказывается, мечтала о поцелуе. И только теперь это поняла. Мечтала с того самого дня, когда Рон обнял меня на скамейке осеннего парка.
— И не смей говорить «никогда»! — прошептала я в его губы.
— Никогда, — ответил он, а сам глядел недоверчиво и нежно. — Никогда так не скажу.
Фух, я разволновалась… А ведь еще об очень многом нужно написать. Теперь я знаю, как действует проклятие и что случилось с отцом Рона, и почему Рону так трудно доверять друзьям… Но сейчас не могу продолжать: руки трясутся.
Я все вспоминаю, как мы сидели, обнявшись, на полу тесной кладовки, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть обрушившееся на нас счастье.
Перелом. День второй. Все еще вечер
Перелом. День второй. Все еще вечер
Я немного отдышалась, выпила взвара и могу продолжать.
Пока мы сидели, в дверь сунулся было Винс, но ничего не сказал, тихонько ушел, оставив нас наедине. Что он подумал, интересно? Что мы не просто друзья, поссорились — потому Рон и ходил смурной, — а теперь помирились? Да какая разница!
Его появление привело меня в чувство: нужно спросить о проклятии. Если Рон не расскажет сейчас, то потом я из него снова не вытяну признаний.
— Ты обратился к магу-отступнику за помощью? — тихо спросила я. — Думал, он поможет избавить ваш род от проклятия? Не подумай, я не осуждаю! Мы все творим иногда страшные глупости…
Ой, как нехорошо это прозвучало. Будто я все-таки осуждаю! Я закусила губу.
— Я не обращался к нему за помощью, Рози, — вздохнул Рон. — Век бы не видеть эту шайку! У меня не было выхода.
— Но почему? — крикнула я, окончательно запутавшись.
Рон по обыкновению взъерошил волосы, задумался.
— С чего же начать… Помнишь, ты хотела подарить мне амулет на удачу, а я отказался?
— Еще бы!
Небольшая обида снова вспыхнула во мне, когда я вспомнила, как Рон отшатнулся и спрятал руки за спину, будто амулет был измазан грязью.
— И ты наверняка слышала разговоры о том, что гордый дракон слишком высоко задирает нос и никогда не попросит ни у кого помощи? Не примет подарков?
— Да… — растерянно согласилась я.
— Так вот, Рози, у подарков и помощи слишком высокая цена, потому что… Потому что…
Похоже, Рон впервые готовился произнести это вслух. Знал ли кто-то о природе проклятия кроме членов его семьи? Может быть, я первая, кому он решился довериться? Я затаила дыхание, чтобы случайно не сбить его с мысли.
— Потому что я вынужден буду вернуть долг. Любой ценой. Неважно, насколько незначительной была услуга, расплатиться я должен сполна. Когда-то мой далекий предок очень сильно обидел человеческую девушку, искренне влюбленную в него. Он обещал ей… Много всего обещал. Но девушка была из простой семьи, и прапрадед не мог на ней жениться, хотя она забеременела. Семья выгнала ее из дома, и несчастная пришла под ворота замка, где молила о помощи. Стояла зима. Он крикнул ей из окна, чтобы она убиралась.
Я сидела, зажав рот обеими руками. Рон старался рассказывать спокойно, как врач, который сообщает симптомы болезни умирающему. Вот, мол, скоро ваше сердце остановится, но что поделать, таковы факты. Да только я отлично научилась угадывать, что Рон чувствует на самом деле. Он стыдился поступка далекого предка, но, увы, ничего изменить не мог.
— А она?
— Сначала плакала, потом кричала, а потом успокоилась и сказала: «Если бы только была на свете правда, все твои потомки расплачивались бы за твое вероломство. Расплачивались бы и расплачивались, но так и не смогли бы погасить долг!» Это были ее последние слова, к утру она умерла — замерзла на пороге.
— Какой ужас… Но как же несправедливо, что страдать приходится тебе!
— Иногда я думаю, что это справедливо, — не согласился Рон.
Он оперся затылком о стену и некоторое время молчал.
— Если честно, я не совсем поняла, как работает проклятие, — смущенно прошептала я.
— Эх, Рози, такое понять можно только на собственном опыте. — Рон перешел с патетического языка на обычный и обнял меня, привлек к груди, зарылся носом в волосы. — Ну вот, давай на пальцах объясню. Представь, что Рута подарила мне амулет…
— Нет уж, не хочу я представлять Руту!
— Ладно-ладно, — улыбнулся он.
Улыбнулся! Ура!
— Представь, что Шурр подарил мне амулет, а потом случайно, даже не зная о проклятии, попросил об одолжении. Например, списать домашку. Нет, неподходящий пример, списать я бы и так дал…
— Попросил бы завязать ему шнурки! — предложила я.
Рон скривился, наверное, увидел, но кивнул.
— Ну, допустим. И я не смог бы отказать. Долг обязал бы меня исполнять любую, даже наиглупейшую его просьбу.
