ь.
Ульрике схватила его за плечи:
– Черт побери, ну как же здорово, что я тебя нашла!
Симон открыл бутылку, раскрыл пакет, в котором действительно оказался жирный бургер. Ульрике ходила по комнате, ежесекундно поправляя строгую прическу.
Симон:
– Пить будем или ходить?
Ульрике:
– Чем больше пьешь, тем больше потеешь. Ненавижу…
– Могли бы и кондиционер включить.
Ульрике села на стул.
– В общем, так. Мы ищем архивы Рудольфа Гесса. Они в Берне. Это мы знаем точно, но как туда попасть? Ситуация… Они засекречены. У моего клиента есть доверенность от семьи Гесса. В аэропорту его задержали, куда-то увезли… чувствую, что ситуация серьезная.
Симон внимательно слушал, не перебивая и ожидая, пока Ульрике закончит свой рассказ.
Она продолжила:
– Не понимаю, почему ваша полиция так перепугалась!
– Ты, видимо, давно не в теме. Тогда, в ГДР, ты всегда знала, что к чему. Рассобачилась, геноссе?
– Перестань. Дело слишком серьезно. Короче, попробуй по своим каналам узнать, за что его задержали и как его оттуда вытащить. Я тебя очень прошу.
Симон, жадно поедая бургер и с улыбкой глядя на Ульрике, сказал:
– А ты все еще погоны носишь… Все, все, не дергайся, больше не буду.
Ульрике шутливо погрозила ему пальцем с почти невидимым, неброским маникюром.
Глава 32Трактир «Хакс»
Роман сидел на заднем сиденье рядом с Густавом. Машина остановилась у трактира, что на углу Шнеллештрассе и Зигфридгассэ.
Они прошли в трактир через заднюю дверь.
– Вы что предпочитаете? – спросил Густав, поворачиваясь к Роману, когда они уселись за стол в углу зала.
– Просто хочу поужинать.
– О, а я нет, я хочу съесть хороший кусок жареной свинины.
К ним подошел официант и раскрыл перед каждым меню.
– Что будете пить?
Роман:
– Мне, пожалуйста, безалкогольного пива.
Густав засмеялся.
– Мы вас угощаем, вы можете не стесняться, заказывайте что хотите.
Роман заказал стейк средней прожарки и большую тарелку свежего салата.
– Молодой человек, вы увидите, мы совсем не злые, – сказал Густав, – мы хотим с вами поговорить по-доброму.
Роман сделал несколько глотков пива, ему не хотелось опять вступать в перебранку.
– Ну хорошо, спрашивайте.
– Отлично. У нас остается один вопрос: для кого вы собираете свои материалы? Только не говорите, что вы журналист. Мы все равно не поверим. Давайте по пунктам: кто вы такой, откуда, кто ваш офицер?
– Офицер? Какой офицер?
Густав задавал вопросы, но не забывал про еду и ел, громко причмокивая, даже не глядя на Романа.
Роман посмотрел на него брезгливо, сделал несколько глотков пива.
– Давайте еще раз. Я действительно журналист, собираю материалы про Гесса. Знаете такого?
Швейцарец закатил глаза, показывая всю глупость вопроса. Роман продолжил:
– Я хочу прочитать протоколы допросов Рудольфа Гесса. В конце концов, он был нацист, а вы его защищаете? Почему я не могу попасть в архив, чего вы боитесь?
Роман говорил быстро, и его голос срывался на фальцет. Густав жестом остановил эту речь.
– Господи! Да никто не будет возражать. Почему вы думаете, что мы негодяи?
– Да ничего я не думаю, вы меня допрашиваете уже столько часов – что мне думать?
– У нас есть все основания считать, что русские вас попросили покопаться в архивах.
– Глупости. Я уже вам сказал.
Некоторые время они молча продолжали есть. Роман допил до конца свою кружку.
– Давайте так. Вы поможете мне добраться до архивов, я покажу вам, что меня интересует, а вы дадите мне это почитать. Когда у меня будет готова статья, обещаю, что вы первые получите ее для прочтения.
Густав, громко хохоча, постучал от удовольствия ладонями по столу. Посмеявшись, он обратился к Роману:
– Знаете, посидите тут, попейте еще пива. Я на минутку отойду, покурю.
Густав молча направился к выходу, даже не глянув в сторону Романа. Роман удивленно посмотрел ему вслед и увидел через стекло в двери, что он идет к машине, садится в нее. Машина уехала.
К Роману подошел официант:
– А ваш друг уехал. Он рассчитался. Можете не спешить, все оплачено.
– Позвонить можно?
– Да, аппарат вон там – у бара.
Роман направился к бару, порылся в карманах, нашел визитную карточку с телефоном своей гостиницы.
Набрал номер. На другом конце провода послышался женский голос:
– Роман? Тебя выпустили? Где ты?
– Да, это я, не волнуйся, я еду. У меня нет никаких документов. Забрали. Закажи мне такси и оплати, у меня и денег нет.
Роман положил трубку.
Глава 33Транспорт от Гитлера
В комнате было жарковато, Густав и Вилли сняли пиджаки и сидели за маленьким столиком друг напротив друга. Вилли крутил в руках шариковую ручку, которой периодически постукивал по столу. Скорость постукивания ручкой увеличилась, как только Густав начал рассказывать подробности разговора с Романом.
