– Вас не спросили!
– Вот снова! Вы хотя бы отдаете себе отчет, насколько отвратительно вы выглядите со стороны?
Он их оскорбляет! Совершенно осознанно. Но зачем? Ага! Хочет, чтобы они убрались побыстрее. Так не будет этого! Попроси он их вежливо, сами бы ушли. А так – фигушки!
И, расположившись поудобней на стуле, Мариша уставилась немигающим взглядом на Антона.
– Вы плохо влияете на Аркадия! – заявила она ему. – Это из-за вас он в такой ужасной депрессии. Да, да! И не смотрите на меня так! Вы его подавляете! Вы – нехороший человек. У вас аура агрессивная!
Видимо, Антону до сих пор попадались легкие жертвы. Во всяком случае, сопротивления он такого не ожидал. И не успел сгруппироваться. Глупо разинул рот и вытаращился на подруг:
– Что вы такое говорите? Я – единственный друг Аркадия! Кроме меня, у него никого не осталось. Все прочие отвернулись от него. А теперь являетесь вы и снова начинаете ворошить эту давнюю нехорошую историю с Клестовым, Беллой и их гибелью!
– Почему нехорошую?
– Это длинная история. И боюсь, вам все равно не понять.
– А мы попробуем. Вы только расскажите.
– Знаете, – пожевал Антон тонкими бледными губами, – есть такая поговорка: «Метать бисер перед свиньями». Увы, это именно тот случай.
И он замолчал, явно ожидая, что подруги встанут и уйдут. Ага! Сейчас! Не на тех напал. Мариша еще немного поелозила на стуле и придумала, чем уколоть Антона.
– Мы беседовали с Аркадием почти два часа. Он рассказал нам и про Клестова, и про Изабеллу, и про свое продюсерское прошлое, когда был богат и знаменит. Но про вас он не упомянул ни разу! Что вы на это скажете, а? Близкий друг!
Антон был уязвлен. И обозлился еще больше. У хороших людей не бывает таких злых глаз. Конечно, хорошие тоже злятся. Но злоба в них не плещется такой густой черной и вязкой жижей.
– Убирайтесь! – прошипел Антон, явно переставая себя контролировать. – Убирайтесь, а не то…
– Что? Вы нас убьете? На вас посмотреть, так вы это можете!
– Шлюхи!
– Сам вы… пи…
И Инна сказала слово, от которого у Антона позеленели уши. Вот так взяли и позеленели. Он и раньше не был красавцем. А тут и вовсе показался подругам омерзительным.
– Вон!
– Это не ваша квартира! И вы тут не хозяин! Нечего распоряжаться.
– Вон, я сказал! Аркадий – мой друг. И я не позволю, чтобы какие-то прошмандовки приходили сюда и мешали мне в моих планах!
Эти слова вылетели у него. И Антон тут же об этом пожалел. Но было уже поздно. Слово не воробей.
– Мешали вам? – прищурившись, переспросила у него Инна. – В чем мешали? Вы что, сознательно изолируете Аркадия от общества других людей? Хотите, чтобы он принадлежал только вам? Да? Я верно угадала?
Это было отвратительно. Но, похоже, чистая правда. Во всяком случае, Антон затрясся от злости еще больше.
– Аркадий всегда был моим другом, хотите вы того или нет! Я всегда был рядом! И когда он познакомился с этим мальчишкой! И когда тот безбожно дурил его, заставляя плясать под свою дудку. И потом, когда они с этой Белкой окончательно сели на шею доверчивому Аркадию! Я всегда был рядом! И поддерживал его, когда ЭТО с ними случилось. И потом…
– То есть это вы так неудачно организовали побег из колонии? Надеялись, что Клестова застрелят при попытке к бегству, и тогда Аркадий достанется вам единолично?
Антон побледнел и воскликнул:
– Да что вы знаете!
И, вскочив на ноги, схватил подруг и начал толкать их к выходу.
– Вон! Вон отсюда! – шипел он совсем по-змеиному. – И берегитесь, если я еще раз увижу вас возле Аркадия!
– И что? Нам не жить? Вы избавитесь от нас, как избавились от Беллы и Неонила?
Но Мариша выкрикивала это уже в закрытую дверь. Антон выпихнул их из квартиры Аркадия и захлопнул за ними дверь. Конечно, подруги могли бы сопротивляться. Вдвоем они бы выстояли против одного не слишком массивного мужчинки, даже в таком злобном и агрессивном состоянии, но… но не драться же им было с ним!
– Какой хам! – воскликнула Инна, когда они с Маришей оказались на лестнице.
– Не то слово!
– Впился в Аркадия, словно вампир в жертву.
– Точно!
– Когда я ему сказала, что он изолирует Аркадия от других людей, я думала, он меня убьет!
– Я тоже, – призналась ей Мариша. – Даже приготовилась защищаться, если он вздумает на нас с тобой напасть.
Чтобы успокоить нервы, подруги еще немного походили возле дома Аркадия, стараясь ходить там, где их мог из окна увидеть Антон. Немного утешившись этой безобидной местью, они пошли в ближайшее кафе, где заказали по большому куску торта, кофе и мороженое.
– Не знаю, как тебе, а мне этот тип показался опасным.
– Смотрит, словно укусить собирается.
– Злой такой!
– И страшный. Скалится-то как!
– Монстр!
– Хорошо, что мы с ним встретились и разбежались. А представь, с таким в одном доме жить.
– Жуть!
– Повезло нам, что и говорить.