— Навсегда? — ужаснулась я.
— Иногда хватает одного ответного шага, иногда это длится и длится годами. И никто не знает, кто и как измеряет величину долга. Поэтому мы тщательно скрываем от всех нашу уязвимость. Представляешь, заполучить в раба не кого-нибудь, а дракона?
Я сглотнула и поежилась.
— Но постепенно мы худо-бедно научились жить с проклятием. Главное, как ты понимаешь, никогда не оказываться в должниках. Не принимать помощи, услуг и подарков. Иногда проклятие срабатывает и тогда, когда считает, — если проклятие способно что-то считать и измерять, конечно, — что я обошелся с кем-то несправедливо.
— Кого-то обидел, например?
— Да. Кому-то слишком рьяно бил рожу, — горько усмехнулся Рон, и на меня вдруг повеяло холодом.
— Лоер?.. — выдохнула я. — Он в этом замешан?
Рон прикрыл глаза. Я снова увидела, какой у него усталый вид. Лицо осунулось, и под глазами залегли тени.
— Разве Лоер знал о проклятии?
— Не знал, но догадался. Сложил мозаику из деталей. Помнишь вечер знакомств?
— Еще бы! Ты дал ему отменную затрещину! — с мрачным удовлетворением сказала я.
— Надо было уже тогда зарыть его в землю, — еще более кровожадно подхватил Рон. — Но кто же знал!
— Он сказал, что ты его должник! — припомнила я.
— Да. Сказал, я уверен, просто чтобы последнее слово осталось за ним. А потом так тупо получилось!..
— Рассказывай!
— Я сидел в столовой, он подошел сзади, пнул стул и вякнул: «Эй, уступи-ка мне место!» Ясно, что нарывался на драку. А я…
Рон треснулся затылком о стену.
— Стоп, прекрати!
Я обхватила его руками за шею и притянула к себе его голову, наши лбы соприкоснулись.
— Ты ему уступил, я поняла. Ничего. Это не ты. Это проклятие.
Бедный Рон, как же его тогда, должно быть, корежило.
— Лоер так удивился, что просто отстал. А чуть позже по академии разнеслась новость, что мистер Крикл, наш великий диагност, обнаружил что-то странное в моей крови. Но не болезнь. Тогда что? А после того как его изгнали, у Лоера было время сопоставить детали. Или… Я думаю, кто-то ему подсказал.
— Маг-отступник?
Рон кивнул и снова надолго замолчал, собираясь с силами перед главным признанием.
— В тот день, когда ты ждал меня за воротами, он пришел первым, да? — помогла я. — Подошел и что-то сказал?
— «Ты теперь мой слуга, Рон. Пойдем со мной».
Меня будто молния пронзила после этих слов. Каково было моему гордому дракону в одно мгновение понять, что его жизнь теперь принадлежит злейшему врагу? Что он полностью в его власти. Прикажет что угодно, и Рон подчинится. Ведь он сильно задолжал: едва не зарыл в землю эту крылатую падаль! Лучше бы зарыл!
— Ты поэтому меня гнал, да? Хотел защитить?
Вместо ответа Рон бережно прикоснулся губами к моему виску.
За дверью вежливо откашлялся Винс.
— Ребятки, может, вам за столом будет удобнее беседовать? Пациенты разошлись, я закрываю лечебницу.
— Нам и тут неплохо, — ответила я. — Еще полчаса. Пожалуйста.
Винс ушел, бурча под нос, что он-де в наши годы думал об учебе.
Продолжение листочка Рози в следующей проде))
Спасибо всем, кто комментирует!! Вы меня вдохновляете!
Перелом. День второй. Бесконечно длинный вечер
Перелом. День второй. Бесконечно длинный вечер
Самое-то главное забыла упомянуть: мы с Роном сейчас у ректора, в его доме. Мы пришли к нему ночью, можно сказать, вломились. Рон сейчас спит, а я сижу рядом и записываю. Так много нужно рассказать, ничего не забыть, а мысли, как назло, разлетаются и разбегаются. Я ужасно устала, со вчерашнего вечера почти не отдыхала. Впереди неизвестность. Но есть и надежда, что все закончится хорошо. Мэтр Ви’Мири пообещал помощь. Он и так уже помог, чем мог, а теперь ушел, чтобы встретиться с дознавателями. В истории с магом-отступником появилась новая ниточка — Лоер. Если выйдут на его след, то дотянутся и до главной шишки, а там, глядишь, накроют всю шайку.
И Рон будет свободен.
Мы в относительной безопасности, поэтому я тороплюсь записать все, что удалось узнать. А пока надо вернуться к тому, на чем я остановилась.
…Винс оставил нас наедине, но я сбилась с мысли. Прижалась ухом к груди Рона и слушала, как бьется его сердце. Оно стучало быстро-быстро, наверное, как и мое.