Черчилль был одет в военный френч, застегнутый наглухо. Из рукавов выглядывали обшлага рубашки с металлическими запонками, больше похожими на старинные пуговицы.
На стуле напротив премьера сидел худой, высокий мужчина средних лет, в синем костюме из тяжелой ткани. Правая рука на перевязи. Это был Гесс. Он сидел, держа спину ровно – по-военному. Гесс смотрел прямо в лицо Черчиллю, не мигая и не шевелясь. У него оказался очень сильный баварский акцент, голос глуховатый, сочный. Он начал свою фразу тихо, теряя при этом первое слово, заставляя собеседника особенно внимательно вслушиваться в его короткий спич.
– Фюрер не считает Британию врагом. Я рассказал вам. И лорд Гамильтон знает все.
Гесс оглянулся по сторонам, ища Гамильтона. Но его не было.
– Мы прекратим налеты… Это вынужденно было, – продолжал Гесс. Черчилль хмыкнул, но не ответил. – Германия прекратит любые военные действия против Великобритании. Мы не будем воевать. Мы остановим все… Это фюрер решил. – Черчилль посмотрел в сторону. – И мы не будем совершать никаких шагов в Средней Азии и Индии, которые могли бы уменьшить влияние Лондона в регионе.
Премьер молчал и никак не реагировал.
Гесс на неплохом английском раздраженно обратился к одному из мужчин, сидящих у стены:
– Он меня понимает вообще? Может, он ничего не слышит?
Внезапно ответ дал сам премьер:
– Слышу… Хорошо слышу. Bitte weiter[7], – неожиданно для всех он перешел на немецкий.
Гесс хрипло откашлялся, взял стакан с водой, стоящий перед ним на столе, сделал несколько глотков. Слышно было, как стенографист шуршит листами своего блокнота.
– Господин премьер-министр, я рад, что вы готовы выслушать. Этот план одобрен фюрером. – При этих словах Черчилль кисло сощурился. – А с лордом Гамильтоном мы давно проговаривали детали… Итак…
Германия прекращает все военные действия против Великобритании. Мы не будем претендовать на Среднюю Азию и Индию. Вы сохраните влияние Лондона на эти регионы и страны.
Черчилль приподнялся.
– Германия будет нам разрешать, где влиять?
Гесс, не замечая иронии, ответил:
– Конечно. Мы начнем войну против СССР, а вы не станете открывать второй фронт.
– Сталин раздавит Германию за месяц. Да и первого у вас нет. Какой второй фронт?
– У Сталина не осталось генералов, – заметил Гесс.
– Да, да. Это мы знаем, всю армию как немецких шпионов продали русским. Их всех расстреляли или кто-то остался?
Гесс тихо смеялся, прикрывая рот рукой:
– Нет, не всех. Русские очень недоверчивы к своим. Одной дезы достаточно, чтобы Сталин расстрелял генерала. Мы отлично работаем, правда, герр премьер-министр?
– Абвер? – спросил Черчилль.
– И гестапо, – улыбнулся Гесс.
– Идите в задницу с вашим гестапо!!! – взорвался Черчилль, вскакивая слишком резво для своих пропорций. – Зачем вы привезли мне этого нациста? – закричал он на шефа контрразведки.
Гесс покраснел. Молча поднялся, вытянул руки по швам, сухо и четко произнес:
– Оставьте ваши оскорбления. Это вы хотите смерти Сталина и Советов. Это вы подстрекали Польшу, это вы пошли на соглашение в Мюнхене. Вы считаете себя, наверное, идеалистом и борцом с коммунизмом? Ошибаетесь. Англия всегда хотела владеть миром. Для этого вы готовы на все. Вам плевать на всех – на русских, на нас, немцев. Да и на свой народ вам плевать. Корона империи превыше всего – вот что движет вами. Гонор, помноженный на тупую самоуверенность. Не хотите говорить с нацистами? Будете говорить с коммунистами… Если они вам, конечно, дадут в камере такую возможность.
Гесс сел, положил руки на колени и опять выпрямил спину.
Черчилль отвел взгляд.
– Ладно. Оставим. Будете курить?
Гесс отрицательно качнул головой.