– Ага! И не говори.
Тортик и кофе с мороженым окончательно утешили подруг и примирили с жизнью. Что поделаешь, встречаются иногда еще в нашей жизни моральные уроды.
– Кстати, об уродах, – пробормотала Мариша, покосившись на запиликавшую у нее под рукой в этот момент трубку. – Моя снова звонит.
– Твоя? Кто твоя?
Но Мариша вместо ответа так выразительно посмотрела на Инну, что та быстро сообразила:
– Соперница?
– Ага. Взять трубку?
– Она что, издевается?! – возмутилась Инна. – Чего она тебе снова звонит? Мы и так угробили на нее два чудных вечера! А вчера еще и промокли до костей.
– Так взять трубку или нет? Она звонит.
– Возьми и пошли эту дуру подальше. Кстати, как ее хоть зовут?
– Не знаю.
– Так спроси! – велела ей Инна. – Будет, что кинуть потом Смайлу в морду!
После общения с Антоном Мариша была готова загрызть сейчас любого.
Мариша взяла трубку.
– Я все поняла! – заявила ей эта пискля. – Ты меня боишься! Боишься, поэтому и не приходишь на встречи.
И как с ней разговаривать? Сама не пришла, а на Маришу стрелки переводит.
– Сегодня – последний раз, – произнесла тем временем девица. – Если не придешь, он – мой!
Маришу это развеселило. То кричала, что уже все решено, осталось обговорить лишь детали. А теперь оказывается, что от их встречи зависит так много.
– Знаешь, забирай его себе, – великодушно предложила Мариша. – И покончим на этом.
– Как? – ахнула девица. – Ты отказываешься от своего мужа?
– Ну да.
– Добровольно?
– Да.
– Но… Но так не бывает.
– Бывает. Вы меня с ним просто достали. Живите себе, как хотите. И меня не трогайте.
– Нет, нам нужно встретиться.
– Да зачем же? Говорю, живите счастливо, плодитесь и размножайтесь.
– А где? Ты живешь в квартире, которая тебе целиком не принадлежит.
Ах, вот мы и добрались до самого главного! Девице, оказывается, негде плодиться и размножаться. И она хочет часть жилплощади Мариши.
– Хорошо. Сегодня – последний шанс, – строго произнесла Мариша. – Не придешь, в следующий раз встретимся в суде. Да, и кстати, раз уж так получилось, как тебя зовут?
– Марина, – пискнула трубка, и Мариша в сердцах бросила свой мобильник.
У этой стервозы еще и имя похожее! Марина! И где же была вчера эта блондинка и красавица Марина, когда вторая блондинка и тоже красавица Мариша мокла в ожидании нее под проливным дождем у памятника Ленину?
– Сегодня я наряжаться не стану, – заявила Мариша. – Черт с ней. Пусть подавится и моим мужем, и квартирой. Все равно я лучше. И нечего мне наряжаться, чтобы это доказать какой-то дешевой швабре.
Во второй половине дня Марише позвонил следователь. Держался он очень приветливо, но Мариша почувствовала, что следователь чем-то сильно озабочен.
– Что-то случилось? – осторожно спросила она у него.
– Нет-нет. Все нормально.
– Гражданин Пятаков, не врите мне! Я же чувствую, что у вас что-то неладно.
– Ну ладно, – вздохнув, признался следователь. – Будь по-вашему. Случилось. Случилось то, что я ей верю!
– Кому?
– Этой Людмиле Ильиничне. Она клянется, что знать не знала ни полковника Сергеева, ни каменщика Горбунова.
– И что?
– И я ей верю!
Мариша слегка запаниковала. О чем он говорит? Плохо то, что он верит своей подозреваемой? Но почему это плохо?
– Да потому, что тогда у нас остаются висеть два… нет, даже три убийства. Полковника, Горбунова и этого жуткого Влада.
– Вы объединили эти четыре дела в одно?
– Да. Но теперь я даже не знаю, что и делать. Не могу же я повесить на женщину еще три трупа? А если она их не убивала?
– Она их и не убивала.
В этот момент в голове у Мариши мелькнула неясная мысль. Но Пятаков снова заговорил, и мысль улетучилась.
– И еще мне звонил один из знакомых наших потерпевших.
– Кто?
– Некто Иван Удавленников.
– Удав!
– Вы его тоже знаете? – В голосе следователя слышалось недовольство, и Мариша тут же принялась объяснять, как и при каких обстоятельствах они познакомились с Удавом.
– Не нужно! – перебил ее Пятаков. – Лучше послушайте, что придумал этот тип.
– И что же?
– Он хочет, чтобы мы выделили ему охрану!
В голосе следователя слышалось такое возмущение и негодование.
– Охрану? Ему? Но зачем? Кого он боится?
– Верней, он просит не за себя. За своего друга.
– За близкого друга?
– Очень. Плачет, что тот станет следующей жертвой маньяка.
– Но почему он так в этом уверен? И кто, он считает, станет следующей жертвой?
– Ты что, ему веришь? – внезапно вспылил Пятаков.
– Ну, раз человек говорит… Раз ему кажется…
– Мало ли, кто и что говорит! Мало ли, что ему кажется! Если я стану выделять оперативников каждому, кому кажется, то у меня будет просто некому работать.
В голосе Пятакова слышалась уже не злость, а отчаяние.
– Я понимаю, – попыталась утешить следователя добрая Мариша. – Работы у вас в отделе выше крыши. Людей постоянно не хватает. Люди трудятся из последних сил.