– Есть неизвестная записка Гесса? И вы можете мне ее показать?
– Почему неизвестная? Очень даже известная, но не всем. Она у Вольфа-Рюдигера, сына Рудольфа Гесса. Он живет в Мюнхене, мы едем туда.
Глава 12Германия. 10 мая 1941 года. «Мессершмитт» для Гесса
Гесс был отличным летчиком. Он летал еще в Первую мировую и считался если не асом, то опытным и грамотным пилотом. Для него был подготовлен специальный «Мессершмитт». На нем Гесс собрался полететь в Англию. Гесс, в шлеме, с большими очками, одетый в серый военный комбинезон без знаков отличия, шел по короткой бетонной взлетной полосе по направлению к самолету. У самолета суетились несколько механиков, которые завершали предполетную подготовку. Рядом с кабиной стоял оберфюрер Пфенкер. Его лицо, как всегда, было красно, он был напряжен, но стоял ровно, почти навытяжку.
– Рейхсминистр, самолет готов!
Гесс молча пожал ему руку и прошелся вдоль самолета, остановился у правого крыла.
– Дополнительный бак поставили?
– Яволь.
Гесс довольно кивнул, сделал шаг к небольшому настилу, на котором лежал подготовленный для него парашют в зеленой сумке.
– Найн, – проговорил он недовольно, взвесив тяжелую экипировку в руке, – полечу без парашюта. Зачем он мне?
– Да вы что? Никогда, шеф! Это специально для вас сшитый парашют. Я так вас не отпущу, – заволновался Пфенкер.
Гесс удивленно посмотрел на своего помощника.
– Что? Вы волнуетесь больше меня? Сняли вы, кстати, все пушки и пулеметы? Никакого вооружения! Я лечу с миром, они это знают.
Гесс, кряхтя, надел парашютную сумку, механики помогали ему молча. Щелкнула застежка замка, Гесс повернулся к Пфенкеру и улыбнулся.
– Как, оберфюрер?
Пфенкер молча подал ему черный, отполированный за долгие годы руками самого Гесса пистолет. Это был личный парабеллум Гесса, с рукояткой из слоновой кости, редкого желтого цвета. Гесс взял оружие и проверил магазин. На рукоятке виднелась гравировка в виде орла, держащего в когтях свастику.
– Люблю этот аппарат, – он щелкнул затвором, аккуратно вставил пистолет в кобуру, закрепленную на бедре так, как это делают немецкие фельдъегеря, – намного ниже пояса, но в зоне досягаемости руки.
– Пфенкер, это и есть оружие, которое я беру с собой. Если все состоится, подарю лорду. – Гесс хлопнул по плечу оберфюрера. – Или застрелюсь на крайний случай…
– Рейхсминистр?!
– Ладно, ладно, шучу. Все будет отлично, я рассчитал…
Пфенкер вскинул руку в приветствии и проводил взглядом своего шефа, который взбирался по лесенке в кабину «Мессершмитта».
Гесс, сидя в уже закрытой кабине, покрутил рукой, показывая, чтобы все покинули полосу, и самолет начал рулежку по взлетной полосе.
Глава 1310 мая 1941 года. Кабинет Гитлера
Гитлер и его секретарь стояли напротив друг друга. Лицо фюрера было бледно, он шевелил губами, но молчал. Сегодня он был одет в гражданский шерстяной костюм серого цвета. В петлице прикреплен значок члена НСДАП. Золотая заколка на галстуке исполнена в виде стрелы, похожей на половину знака СС.
Шмидт ждал указаний, но внешне не показывал своего нетерпения. В руках он держал привычный блокнот и карандаш.
Гитлер едва слышно проговорил, глядя прямо в глаза секретаря:
– Когда он будет там?
– Пфенкер сообщил, что полет длится больше часа. Гесс вылетел в шесть вечера, Пфенкер рассчитывает, что около девяти Гесс приземлится в Шотландии.
– Сколько? Туда лететь два часа, не более.
– Так точно, мой фюрер. Однако придется лететь в обход зенитных батарей. Это может занять много времени.
Гитлер спрятал руки в карманы пиджака.
– Зенитных батарей? Англичан?
– И наших тоже… Позволю напомнить, мой фюрер, что вы отдали приказ никому не сообщать о миссии Гесса.
Гитлер подошел к столу, оперся руками на его край и случайно смахнул на пол несколько листков бумаги, лежавших на нем. Не обращая на это внимания, сказал в сторону адъютанта тихо, глядя на большой глобус в углу помещения:
– Gott mit uns[3].
Глава 1410 мая 1941 года. Самолет Гесса над Шотландией
Полет проходил на высоте около трех километров. Уже поздно, смеркалось, и Гесс не мог ориентироваться по местности – Шотландия использовала светомаскировку. Никаких огней на земле, никаких маяков Гесс не видел.
Он пытался рассмотреть компас и одновременно свериться с картой, которая освещалась лампочкой на приборной доске самолета.
