– Ох, госпожа Тортон! – Мне на миг перестало хватать дыхания.
– Ари, деточка, что же вы так побледнели? – встревожилась старушка и, подойдя ко мне, схватила за дрожащую руку. – О том, чтобы лич вас не тронул, Дэсмонд позаботился, кулон же на вас!
Я испытала искренние сомнения, что вспомнила бы об этом в момент столкновения с призрачным давно умершим чудищем.
– Да, только, – нянюшка присела рядом на край кровати, – прошлую-то невесту знание то не спасло, хоть и слабее защита была. Бедняжка перепугалась, бросилась прочь, сбежала из крепости, да к храмовникам за помощью и кинулась. А уж те и отравили, чтобы на честное имя Грэйд тень бросить.
Несколько секунд я мучительно осознавала все произошедшее, затем решительно поднялась и произнесла:
– Моя искренняя благодарность, госпожа Тортон. Позже мне бы хотелось продолжить эту беседу, но сейчас следует поторопиться и оказать помощь раненым.
– Раненым? – удивилась няня.
И мне пришлось сообщить:
– Лич напал в холле. Много раненых. Вы же видите кровь.
Подслеповато прищурившись, госпожа Тортон извлекла из мешочка на поясе пенсне, поднесла к правому глазу, вгляделась в чулок, все еще остающийся на мне, после на подол платья и, подскочив, воскликнула:
– Да как же так?!
А затем, не прощаясь, стремительно покинула мою спальню, задев один из цветков. Это вынудило ее остановиться, и, кряхтя, старушка согнулась, вернула цветок на место и лишь после этого бросилась прочь.
Не стала задерживаться и я – раздевшись, ополоснула ноги, смывая кровавые потеки, после со всей возможной поспешностью переоделась и поспешила в холл, приглаживая на ходу растрепавшиеся от смены платьев волосы.
К тому моменту, как я спустилась, в холле уже даже начали наводить порядок горничные, в то время как лакеи и охранники укладывали пострадавших на носилки и уносили в распахнутые двери, ведущие в подземелье. Тех же, кто был легко ранен, сопроводили к выходу, и на улице я услышала:
– Лекари прибыли.
Я не стала стоять в стороне, а ринулась помогать раненым – образование в лицее позволяло оказывать первую помощь, и потому, отобрав у проходящей мимо госпожи Вонгард корзинку с бинтами, спиртом и заживляющими мазями, я направилась к сидящей у стены горничной, которая, попеременно то кривясь от боли, то широко улыбаясь, баюкала раненую руку. К слову, радостное настроение было у всех присутствующих, и стоило мне появиться, как отовсюду понеслось: «Леди Грэйд, а вы видели бросок Орсона?», «Леди Грэйд, а как мы его гнали!».
Сдержанно улыбаясь и кивая прислуге, я опустилась на колени рядом с горничной, разрезала рукав, осмотрела глубокий порез, словно нанесенный ножом, обработала рану, затем туго, так, чтобы не пришлось зашивать, перебинтовала.
– Ох, как вы быстро, – удивленно произнесла женщина.
– Меня этому учили, – с улыбкой ответила, поднимаясь, чтобы перейти к следующему раненому.
Но не успела я раненому лакею тоже перевязать руку, как в холле раздалось взбешенное:
– Ариэлла!
Торопливо закончила перевязку и едва успела – подошедший герцог, невзирая на то, что я как раз завязывала бинт, ухватил за запястье и рывком поднял на ноги.
Развернулась к последнему представителю династии Грэйд я уже сама и поразилась тому, насколько тихо стало в холле, несмотря на присутствие более чем пятидесяти человек.
– Леди оттон Грэйд, – глаза его светлости словно начали темнеть, – я просил вас ожидать меня в спальне. Так за каким морским дьяволом вы, проигнорировав мой приказ, заявились…
Договорить не дала я. Несмотря на грозный голос и гневный вид, я отчетливо поняла главное – герцог боялся. За меня. И то, что вынудил уйти, говорит лишь об одном – он не хотел, чтобы я видела кровь, раны, да все, что оставил после себя жуткий призрак некогда могущественного мага. И так как я уже была превосходно осведомлена о характере и завышенной требовательности лорда Грэйда к безусловному подчинению, поступила так, как поступила бы любящая жена.
Шагнув к супругу, я прикоснулась ладонью к его груди, ощутив, как стремительно бьется сердце под черной шелковой рубашкой, заглянула в столь же черные глаза и тихо сказала:
– Дэсмонд, неужели вы полагаете, что там мне будет лучше, чем здесь?
Лорд оттон Грэйд на миг закрыл глаза, а после, словно совершенно забыв о присутствующих, обнял мое лицо ладонями, склонился едва ли не к самым губам и, не пытаясь говорить тихо, ответил:
– Ангел мой, проблема в том, что мне будет лучше, если я буду уверен, что ты в безопасности. Мне, понимаешь?
Слыша словно сердцем каждое из сказанных им слов, я завороженно смотрела, как чернота, еще мгновение назад словно затопившая глаза герцога, медленно исчезает, оставляя синеву, присущую уроженцам древнего Элетара, пока не исчезла окончательно, словно втянувшись в зрачок.
– Ты меня услышала? – заметив мой отсутствующий вид, уточнил его светлость.
– Да, – выдохнула едва слышно. И тут же, опасаясь, что Дэсмонд уйдет, торопливо спросила: – Как вы догадались, что в замке лич?
