– Да вы же вся мокрая! – всплеснула руками экономка.
– Я подожду его светлость, – повторила уже тверже, а затем умоляюще добавила: – Пожалуйста.
Экономка, странно глядя на меня, медленно кивнула.
Не прошло трех минут, как, закутанная в плед, я сидела в гостиной неведомого мне дома, с чашкой горячего чая в руках и перед ярко пылающим камином.
И потянулись томительные минуты ожидания. Медленные, наполненные страхом за герцога, наполненные тревогой. В какой-то момент госпожа Вонгард отобрала у меня чашку со словами: «У вас руки дрожат, обольетесь». Я не возражала и даже толком не слышала сказанное, ловя каждый звук, раздающийся за окном.
И когда наверху хлопнула чердачная дверь, мое сердце остановилось. Я больше не дышала, я вся обратилась в слух, отслеживая приближающиеся шаги.
Распахнулась дверь.
Судорожный всхлип, полный невыразимого облегчения, вырвался без всякого моего на то желания. И забыв о присутствующих в комнате, о показавшемся следом за герцогом принце, о том, что его светлость полураздет и мокрый настолько, что ручейки дождевой воды стекают по загорелому телу, я вскочила, едва не запутавшись в пледе, и бросилась к нему. Дэсмонд шагнул навстречу, подхватил, обнял, тяжело дыша, и, казалось, он был готов держать меня в объятиях целую вечность.
– Так, а мы, наверное, пойдем. Уотс, говорят, у вас там ужин остался? – послышался голос принца Теодора.
– Да, ваше высочество, – отозвался тот мужчина, что помог мне спуститься с крыши.
И вскоре дверь закрылась, оставляя нас совершенно одних, но этот факт ничуть, ни капельки не расстроил.
– Ты вся промокла, – хрипло произнес лорд оттон Грэйд.
– О, это несущественная мелочь, Дэсмонд, – прошептала я, – всего лишь несущественная мелочь…
Но затем одна мелочь всплыла в памяти, и, все так же продолжая обнимать герцога, я недоуменно спросила:
– А где вы достали волосы как у его высочества Генриха?
Лорд оттон Грэйд усмехнулся и тихо произнес:
– Это тоже относится к несущественным мелочам…
Мне вспомнился бежевый блестящий в свете свечей костюм, капельки крови и…
Вскинув голову, изумленно посмотрела на его светлость и потрясенно воскликнула:
– Дэсмонд, вы остригли принца?
На губах последнего представителя военной династии Грэйд промелькнула совершенно шальная, мальчишеская улыбка, и его светлость снизошел до краткого пояснения:
– Обрили, стричься Генри отказался и прибегнул к попытке сопротивления.
– Ох, – только и выдохнула я.
И вспомнила про одеяние монахини, что было на его высочестве Теодоре… Вспомнила, взглянула на супруга и… передумала спрашивать. Однако его светлость, проявив проницательность, улыбнулся и произнес:
– Белье на ней было черным, а вовсе не тот кошмар, что ты пыталась нацепить на себя в нашу первую брачную ночь. На второй оказалось и вовсе малиновым, третья напугала нас отсутствием белья как такового в принципе.
Осознав услышанное, я переспросила:
– Вы раздели трех сестер монастыря?
– Ангел мой, Тео не влезал ни в один балахон, мы с трудом нашли монашку подходящих размеров.
О, Пресвятой! Я понимала, что проникнуть в монастырь Девы Эсмеры было не просто, но и не подозревала насколько. Словно прочитав мои мысли, его светлость тихо пояснил:
– Мы вполне обоснованно опасались, что в случае нашего появления вас, леди Грэйд, выведут, используя один из многочисленных тайных ходов. И у нас больше не будет возможности удостовериться, что вы находитесь в каком-либо конкретном месте.
Вздрогнув, я вновь посмотрела на герцога, затем решилась спросить:
– А сейчас вы были уверены, что я…
– Эн-Аури, – чуть заметно улыбнулся лорд оттон Грэйд. И добавил: – Не знаю, что столь сильно повлияло на нее, но леди разыскала Ирека и потребовала встречи со мной трое суток назад. Должен признать, Ирек не сразу узнал ее из-за…
Я отчетливо поняла из-за чего, и в сердце теплой волной разлилась благодарность к магиане, которая постаралась сообщить его светлости о моем местонахождении, еще до того, как наступила ночь, в которую она должна была проверить свойства мальвы.
– Что с ней? – запрокинув голову и вглядываясь в совершенно синие глаза супруга, тихо спросила.
– В данный момент с группой подчиненных мне магов поднимает кладбище, – последовал ответ.
Мои глаза расширились от ужаса.
Тихо рассмеявшись, Дэсмонд наклонился, нежно прикоснулся к моим губам и произнес:
– С эн-Аури все хорошо, мой ангел. Я был слишком благодарен ей за помощь, и главное – информацию о том, что вас навещал Генрих, чтобы не помочь. Но цветы мальвы леди отныне постоянно носит на груди.
И не говоря более ни слова, его светлость вдруг подхватил меня на руки и понес прочь из гостиной, но я не выказала никакого сопротивления – я не знала другого человека, кто заслуживал бы моего доверия.
Миновав коридор в старинном стиле, где пол был устлан красным домотканым ковром, Дэсмонд внес меня в небольшую уютную спальню, оттуда к едва заметной двери в стене, возле которой опустил на ноги, лишь после открыв вход.
