— Ты ему не достанешься! — заорал он.
И выдал себя с потрохами — даже толком не успел сваять огневик, как удар крыла втемяшил его в обломок стены. Я лишь мельком взглянула и отвернулась, зажав рот рукой. То, что сползло на землю, Лоером больше не было.
В наступившей тишине слышен был лишь полный отчаяния крик Эльма-старшего.
— Мой сын! Мой сын!
Так закончилась эта длинная ночь, которая казалась бесконечной.
Так избавился от проклятия род Ви’Тан. Теперь Рон свободен…
Я перевернула очередную страницу дневника и не знаю, стоит ли писать дальше. Я взяла блокнот с собой в дорогу, чтобы записывать все, что случится со мной в академии Кристалл.
Но теперь я дома, в Черном Ониксе. Я не услышала и слова упрека: ни мама, ни папа не вспоминают о том дне, когда я сбежала в академию против их воли. Папа сам пек для меня блинчики, а это почти подвиг с его стороны. Пока руки еще плохо меня слушались, даже пытался кормить с ложечки.
— Это уж перебор, пап, — заупрямилась я. — Я справлюсь.
Мама читала мне на ночь книжки, будто я снова превратилась в малявку. Сидела рядом со мной на постели, гладила по волосам и целовала в макушку. Ей мерещилось, что я то слишком горячая, то, наоборот, слишком холодная. Она то кутала меня в одеяло, то притаскивала из подвала лед и смачивала компресс в воде. Алик, обычно шаловливый и непоседливый, вел себя точно паинька: понимал, что мама волнуется.
Мне бы радоваться: я окружена заботой и любовью… А я, когда никто не видит, реву…
Перелом. День двенадцатый
Я перечитала последние записи и поняла, что о многом еще не рассказала. Почему я плачу, лежа вечерами в кровати? Где Рон? И отчего я уверена, что проклятие ему больше не угрожает?
Теперь воспоминания — мое единственное убежище, только так я могу оказаться рядом с моим гордым, смелым, но таким упрямым и глупым драконом.
Надо было заподозрить неладное уже тогда, когда он, едва очнувшись, назвал меня не по имени, а этим сухим и отстраненным словом — «герцогиня». Надо было хорошенько залепить ему по лбу, может, это привело бы его в чувство? Но разве я могла подумать, что мое благородное происхождение станет преградой! Я-то была уверена, что теперь все отлично: он Ви, я Ви — то, что нужно! А оказалось…
Над местом битвы еще не развеялся дым, отряд равновесия только разоружал разбойников, папа и ректор сковывали им руки заклинаниями, Эльм-старший рыдал над телом сына, которое кто-то милосердно укрыл рваным плащом, а Рон, сменив ипостась, стоял в двух шагах от меня, понурив голову.
Я решила, он потрясен тем, что убил Лоера. Я первая подбежала к нему, взяла за руку, усадила на ступени веранды и крепко обняла.
— Ты не виноват, — шептала я. — Ты защищал меня! Не рассчитал сил… Хотя, знаешь, мне его не жаль! Он заслужил! Они оба заслужили!
Рон странно посмотрел на меня и ответил невпопад. Как мне тогда показалось.
— Я всегда буду тебя защищать.
А я затормошила его и напомнила о хорошем:
— Ведь проклятия больше нет? Правда? Ты избавился от него?
Рон снова взглянул на свои руки, сжал и разжал кулаки и пожал плечами:
— Или я просто отработал свой долг перед Лоером…
Об этом я и не подумала и теперь тоже растерянно замолчала. Так мы и сидели. Смотрели, как уводят арестованных, как на месте происшествия собираются шишки из магического совета. Важные маги. Где вы были раньше? У вас под носом много лет такое творилось, а вы только заседать умеете да новые законы придумывать!
Мэтр Ви’Мири взялся объяснить, что здесь произошло. Я не слышала слов, но видела, с каким достоинством держался наш ректор. Не зря его назначили на должность начальника академии. Будь я на его месте, точно вспылила бы. Невозможно было спокойно смотреть на надменные лица советников: на некоторых ясно читалось сомнение.
— Надо разобраться как следует! — донесся недовольный голос. — Господин Эльм уважаемый предприниматель…
Ветер уносил обрывки речи, но главное мы с Роном услышали:
— Возможно, все не так, как кажется… Убийство из ревности… Кто может поручиться, что юный дракон…
О светлые боги, да ведь при желании это гнусное дело действительно можно обернуть так, что виноватым во всем окажется Рон! Он тоже это понял, застыл, будто изваяние. И ведь не станет никого просить о помощи!
У Эльма-старшего везде и всюду связи, возможно, что и среди советников свои люди. Деньги открывают любые двери! Вон как злобно он косится на Рона, будто уже представляет его за решеткой!
Но тут я услышала папу. Папа не выдержал. Обычно он умеет владеть собой, а сейчас оттеснил мэтра Ви’Мири и стальным голосом отчитал советника, который усомнился в Роне.
— Моя дочь едва не погибла! А вы… Кстати, я пока так и не услышал вашего имени. Вы заявляете о невиновности преступников?
Советник, пожилой располневший человек, смерил моего папулю презрительным взглядом. Мол, а кто смеет перечить? И я заметила, что у папы порвана куртка, щеки в царапинах, на волосах пыль и каменная крошка. Папа и сам сейчас казался преступным элементом. Ректор Ви’Мири пытался вмешаться в разговор, но папуля бесцеремонно задвинул нашего ректора себе за спину, будто уже собирался вступить в схватку с советником. Ой, папа…
— Мое имя, молодой человек? Председатель магического совета Юрас Ви’Жас. Барон!