Герцог резко выдохнул, затем неожиданно сжал меня в крепких объятиях и, целуя волосы, – я столь отчетливо ощутила это прикосновение, – пояснил:
– Это родовой портал Грэйд, я ощущаю, когда его используют. Уровень магии и намерения также. Еще вопросы?
Теперь, прижавшись щекой к его груди, я уже не только ощущала, но и слышала биение сердца его светлости, и это неимоверно успокаивало, но ничуть не отвлекло от сути разговора:
– Ваша рубашка все еще влажная, – заметила я, погладив ткань ладонью.
Усмехнувшись, Дэсмонд ответил:
– Янир великолепно управляет флагманским кораблем, но совершенно отвратительно лодкой. Мы разбились о рифы.
И я поняла то, что не договорил герцог – ему пришлось плыть. Плыть самому, чтобы оказаться в том самом гроте, где находился портал. И возможно, мне стоило промолчать, но после разговора с нянюшкой, после нападения и произошедшей битвы, казалось, все чувства находились в смятении, и потому я произнесла:
– Но ведь мне ничего не угрожало…
Лорд оттон Грэйд мягко отстранился, взял за подбородок, вынуждая запрокинуть голову и взглянуть на него, а затем произнес:
– Магически нет, но страх убивает, Ари. Вспомни, сколько людей находилось позади тебя?
С сомнением глядя на супруга, ответила:
– Трое.
– Один, – отрезал герцог. – Ривз. Эхан и Тайго пытались обойти и встать перед тобой, их лич подрезал в момент, когда охранники ринулись с двух сторон, чтобы прикрыть тебя. А теперь вспомни, сколько пролилось крови?
Я содрогнулась от воспоминаний и того жуткого ощущения теплой липкой крови, что промочила туфельки…
– Это была не кровь? – испуганным шепотом спросила я.
– Кровь, – хладнокровно подтвердил лорд оттон Грэйд, – но не только Ривза, лич собрал ее со всех ран, которые нанес именно для этого. И видят предки, это невероятное чудо, что ты осталась стоять на месте, не испугавшись и не бросившись наутек. Ведь один неверный шаг, а в состоянии паники подобный неизбежен, и поскользнувшись на крови, ты сломала бы себе шею, падая с лестницы.
Меня поразило не сказанное герцогом и даже не перспектива оказаться погибшей – до глубины души потряс цинизм монстра, который откровенно запугивал, ожидая спрогнозированных им действий.
– Ступай в спальню, – мягко повторил его светлость, – у меня осталось двое тяжело раненных, выжили все. С мелкими ранениями разберутся лекари, и лучшее, что ты можешь сейчас сделать – ждать меня, Ари. Ждать в безопасности.
– Чтобы вы не отвлекались на мысли о необходимости охранять свою супругу? – Я улыбнулась.
– Совершенно верно, – так же с улыбкой ответил Дэсмонд.
Кивнув, я отступила от герцога, передала подошедшей по знаку его светлости госпоже Вонгард корзинку с бинтами и уже собиралась уйти, сопровождаемая взглядом судя по всему вознамерившегося дождаться моего ухода лорда Грэйда, как из входа, ведущего в подземелье, выбежал Уилард, со словами:
– У Донсона началась агония.
Бросив на меня взгляд, герцог напомнил: «В спальню, живо», и торопливо ушел в подземелье, оглянувшись еще раз у двери. Не просто оглянувшись, остановившись и взглянув на меня, потрясенно стоявшую, гневно-вопросительно.
Тяжело вздохнув, я покорно направилась к лестнице, и только тогда Дэсмонд покинул холл, устремившись спасать, видимо, повара, впрочем, я, к сожалению, все имена запомнить еще не успела. И мне не оставалось ничего иного, кроме как понуро побрести в безопасное место. И я безропотно отправилась выполнять повеление супруга, когда от входа раздалось:
– Леди Грэйд, что делать с ранеными, которые не уместились в повозке?
Обернувшись к выходу из замка, увидела растерянного управляющего.
– Не хотелось бы беспокоить его светлость, – произнес господин Аннельский, – не могли бы вы, если вам не сложно… – и так как я стояла в нерешительности, поглядывая на двери, ведущие в подземелья, добавил: – К сожалению, назначенный вами старший конюх мне совершенно не подчиняется и отказывается выделить две кареты для перевозки раненых.
О, Пресвятой!
– Позовите его ко мне, господин Аннельский, – раздраженно попросила я и, придерживая юбки, торопливо направилась во двор.
К сожалению, я чувствовала собственную ответственность за несговорчивость человека, мною же назначенного. И ни на миг, ни на единый миг даже не закралось сомнение, не ощутилась угроза! Я стремительно покинула замок, выйдя во двор, недоуменно огляделась, заметив лежащих прямо на каменных плитах охранников и конюхов, подняла вопросительный взгляд на господина Аннельского и…
И захлебнулась криком, когда кто-то властно накрыл мой рот ладонью, затянутой в черную перчатку, а вторая рука поднесла к моему носу белый, противно пахнущий спиртом платок…
Накативший мрак почему-то напомнил мне черные глаза лорда Грэйда…
Тихо трещали свечи, ощущался запах ладана, и мерно поскрипывали колеса, вероятно, кареты. Сложно определить сквозь непрекращающийся шум в ушах…