Но раздался громкий хлопок, самолет подбросило на несколько метров вверх, он завалился на бок и перешел в режим снижения. Это местная ПВО обнаружила «Мессершмитт» Гесса и повела по нему беспорядочный огонь. Снаряды рвались совсем рядом с кабиной, самолет трясло, и Гесс понимал, что каждый следующий снаряд может попасть в машину. Он бросил взгляд на приборы, подумал, что лучше выпрыгнуть с парашютом, чем погибнуть вместе с самолетом, и решительно открыл фонарь кабины. Ворвавшийся воздух вырвал карту, компас, еще какие-то мелкие вещи и унес все в темноту. Гесс с трудом перевел штурвал в левое крайнее положение, пытаясь перевернуть самолет фюзеляжем вверх, чтобы по старой привычке летчика времен Первой мировой безопасно выпасть из кабины. Это сразу не удалось, но в какой-то момент, в крайнем боковом положении, Гесс все-таки вывалился наружу.
Через семь секунд купол парашюта рвануло вверх, Гесса сильно дернуло, он прокричал в темноту:
– Шайзе, шайзе! Готт, хелфе мир![4]
…Сильный удар о землю, его потянуло по полю за парашютом. Через мгновение купол сложился, и Гесс обессиленно откинулся на спину. Он не чувствовал правую ногу, были разбиты губы, на руках ссадины. Гесс отрезал стропы большим десантным ножом, который был закреплен у него на голени, сел и начал осматривать раненую ногу. Голова у него гудела, пот стекал из-под шлема на глаза, и он ничего не мог увидеть. Нестерпимая боль от раненой ноги стала подниматься выше, к груди. Гесс понял, что еще несколько минут – и он потеряет сознание.
Тут он услышал звук мотора, а вскоре увидел и машину, которая медленно двигалась по полю в его сторону. Казалось, что на него наползает большая тень от облака, и только две горящие фары выдавали в этом чудовище военную машину с высоким кузовом. Гесс радостно приподнялся и громко закричал:
– Я тут, их бин хир! Хэлло, я Гесс, их бин хир!
Из машины выскочили вооруженные люди, но к Гессу подходить близко они не стали. Можно было различить, как несколько человек, стоящих впереди, о чем-то совещаются между собой.
До него долетели слова:
– Ты немец? Брось оружие!
– Я Гесс! Гесс!
– Брось оружие и лицом вниз!
– Их бин дойче! Меня ждут!
– Считаю до трех и стреляю!
Гесс покорно перевернулся лицом вниз и протянул руки вперед. Солдаты подбежали, грубо заломили ему руки за спину и крепко связали.
Гесс закричал от боли, но солдат это никак не впечатлило. Тогда он прокричал, теперь уже по-английски:
– Я заместитель фюрера. Меня ждут. Немедленно оповестите лорда Гамильтона!
– А может, папу римского? – загоготал высокий парень, который минуту назад скручивал ему руки.
Солдаты, громко и довольно смеясь, запихнули Гесса в крытый кузов. Машина, натужно скрипя всеми своими жестяными плитами, укрывавшими кузов, двинулась по полю в обратную сторону.
Глава 1510 мая 1941 года. Черчилль не верит Гессу
Черчилль любил комфорт. Ежедневная сигара после обеда и немного виски – его визитная карточка. Но он знал толк не только в «Кохибе». Множество картин окружали его, где бы он ни был – в кабинете или в спальне. Даже в его личном самолете находилось несколько акварелей. И еще Черчилль много читал. Для него готовили ежедневные краткие сводки, напечатанные крупным шрифтом, по одному донесению на страницу машинописного текста.
Но особой любовью у Черчилля пользовалось кино. Он не пропускал ни одного нового фильма, и его киноархив мог поспорить с лучшими лондонскими кинотеатрами. Рядом с кабинетом был оборудован зал, где стояли несколько диванов и кресел, обитых мягкой красной буйволовой кожей. В этот день Черчилль был в особенно плохом настроении: побаливала голова, да и фильм был какой-то дрянной – ни о чем. Он посмотрел на экран, покачал головой и произнес:
– Ничего интересного, но смотреть все-таки можно.
В зал вошел секретарь.
– Господин премьер-министр, к вам лорд Гамильтон, говорит, по очень срочному делу.
– Пускай позвонит. Или он хочет лично?
– Он тут, я скажу ему, что вы не против…
Секретарь подошел к двери, приоткрыл ее и впустил лорда.
Высокий, элегантный, подтянутый, лорд Гамильтон быстрым шагом почти вбежал в кабинет премьера.
Лорд Дуглас Гамильтон разительно отличался от хозяина кабинета. Он был молод, спортивен и рядом с Черчиллем выглядел как Аполлон. Приталенный серый костюм подчеркивал его выправку.
Черчилль даже не поднялся из кресла, а только махнул рукой, приглашая Гамильтона сесть рядом с ним. Лорд принял приглашение и, не спрашивая Черчилля, налил себе в стакан немного коньяка.
– Сэр, важная новость. Мы получили карт-бланш. Вы не поверите откуда! Из Германии. Рудольф Гесс прилетел в Англию. Он ранен. Сейчас у меня в поместье.
Черчилль с интересом глянул на лорда.
– Если бы я не знал, что вы британец, я бы решил, что вы немец, – сказал иронично премьер.
Гамильтон кивнул.
– Возможно. Мы с Гессом друзья.
– Мы – это кто? Британия?
Лорд не ответил.
– Молчите? Все-таки вы очень похожи на немца – блондин с голубыми глазами, тонкие губы, широкоплечий – ну ариец и все, – опять съязвил Черчилль.
Лорд оставался спокоен и невозмутим.
– Он выпрыгнул с парашютом.
– И для этого вы меня отвлекаете?