Мне вспомнились расцарапанные руки ее величества, и я уточнила:
– Саморазрушения в смысле самоубийства?
– Да, – холодно подтвердил Дэсмонд.
Обхватив плечи руками, невольно поежилась.
– Замерзла? – спросил лорд оттон Грэйд, расстегивая мундир.
Отрицательно покачав головой, тихо призналась:
– Не ожидала… подобного.
– Никто не ожидал. – Сняв мундир, Дэсмонд бросил его поверх моего платья. – Я распоряжусь об ужине. Предпочтения, пожелания?
Отрицательно покачав головой, я прошла к креслу возле камина, забралась в него с ногами, скинув туфельки. Все случившееся оказалось слишком ужасным для меня. Слишком.
Дэсмонд подошел, набросил мне на плечи плед, после чего покинул гостиную, чтобы вернуться буквально через несколько минут, а затем…
– Ваша светлость, что вы делаете? – воскликнула я, едва маг меня поднял.
– Я по поводу каждой мелочи должен отчитываться? – поинтересовался герцог, усаживаясь в кресло, недавно занятое мной, и самым неприличным образом усаживая меня к себе на колени. – Ари, не сметь негодовать.
Мой возмущенный крик остался неозвученным.
Дэсмонд же заботливо укутал пледом, после чего обнял, прижимая к собственной груди.
– Еще вопросы имеются? – поинтересовался так, словно вовсе ничего не произошло.
– Сейчас сюда войдет прислуга! – напомнила, предпринимая попытку подняться.
С тяжелым вздохом Дэсмонд сжал сильнее, уткнулся лицом в мои волосы и тихо пообещал:
– Едва кто-либо войдет, я скрою нас, чрезмерно благовоспитанное создание.
И поводов для возмущения у меня не осталось. Поерзав, заняла наиболее удобное и приличное положение и спросила:
– Что будет с императором и императрицей?
– Прежними? – правильно понял мой вопрос Дэсмонд.
– Да.
– Кассилия отказалась от магии и сопроводила супруга в Корэнельский замок на севере.
– Отказалась от магии?!
– Она теперь не маг.
Немного поразмыслив, удивленно спросила:
– А куда делась ее сила?
– Вернулась к своему владельцу. – Герцог скользнул губами по моему плечу. – Теперь мы сможем летать не только в грозу, мой ангел. Но в грозу, несомненно, предпочтительнее, я люблю буйство стихии.
Сжавшись из-за недопустимого прикосновения, я в первый миг не поняла смысла его слов, но после… Я настолько привыкла воспринимать лорда Грэйда как опасного, сильного и властного человека, что столь простая мысль, как ослабление его из-за проклятия, не приходила мне в голову. Да и могло ли быть иначе, если герцог ни разу не продемонстрировал и намека на слабость? Если с самого начала он представлялся мне монстром, чудовищем с обезображенным лицом и еще более безобразной моралью. Отстранившись, я вгляделась в заинтересовавшегося моей реакцией супруга, изучая каждую его черточку: его густые черные брови, со складочкой меж ними, и глубоко посаженные, сейчас совершенно синие глаза уроженца древнего Элетара, и нос, идеально прямой формой выдающий принадлежность к одному из древних родов империи, и высокие скулы, на которых даже в свете огня из камина был заметен морской загар. А остановился мой взгляд на четко очерченных плотно сомкнутых губах, которые казались каменными…
– Вы так пристально меня разглядываете, – заметил его светлость.
Понимая, что подобное внимание должно быть объяснено, откровенно призналась:
– Мне сложно представить, что высокомерный, надменный, властный, бескомпромиссный и взбешенный лорд, коим вы представились мне в момент нашей встречи, мог быть ослаблен чем-либо, столь фатальным, как проклятие. Вы ни в коей мере не выглядели… слабым.
– Я не был слабым, – улыбнулся лорд оттон Грэйд, – даже в тот момент. Слабость в принципе не то удовольствие, которое я мог бы себе позволить.
– Духи ветра покинули бы вас? – вспомнив слова Янира, спросила я.
– Для военных моего ранга слабость вообще непозволительна, – произнес Дэсмонд. – И я полагаю, нам обоим следует забыть обстоятельства первой встречи… – он помолчал и добавил: – А также несколько последующих дней… И бракосочетание… И…
Герцог умолк, глядя на меня с каким-то странным выражением.
– А еще вы лишили меня сладкого, – улыбка на губах появилась как-то неожиданно.
– А вы швырялись пирожными в Ирека, – укорил герцог.
– Он это заслужил! – Не то чтобы я не испытывала чувства стыда или смятения, но правда была на моей стороне.
– Хорошо, вернемся, пошвыряемся пирожными вместе, – неожиданно предложил Дэсмонд.
– Сколь любопытные планы на будущее, – улыбнулась я.
– У меня много планов на наше совместное будущее, – заверил меня лорд оттон Грэйд.
И данная фраза была произнесена таким тоном, от которого у меня запылали щеки.
Открылась дверь, вошла дворцовая прислуга и не уделила нам ни толики внимания.
– Они не видят, – объяснил герцог, – и не слышат, как я и обещал.
Я вновь устроила голову на его плече, рассеянно наблюдая за сервировкой стола и прислушиваясь к биению сердца моего супруга. Ощутив движение руки его светлости по спине, лишь улыбнулась и прижалась сильнее. В камине потрескивали дрова, горничные привычно и молча сервировали стол, за окном шумел ветер…
– Утром мы возвращаемся на юг, – сообщил лорд оттон Грэйд.