За дверью оказалась ванная, уже наполненная водой, от которой поднимался пар.
– Вы продрогли, Ари, – произнес лорд оттон Грэйд, подтолкнув меня в пространство ванной, – а после пережитого ваш юный организм с легкостью подхватит простуду. Нужно согреться. Я мешать не буду, подожду вас в спальне.
В любое другое время я была бы искренне благодарна его светлости за тактичность, благородство и воспитанность. Но не сейчас. И стремительно развернувшись, я схватила Дэсмонда за руку, чтобы едва слышно взмолиться:
– Не оставляйте меня.
Лицо герцога внезапно исказилось странной гримасой абсолютной ярости, но уже в следующее мгновение он взял мою дрожащую ладонь, поднес к губам, с нежностью поцеловал и ответил:
– Никогда, мой ангел. Никогда, слышишь? – Его взгляд и голос отражали холодную решимость.
Мне же стало совестно за собственную несдержанность, и, судорожно вздохнув, я постаралась взять себя в руки, расправила плечи, выпрямилась и, сделав глубокий вдох, максимально спокойно произнесла:
– Простите, мне стоило бы вспомнить о присутствии его высочества в доме прежде, чем озадачить вас столь лишенной скромности просьбой и…
Лорд оттон Грэйд вдруг резко, со стремительностью сильного порыва ветра прижал меня к себе, стиснул в объятиях и, зарывшись лицом в мои волосы, глухо прорычал:
– Какой Тео, Ари? Ты вообще ничего не понимаешь! Да я бы как пес сидел здесь за дверью, пока бы ты не вышла!
И не позволяя мне отойти от шока после подобных наполненных чувством слов, лорд оттон Грэйд стремительно развернул спиной к себе и быстрыми порывистыми движениями стал скорее разрывать, чем развязывать шнуровку на платье. Я же дрожала исключительно из-за холода и даже не испытала положенного смущения, когда мокрая ткань упала к моим ногам.
– Забавно, у тебя белье приличное, – произнес герцог.
Невольно улыбнулась, хотя поводов для веселья, несомненно, не было, но… мне оказалось сложно в данный момент понять свои чувства, ведь и стыд неимоверным образом совершенно исчез.
– Остальное вы снимете сами? – вдруг совершенно осипшим голосом спросил его светлость.
Кивнув, я скинула намокшие туфли, прошла к ванной, в растерянности оглянулась.
Лорд оттон Грэйд стоял у двери и не сводил глаз с меня, я же не знала, как попросить, предложить, сказать о том, что не желаю оставаться одна даже в ванной.
– Я поубиваю их всех, – внезапно произнес Дэсмонд.
И я поняла, насколько жалко выгляжу. Обняла плечи руками, запрокинула голову, стараясь удержать слезы, после все же выговорила:
– Ваше отношение ко мне заметно изменилось.
– Вы только что из монастыря, стараюсь беречь ваши чувства, – пояснил лорд оттон Грэйд.
Мне вспомнились беседы с матушкой Иолантой, особенно по моем прибытии, и, опуская лямку сорочки вниз, я тихо сказала:
– Не стоит. И было бы гораздо лучше, если бы вы консумировали наш брак в первую же ночь.
И вновь Дэсмонд проявил проницательность, поинтересовавшись:
– Матушка Иоланта была рада сохранению вашей невинности?
– Этот факт оказался ей бесконечно приятен, – подтвердила я.
Герцог улыбнулся, скользнув взглядом по моему скудному одеянию, затем произнес:
– Ари, вас подвергали ментальному воздействию. Длительно, целенаправленно. Вы не поддались, и как следствие в данный момент не вполне себя контролируете. Это нормально, и стыдиться здесь нечего. Поверьте, я маг, я вижу, насколько активно вторгались в вашу ауру. И ваша злость на настоятельницу так же вполне обоснованна – это сознание не восприняло произошедшего, подсознание же отреагировало агрессивно, отсюда и злость. Но, поверь, мой ангел, – Дэсмонд улыбнулся, – ни злость, ни гнев, ни чувство опасения за будущее не являются поводом к тому, чтобы исполнять свой супружеский долг. Ты продрогла и истощена, быстро в воду. Хочешь, чтобы я остался?
Кивнула.
Не говоря более ни слова, Дэсмонд закрыл дверь, затем снял сапоги, но не стал избавляться от брюк. Стремительно подошел, присев, стащил с моих ног серые монастырские чулки, после, не предпринимая попытки снять сорочку, подхватил на руки и опустил в воду. Сам же сел на край ванны, взяв меня за руку.
Некоторое время мы молчали – я, отогреваясь в теплой воде, и его светлость, продолжая внимательно меня рассматривать. После пришло время вопросов.
– У Генриха в кармане находилось обручальное кольцо. Соответственно, он был уверен в вашем согласии. Почему?
Я сжала его ладонь, после, даже понимая, как нелепо и глупо это выглядит, схватилась за нее второй рукой, судорожно вздохнула и постаралась говорить как можно спокойнее:
– Завтра в храме Трех Дев должно было состояться наше обручение, сопровождаемое такими великолепно продуманными инсценировками, как засиявший при моем приближении камень чистоты и освещающее нашу пару сияние с небес. После столь явного «благоволения небес» старец Ирений должен был благословить наш брак.