– Я продолжу. Никакой войны между нами не должно быть. И вам будет выгода еще – ваши банки дадут нам деньги. Вам – проценты, нам – сталь и танки. Военные действия на севере Африки должны быть сведены к минимуму.
Черчилль молчал, крутил в руках отрезанный кончик сигары. Встал, опять сел.
– Окей. Вы останетесь у нас, пока весь план не будет выполнен. Пока Сталина и Советов не станет… Это наша гарантия. А вы просто заложник. Как такой план вам, эсэсовцу? Вы ведь генерал?
Гесс приподнялся.
– Яволь… То есть согласен… Я рейхсминистр – это выше генерала. – Гесс поднял подбородок. – Не думайте, что вы меня обидели. СС – это лейб-войска фюрера. Я горжусь… Дас ист… гроссе классе – лучшие…
Черчилль скривился, его губы сложились в трубочку, будто он хотел засвистеть мелодию. Но он взял себя в руки.
– Как Гитлер узнает, что мы договорились?
Гесс:
– Вы сами сказали – я буду посажен в тюрьму. Это будет сигнал фюреру, что Англия согласна.
Черчилль взглянул на него с интересом:
– Даже так? Ладно, сделаем так.
Премьер встал, показывая, что разговор закончен, и отвернулся от немца.
Гесс в сопровождении двух военных покинул помещение. Черчилль подошел к стулу, на котором только что сидел Гесс, взял за спинку и двинул с такой силой, что стул опрокинулся. Черчилль, не показывая никакой реакции, вполголоса произнес:
– Значит, Гитлер скоро начнет…
Глава 43Лондон. Приказ закрыть план «ГЕСС»
Вилли выглядел усталым. Он уже рассказал обо всех подробностях своей поездки и привычно ожидал похвалы начальства. Практически поручение выполнено, архивы остались на своем месте.
Шеф отдела смотрел на Вилли, одобрительно улыбаясь.
– Еще раз расскажите про швейцарского журналиста.
– Про Симона?
– Плевать, как его звали. Мне важно понять, что он не добрался до архивов.
– В этом можете не сомневаться. Как я сказал, архивы на месте. Правда, Симона пришлось успокоить.
– Вы в этом уверены?
Вилли поднял обе руки вверх и очень твердо ответил:
– Он попал под колеса автомобиля. Врач скорой помощи установил смерть на месте. Справка подшита в общем отчете. Таким образом, мы предотвратили возможность в будущем все-таки добраться до архивов.
– Не слишком-то хвалитесь. Нет Симона, появится другой.
– Да, шеф. Вы правы, но пока появится другой, мы можем спокойно работать. Русские не получили архивов.
Глава 4417 августа 1987 года. Тюрьма Шпандау
Несмотря на теплую погоду, Гесс сидел в наглухо застегнутом пальто в садовом домике, находившемся на территории тюрьмы. Перед ним лежали карты лунного ландшафта, которые он молча рассматривал.
Очков на нем не было – несмотря на возраст, а ему за девяносто, он все еще хорошо видел.
Раздался легкий скрип, дверь приоткрылась, и Гесс повернулся на звук.
В домик молча вошли двое незнакомых ему военных.
– Wer sind Sie?[8] – скрипучим голосом старика спросил Гесс.
Военные стояли молча, не отвечая.
Гесс поднял голову и сделал попытку встать со стула.
– Da sind Sie doch. Das habe ich erwartet… Bitte, nur schnell…[9]
Более молодой скривил рот и на ломаном немецком ответил:
– Gruβ vom Britanien. Ja? Verstanden?[10]
Второй молча сделал шаг к Гессу и легко опрокинул его вместе со стулом на пол. Гесс, лежа на полу лицом вниз, попытался подняться, но военный прижал его коленом к полу. Затем достал из кармана длинный шнур и быстро закрутил его на шее лежащего Гесса.
Гесс захрипел, руки непроизвольно дернулись и застыли.
Военный осмотрелся, кивнул второму, и они вышли из домика. Снаружи стоял вахтер и с болезненным любопытством смотрел на военных. Молодой положил вахтеру руку на плечо:
– Вызовите санитара. Что-то вашему подопечному плохо стало.
Телетайпная лента:
СРОЧНО! Сегодня в тюрьме Шпандау в Берлине покончил жизнь самоубийством наци номер три, рейхсминистр Гитлера – Рудольф Гесс.