— Рози, быстро беги к себе, собери вещи, которые понадобятся на несколько дней. Я скоро уйду, а ты останешься с Роном. Я погружу его в сон, а ты карауль, пока я не вернусь. Выдержишь?
— Почему Рози должна меня караулить? И зачем погружать меня в сон?
— Потому что два противоречащих друг другу приказа будут бороться за твою волю! Лучше не станем рисковать. В моем доме вы в безопасности! Рози, одна нога здесь, другая там: время дорого!
Я понеслась как на пожар. По дороге обдумывала, как мне объяснить все Норри. Она отличный друг, но совершенно не умеет держать язык за зубами и сама порой не понимает, как разбалтывает секреты. К счастью, обманывать не пришлось, комната оказалась пуста: в последнее время Норри частенько задерживалась на работе до середины ночи, потому что теперь отправляла тетке вдвое больше денег.
Я написала записку и оставила на видном месте: «Норри, не волнуйся, у нас с Роном все хорошо. Мы в доме ректора. Он поможет».
От волнения я никак не могла сообразить, что мне взять из вещей. Да много ли мне нужно? Сорочку, теплую кофточку, тапочки. И, конечно, дневник!
Я вытрясла из матерчатой сумки учебники и запихнула в нее одежду.
И что меня дернуло, проходя мимо зеркала, посмотреться в него?
Я увидела свое бледное отражение: волосы дыбом, глаза безумные. Начала быстро плести косу, чтобы не ходить чучелом, и тут это снова случилось!
— Держись подальше от крылатого огня. Он тот, кто погубит тебя, — еле слышно прошептал мой двойник в зеркале.
— Было уже! — злобно крикнула я.
Лучше злиться, чем бояться.
— Нет бы что-то новенькое сообщить! Да-да, я знаю! Это Лоер!
— Это Рон…
— Да пошла ты! Дура!
Я опрометью бросилась прочь. Бежала так, что сердце едва не выскочило из груди. Пусть. Плевать. Даже если ему суждено меня погубить! Я его не предам!
Теперь я сижу рядом со спящим Роном. Он спал остаток ночи, утро, день и вечер. Ректор уходит и возвращается, ничего не объясняет. Днем он отправил меня в гостевую спальню отдохнуть и несколько часов караулил Рона сам. Теперь снова ушел.
Зато у меня появилось время записать в дневник все подробности, все детали, ничего не упустить. Но пока новостей больше нет.
Рон стонет во сне, и тогда я беру его за руку и сжимаю пальцы.
— Тихо, тихо, все хорошо. Я рядом.
Ожоги почти затянулись. Лоер, не дождавшись жертвы у ворот академии, наверное, рвет и мечет. И не знает, что кольцо вокруг него сжимается. Скоро ты, гаденыш, попадешься в сети и сдашь главаря шайки. И Рон будет свободен.
Пусть это не отменит проклятие — с ним разберемся позже!
Перелом. День десятый
Перелом. День десятый
Когда-нибудь мои далекие потомки будут читать дневник своей старенькой бабушки и, перелистнув очередную страницу, недовольно нахмурят брови. Как десятый день? А куда подевались остальные восемь? На самом интересном месте!
Дорогие потомки, не расстраивайтесь, я запишу все, что произошло, — подробно и честно, так, как все случилось на самом деле. А чтобы вы не были разочарованы, сохраню интригу до конца.
Где я пропадала? Благополучно ли завершилась история с Роном? И где сейчас гадский Лоер?
Терпение! Вы ведь не хотите заглянуть в самый конец истории? Сдержитесь и проживите со мной этот страшный день час за часом — третий день первого зимнего месяца, холодный и беспросветный. Казалось, что утро никогда не наступит, но… Не стану забегать вперед!
Я закончила на том, что караулила сон Рона. Смотрела на него и думала, какой он красивый и как несправедливо, что вся тяжесть преступления далекого предка обрушилась ему на плечи. Последний дракон в роду Ви’Тан — Рон твердо решил, что на нем проклятие и закончится. Но это нечестно! Впервые я встретила дракона, который оказался лучше многих людей!
Каково это — жить, зная, что можно рассчитывать только на себя? Не сметь просить о помощи. Никого. Никогда. Сам он в помощи не отказывал, а его холодность и высокомерие всегда были лишь защитной броней. И если бы я смотрела внимательнее, то сразу разглядела бы за бронированной чешуей горячее и доброе сердце.
Как он лихо тогда оторвал голову орку-потеряшке и нес потом на руках мое обмякшее тельце! А когда меня едва не вышибли со свистом из академии, пошел к ректору и попросил его дать мне второй шанс! Отогрел в парке — единственный заметил, что я не дошла до столовой. Спас от Лоера… Если бы не спасал, то не оказался бы в ловушке. Но и тогда он защищал меня — на теле Рона до сих пор заживают следы от жутких ожогов.
Я не хочу это представлять, но все равно представляю. Как это было?
— Не трогай Розали.
— О, твою драгоценную Рози? Может быть, и не трону. Сегодня. Если заплатишь.
Лоер снова и снова прикладывал горящую огнем ладонь к его груди, рукам, спине, а Рон сжимал побелевшие губы и смотрел вверх, чтобы не видеть эту тварь.
— О, Рон… — прошептала я и погладила его по щеке.
Ректор время от времени возвращался домой, чтобы обновить заклинание сна. Он ничего не объяснял, а я не спрашивала: появятся новости — расскажет. Но в этот раз прошло уже больше пяти часов, а мэтр Ви’Мири задерживался.