– В целом ничего особенного. Парень, похоже, действительно журналист, с нашими тайными делами вряд ли знаком.
– Густав, два часа разговора, а ты уже делаешь вывод как настоящий контрразведчик.
– Вилли, а ты забыл, что я и есть контрразведчик? Да, я работаю в таможне, но только потому, что так нужно Швейцарии. И если ты думаешь, что история со старым нацистом мне безразлична, ты ошибаешься.
Вилли с удивлением посмотрел на Густава, который вдруг стал откровенничать.
– Густав, давай еще раз по порядку. Ты говоришь, что он не удивился проблеме с паспортом. А что же его удивило?
– Почему же, проблема с паспортом его очень даже испугала, он даже не понял, о чем идет речь. Но ты прав, по-настоящему он стал волноваться, когда я раскручивал его по делу Рудольфа Гесса.
– Вот это давай поподробнее. Причем, друг мой, меня интересует не столько то, что он отвечал, сколько как он отвечал. Волновался, запинался, какие-то вещи вспоминал, не имеющие отношения к Рудольфу Гессу?
– Да ничего не было подобного. Мы даже когда поехали обедать, он не понимал, в чем дело.
Густав несколько раз прошелся по комнатке, озабоченно почесал затылок и расстегнул рубашку еще на одну пуговичку. Потом повернулся к Вилли.
– Слушай, а ты прав. Он стал сильно волноваться в тот момент, когда мы заговорили о русских. Не думаю, что он имеет к ним какое-то отношение, не похоже по его ответам, что он предполагает участие русских.
– Участие? Мне важно понять, работает ли он на русских, или его используют втемную? Понимаешь, в чем дело, старик комендант, который направил его сюда, много лет проживает в Германии. За это время многое могло произойти. В том числе он мог переметнуться к русским. И они могли попросить его выполнить это задание – достать архивы Рудольфа Гесса.
– Вилли, ты загнул. Бывший сотрудник ЦРУ, охранявший нацистских преступников, давно пенсионер – будет работать на русскую разведку?
– Возраст не играет никакой роли.
Густав окинул оценивающим взглядом Вилли, как бы примеряя к нему слова о возрасте.
Британец понял взгляд, улыбнулся и опять постучал ручкой по столу.
– Ты не в счет. Да и что значат какие-то шесть с лишним десятков для такого крепкого парня, как ты? Давай подведем итоги нашего длинного разговора. Можем ли мы считать, что за этим журналистом стоит Россия? Точнее, русские интересы?
– Я уверен, что нет.
– А я уверен, что да. Скорее всего, его используют втемную, а это значит, что его действия в Швейцарии могут однозначно нанести вред и нам, и вам. Давай договоримся о следующем. С этого парня и его спутницы глаз не спускать. По крайней мере, одна-две машины должны следовать за ними в любую точку Швейцарии. Причем они должны это видеть. Нам наплевать, куда они поедут, мы должны их напугать, и они откажутся от дальнейших поисков архива. При необходимости можно использовать и жесткие методы.
Густав удивленно вскинул брови.
– Жесткие? Хочешь ли ты сказать…
– Ничего не хочу сказать. Если будет необходимо, ты сам решишь, что нужно делать, – ответил Вилли.
Густав помолчал мгновение, исподлобья глядя на Вилли. Было видно, как он борется с желанием ответить резко на неприкрытое давление англичанина. Врожденная сдержанность позволила ему удержаться от грубости, но плотно сжатые губы и затянувшееся молчание выдавали его внутреннее недовольство. Это не очень впечатлило Вилли, который продолжал сидеть как ни в чем не бывало и даже стал насвистывать какую-то народную английскую мелодию. Он повернулся к Густаву и пропел, улыбаясь:
Тебе я преданно служил
И потакать готов был вновь.
Я жизнь и землю положил
За милость твою и любовь.
Пропев эти слова, Вилли опять сел на стул.
– Люблю попеть старинные английские песни – успокаивают, да вроде как дома побывал.
Густав, который к этому моменту почти успокоился, вдруг подскочил почти вплотную к Вилли и сильно ударил кулаком по столу. Несколько бумажек, лежавших на столе, разлетелись по комнате. Вилли смотрел на него удивленно, а Густав сдернул с шеи галстук, сел к столу и обхватил голову руками.
– Да что с тобой? – удивленно спросил Вилли. – Ты в порядке?
Густав продолжал молча сидеть, слегка покачиваясь взад и вперед, как будто читал молитву. Посмотрел прямо в глаза своему партнеру.
– Транспорт. Транспорт, Вилли!
– Какой транспорт, чудак? Ты о чем? Ты себя чувствуешь нормально?
– Я чувствую себя нормально, – тихо ответил Густав.
Этот тихий ответ разительно контрастировал с еще недавней вспышкой злости и даже ярости Густава.
– Вилли, там тоже пели эту песню. Там пели эту песню…
– Да какую песню, чудак? Может, поедешь домой? Мне кажется, что ты явно не в себе. Странно реагируешь, говоришь какими-то загадками. Не дай бог еще все дело провалишь.
– Не спеши, Вилли, я в порядке. Сядь, время у нас еще есть. Я сейчас тебе расскажу кое-что, – Густав помолчал, испытующе посмотрел на Вилли и еще раз повторил: – Я тебе сейчас расскажу.