— Баран, — чуть слышно прошептала я, надеясь, что Рон похихикает вместе со мной.
Но Рон сидел, опустив плечи, бледный и молчаливый.
— А вас-то как величают, милейший?
— Герцог Бреннард Ви’Лар.
Я с мстительным удовлетворением наблюдала, как отвисла челюсть председателя. Он, как любой Ви, точно на ладони увидел генеалогию рода Ви’Лар и то, что правитель Флора приходится ему близким родственником. С одной стороны — троюродным братом, с другой — внучатым племянником. Как ни крути, а к словам родни король прислушается.
— Все хорошо, Рон, — сказала я. — Папа не даст тебя в обиду!
Рон вздохнул. Я думала, что с облегчением, а на самом деле…
Как я и предполагала, меня отправили в лечебницу академии. Интересно, бывали в практике мэтра Орто такие случаи, что один и тот же студент оказывался на его попечении дважды за семестр? Декан, увидев меня, сокрушенно покачал головой и сказал:
— Мне кажется, Рози, что на лечебной койке я вас встречаю чаще, чем за учебной партой.
Папа не отходил ни на шаг, хотя я уверяла его, что мне намного лучше. Нет, куда там! Притащил стул, принес из библиотеки стопку книг и обосновался всерьез и надолго.
Как недавно Рон. Он всегда был рядом… И теперь я ужасно без него скучала. Папа сказал только, что здоровью и свободе Рона ничто не угрожает, что его отпустили.
— А где же он? — спрашивала я.
Но что папа мог на это ответить?
Вечером в палату прорвалась Норри и тут же набросилась с упреками.
— Почему ты не дождалась меня? Вместе бы удержали Рона! Придумали бы что-нибудь! Нет, как же! Ты такая дурочка, Рози! Вот померла бы — я бы тебя ни за что не простила!
— Кто эта отважная юная леди? — заинтересованно спросил папа, откладывая книгу.
— Я не леди! — гаркнула Норри так, будто ее жестоко оскорбили.
— Для папы все леди! — поспешила заверить я ее. — Пап, это Норри, моя соседка по комнате и подруга. Можешь нас оставить на полчасика?
— Только на полчаса!
Уже тогда я немного забеспокоилась: слишком уж рьяно папа взялся меня опекать. Со мной теперь все хорошо: жива, почти здорова, а он ни на миг не хочет оставить меня без присмотра. Непросто будет уговорить его уехать домой… Ну ладно, пока рано об этом переживать: в запасе есть несколько дней.
— Мировой дядька, — сменила Норри гнев на милость. — Культурный такой. Будто и впрямь Ви.
— Он… Ви… — призналась я, съеживаясь под пронзительным взглядом подруги. — И я тоже… Давно надо было сказать.
Разговор затянулся на час. Папа заглядывал, хмурился, но все же не прогонял Норри. А она… Сначала отругала меня, надулась, гордо направилась к дверям, однако остановилась у самого порога, злобно отпинала дверь, а потом вернулась и крепко обняла меня. И чтобы я не решила, что гоблинка совсем разнюнилась, за объятиями последовал тычок кулаком под ребра. Правда, осторожный, едва ощутимый.
— Вот же ты тупица, Рози! Корячилась, зарабатывала гроши, чтобы оплатить учебу, когда ты могла бы все получить на блюдечке. Подумаешь, подождать год! Но знаешь, я теперь даже больше тебя уважаю!
Пожалуй, я была согласна с обидным прозвищем, которым меня наградила Норри. Я действительно тупица. Но не потому, что хотела сама заработать на учебу, а потому, что до последнего не признавалась Рону.
— Норри, меня отсюда еще несколько дней не выпустят. Пожалуйста, отыщи Рона…
Я замолчала. Норри найдет Рона: это несложно. А дальше что? Передать ему, что я скучаю? Что не понимаю, что происходит?
— Скажи, чтобы пришел ко мне, — прошептала я.
— Не скажу.
— Что? Почему?
Я вскинула растерянный взгляд на подругу, а та посмотрела строго.
— Дай ему время. Ты ведь знаешь Рона. Он упрямый и гордый. И на него столько всего сейчас свалилось. И с проклятием пока ничего не ясно. Он знает, что ты под присмотром, и, уверена, просто не хочет добавлять проблем.
— Ну что за дурачина! — в сердцах воскликнула я. — Мы через такое прошли вместе… А теперь это, видите ли, его проблемы? Проклятие!
Так-так, кстати, о проклятии. Ведь можно для начала разобраться хотя бы с этим!
Когда вернулся папа, я терпеливо снесла, как он трогает мой лоб — не горячая ли, — и его пристальный взгляд: не устала, не расстроена? А может, пора ее усыпить волшебным поцелуем в макушку? Дождалась, пока он откроет книгу, и тихонько спросила:
— Папуля, а можно поговорить с Маркусом?
— Папуля, значит? — прищурился папа. — Не «пап, отстань, со мной все в порядке»?
Я мило улыбнулась.
— Только давай ты не будешь звать его Маркусом. Я и так еще не до конца понял, какие отношения связывают тебя с этим мальчиком — Эороаном. Не добавляй мне седых волос.