Рон спал все более беспокойно: ресницы дрожали, готовые распахнуться. Тогда я начинала мурлыкать колыбельную, которую в детстве пела мне мама, и Рон ненадолго успокаивался.
«Где же вы, господин Ви’Мири? — волновалась я. — Только бы не случилось плохого!»
Я старалась не думать о предсказании зеркала. Если Рон и погубит меня, то явно не нарочно. В прошлый раз мое сердце едва не остановилось, когда он дубасил Лоера. Да и можно ли верить всем глупым предсказаниям? Мы с Норри наложили кривое заклятие, так, может, и предсказывает зеркало криво. Не «погубит», а «приголубит»?
Я сама себя обманываю. Да и ладно, как будет, так и будет.
Я задремала буквально на минуточку, а когда очнулась, увидела, что Рон сидит на постели и смотрит на меня очумевшими, сонными глазами.
— Рози, сколько прошло времени?
— Ой! — испугалась я. — Ты зачем проснулся? Тебе нельзя! Сейчас вечер следующего дня. Ректор должен был прийти и обновить заклинание, но почему-то задерживается. Ложись, пожалуйста.
Рон послушно лег, подложил руку под голову и глядел на меня.
— Есть какие-то новости?
— Пока нет. Ждем… Спи, Рон, спи.
Я села рядом на корточки и принялась перебирать его волосы, как делала мама, когда я, набегавшись, долго не могла уснуть. Рон жмурился, как довольный котик, и глаза у него были совершенно кошачьи, зеленые. Вот только с каждой минутой они становились все более тревожными.
Вот Рон взял мою руку и поцеловал ладонь. Сел. С каждой минутой он становился все бледней. Поднялся с постели. Постоял, покачиваясь, и снова заставил себя сесть.
— Мне надо идти, — сказал он отрешенно.
— Рон, нельзя! — крикнула я, страшно перепугавшись. — Нет! Ректор приказал оставаться в доме!
Я удерживала его почти час. Разговаривала с ним, болтала всякую чушь. Села к Рону на колени — пусть только попробует стряхнуть! Рон боролся: два противоречащих друг другу приказа рвали его на части, но он не сдавался. Правда, все больше молчал.
— Ну потерпи, мой хороший, — в отчаянии шептала я. — Скоро придет мэтр Ви’Мири!
А потом… Он бережно подхватил меня на руки и поцеловал — его губы были сухими, а дыхание жарким.
— Они не получат тебя, Рози, — тихо сказал он.
И как я ни цеплялась за него, как ни умоляла не уходить, Рон будто не слышал. Мы находились в комнате на втором этаже — Рон просто распахнул окно и шагнул с подоконника. И в небеса взмыл прекрасный золотой дракон. Мгновение — и растаял в небе!
Я бы побежала следом, но куда? Только и оставалось смотреть, как растворяется в темноте сияющая точка. От бессилия я расплакалась и рыдала до тех пор, пока не вернулся ректор. Он опоздал всего на несколько минут, но тут уже без разницы — минута или вечность: Рон улетел.
— Где Эороан?
— А где были вы? — крикнула я, оборачиваясь от окна.
И прикусила язык: вид у мэтра Ви’Мири сейчас был как у боевого мага, чудом уцелевшего после сражения. Вся левая сторона туловища в копоти, одежда кое-где прожжена до дыр, волосы опалило огнем, и на лице багровое пятно.
— Огневик? — пролепетала я.
Но какого размера должен быть сгусток огня, чтобы причинить такой урон?
— Феникс, — выплюнул ректор. — Почти поймали. Где Эороан?
— Сбежал! — крикнула я.
И снова разревелась. Так обидно! Почти удалось, и все напрасно…
— Ну-ну, Рози. — Ректор бочком придвинулся ко мне и потихоньку обнял. — Еще ничего не потеряно!
Я уткнулась в пахнущее дымом и паленой шерстью плечо и выла, будто маленький оборотень, в первый раз увидевший полную луну. Мэтр Ви’Мири неловко гладил меня по спине. Ему явно нечасто приходилось утешать рыдающих студенток. И передавать им из дома носки.
Да, те самые носки, связанные мамой, чуть позже принес гном-служитель, я все время забывала записать это в дневник.
— Что же теперь делать? — прошептала я, немного утешившись.
— Тебе — ничего. Сидеть в комнате и ни шага за порог!
Ни шага за порог в то время, когда Рона, возможно, мучают и убивают…
Что было дальше…
Что было дальше…
Ректор переоделся в чистую одежду и снова ушел, напомнив напоследок, чтобы я не вздумала покидать дом.
— Отдыхай, ты почти не спала. Если появятся новости, я тебя разбужу.
Я пристроила щеку на подушку, где еще совсем недавно лежала голова Рона. Подушка еще хранила его теплый, чуть металлический запах. Уснуть не получалось: я слишком разволновалась. Стоило мне закрыть глаза, как я снова видела ожоги на коже Рона. Что они делают с ним? Или ничего не делают, но отправили по своим бандитским поручениям. Может быть, прямо сейчас Рон ведет очередную глупую первокурсницу в лапы темного мага.
«Даже если так, — успокаивала я себя, — ничего страшного с ней не случится. Получит деньги и бесценный опыт, что лучше вкалывать посудомойкой, чем лишиться магии. Ведь это как остаться без руки, ноги или зрения — внутри появляется невыносимая пустота…»