– Хорошо, – легко согласилась.
– Но лишь после того, как перенесемся в Каэндиш и поговорим с лордом Уоторби, – поразил меня Дэсмонд.
Мой родной город! Я увижусь с родителями! С сестрами! Поверить не могу!
– Спасибо. – Благодарность была искренней.
Как и слезы радости, которые я не сумела скрыть.
– Не стоит. – Герцог начал медленно извлекать шпильки из моих волос, высвобождая локоны. – Мне и самому безумно любопытно познакомиться с человеком, у которого тебя столь виртуозно выкрал Ирек. Полагаю, я должен увеличить выплаченную сумму как минимум в десять раз.
Возмущенно взглянула на супруга.
Улыбнувшись, он напомнил:
– Ангел мой, у тебя еще есть сестры, без приданого их шансы выйти замуж крайне малы, как бы ни убеждал лорд Уоторби Ирека в обратном.
Мне хотелось многое сказать, но Дэсмонд неожиданно добавил:
– Я чувствую себя обязанным человеку, у которого фактически украл дочь.
– Полагаю, извинений будет достаточно, – произнесла я.
– Сомневаюсь. – Лорд оттон Грэйд коснулся моего лица, провел ладонью по щеке. – Искренне сомневаюсь. Как минимум, я обязан уже за одно то, что ты избавила меня от проклятия.
Внезапно я осознала, что не до конца разобралась с данным проклятием, и как бы ни был неуместен мой вопрос, я все же задала его:
– Проклятие исчезло после нашей первой брачной ночи. Соответствено, женившись на мне, вы избавились от него?
Дэсмонд улыбнулся. Это была грустная улыбка, в ней не было и намека на веселье, скорее какая-то затаенная печаль.
– Мое предположение неверно? – удивленно переспросила.
Отрицательно покачав головой, герцог пристально посмотрел мне в глаза, а затем очень тихо сказал:
– Вы даже не осознаете, как близок я был к насилию над вами в нашу первую брачную ночь, – его голос стал хриплым. – И я считал себя вправе поступить подобным образом. Я пригрозил консумацией в случае вашего неповиновения в момент бракосочетания. Вы не повиновались. Я желал лишь напугать вас, заставить осознать всю серьезность неподчинения – вы меня оскорбили. Жестоко. Ваша непокорность, нахождение в моей полной власти, вызов, который бросался мне раз за разом, и при этом пьянящее, сводящее с ума юное тело – я намеревался… – Дэсмонд осекся.
Затем, вновь погладив меня по щеке, продолжил:
– Я не привык сдерживать ни свой характер, ни собственную ярость. Никогда и никоим образом не ставил себя на место другого человека в стремлении понять причину его поступков. Но увидев твои слезы в ту ночь, внезапно осознал, насколько страшно тебе должно было быть, мой ангел. Каким чудовищем я выгляжу в твоих глазах. Я думал об этом, стоя за дверью каюты и слыша твои рыдания. Я думал об этом всю ночь, разглядывая твое покрасневшее от слез лицо. А наутро, взглянув в зеркало, не узнал себя.
Мне оказалось неожиданно тяжело это слышать, как, впрочем, и вспоминать о тех событиях. Отвернувшись, я все свое внимание уделила огню, постаравшись просто забыть. И даже отдавая себе отчет в том, как неуважительно это выглядит, я все же не сумела поступить иначе.
– Я так и думал – ты никогда этого не забудешь, – хрипло произнес лорд оттон Грэйд.
– Я постараюсь никогда не вспоминать, – признание было хоть и несколько грубым, но искренним.
Слуги завершили сервировку стола и бесшумно покинули гостиную, закрыв за собой двери.
В наступившей тишине, нарушаемой лишь треском дров в камине, прозвучало негромкое:
– Прости меня, мой ангел.
Я не сумела ничего сказать в ответ. Слов не было. Но и гнева или злости в отношении последнего представителя династии Грэйд в моей душе также не нашлось – слишком большим ударом стала истинная суть матушки Иоланты и пережитое в монастыре.
Повернувшись к Дэсмонду, молча прижалась к нему, вновь возвращая голову на плечо его светлости. Герцог обнял, и некоторое время мы просидели, прислушиваясь к шуму ветра за окном.
– Ужин стынет, – напомнил лорд оттон Грэйд.
Вспомнив о снятом платье, подумала, что едва ли одета для трапезы, но все мысли об этом унеслись прочь, едва супруг обнял меня крепче.
За окном прогремел гром, вскоре начался дождь.
– Я голоден, – сообщил Дэсмонд, поднимаясь из кресла вместе со мной.
Но уже в следующее мгновение он неожиданно сел, все так же сжимая меня и глядя на двери.
Двери, что словно повинуясь его взгляду, распахнулись, являя нашим взорам императорскую чету – его величество Теодора и императрицу Диану, которую он держал на руках.
– О, – обводя взглядом гостиную и не замечая нас, протянула ее величество, – их нет.
– Странно, – Теодор едва заметно покачивался. – Дэс голоден, далеко от накрытого стола он бы не ушел.
– Видимо, другой голод оказался сильнее, – прошептала императрица, поворачиваясь к супругу и выразительно глядя на него.