и бродил в местах необработанных и лишенных каких-либо земледельцев; там собрал он отовсюду множество угонщиков скота, скамаров и разбойников[785] и, заняв башню, которую называют Герта и которая стоит на берегу Данубия, вел там дикую жизнь и грабежами не давал покоя соседним обитателям; он провозгласил себя королем своих бродяг. Его-то, почти уже отчаявшегося и помышлявшего о сдаче, появившийся там Петца вырвал из рук {302} Савиниана и обратил – полного благодарности – в подчиненного своего короля Теодориха.
Не меньшей победы добился Теодорих над франками в Галлиях через Иббу[786], своего комита, когда в сражении было убито более тридцати тысяч франков.
Оруженосца Тиудиса[787] после смерти зятя своего Алариха он поставил опекуном над внуком Амаларихом в королевстве Испании. Этот Амаларих потерял и королевство, и самую жизнь еще юношей, попав в сети франкского коварства; после же него опекун Тиудис захватил королевскую власть, избавил Испании от злокозненных {303} происков франков и до конца жизни властвовал над везеготами[788]. За ним принял власть Тиудигисглоза[789], но правил недолго, так как погиб, убитый своими. Ему наследовал Агил[790], который держит власть до сей поры. Против него восстал Атанагильд[791], который призвал [себе на помощь военные] силы Римского государства[792], и туда назначен патриций Либерий[793] с войском. Не было на западе племени, которое, пока жив был Теодорих, не служило бы ему либо по дружбе, либо по подчинению[794].
{304} Когда он достиг старости и осознал, что через короткое время уйдет с этого света, он созвал готов – комитов[795] и старейшин[796] своего племени – и поставил королем Аталариха[797], сына дочери своей Амаласвенты, мальчика, едва достигшего десяти лет, но уже потерявшего отца своего, Евтариха. Он [Теодорих] объявил им в повелениях, звучавших как завещание, чтобы они чтили короля, {305} возлюбили сенат и римский народ, а императора Восточного, – [храня] всегда мир с ним и его благосклонность – почитали [вторым] после бога[798]. Это повеление, пока были живы король Аталарих и его мать, они всячески соблюдали и царствовали в мире почти восемь лет[799], хотя [Аталарих] и отдал франкам то, что было занято его отцом и дедом в Галлиях[800], потому что франки, не только не веря в эту отроческую власть, но даже презирая ее, принялись готовиться к войне. Остальным он владел в мире и спокойствии. Когда же Аталарих достиг юношеского возраста, то он препоручил императору Восточному[801] как свою молодость, так и вдовство матери, но через короткое время этого несчастливца постигла преждевременная смерть, {306} и он отошел от дел человеческих. Тогда мать, чтобы не терпеть презрения со стороны готов[802] к слабости ее пола, поразмыслила и призвала, пользуясь родством, своего двоюродного брата Теодахада из Тусции; он жил там как частное лицо около своих ларов[803], она же посадила его на царство. Но, забыв об единокровии, через некоторое время он вывез ее из равеннского дворца[804] и заточил в изгнании на острове Бульсинийского озера[805], где она, прожив в печали весьма немного дней, была задушена в бане его приспешниками.
{307} Когда об этом услышал Юстиниан, император Восточный, он был так потрясен, будто смерть его подопечных обращалась на него самого как оскорбление[806]. В это же время через преданнейшего ему патриция Велезария он одержал победу над вандалами[807] и тотчас же, без замедления, пока оружие еще было обагрено вандальской кровью, {308} двинул против готов войско из Африки, предводительствуемое тем же вождем.
Этот крайне предусмотрительный военачальник понял, что он покорит племя готов не иначе, как заняв раньше Сицилию, кормилицу их[808], что он и исполнил. Когда он вступил в Тринакрию[809], тотчас же готы, засевшие в городе Сиракузах, увидели, что им не одержать верх, и вместе с предводителем своим Синдеритом по собственной воле сдались Велезарию. И вот когда римский вождь занял Сицилию, Теодахад, узнав об этом, направил зятя своего Эвермуда[810] с войском к проливу для его охраны. Этот пролив пролегает между Кампанией и Сицилией и извергает из недр Тирренского моря {309} волнующиеся адриатические просторы[811]. Подойдя к городу Регию[812], Эвермуд стал лагерем, но тут же заметил ухудшившееся положение своих; тогда вместе с немногими, самыми преданными и единомышленными ему приближенными двинулся он в направлении к победителю и, бросившись к стопам Велезария, просил принять его на службу императорам Римской империи. Готскому войску это кажется подозрительным, и оно криком требует свергнуть Теодахада с престола и поставить королем вождя их Витигеса, который был теодахадовым оруженосцем[813]. Так и было сделано. Тут же[814], на Варварских {310} полях[815], Витигес вознесен на престол и входит в Рим, в Равенну же посылает вперед самых верных своих мужей, которым поручает убить Теодахада. Они являются туда и исполняют приказание; после убийства Теодахада прибывает[816] королевский посланец (Витигис все еще был на Варварских полях) и объявляет об этом народу[817].
Между тем римское войско, переправившись через пролив[818], {311} достигает Кампании, опрокидывает [сопротивление] Неаполя и вступает в Рим[819]; король Витигис за несколько дней до того вышел оттуда и направился к Равенне, где взял в супружество Матесвенту[820] дочь Амаласвенты и внучку покойного короля Теодориха. Пока он наслаждался этим новым браком и сидел под защитой царского дворца в Равенне, императорское войско, выйдя из Рима, нападает на крепости в обеих Тусциях[821]. Осведомленный об этом через гонцов, Витигес посылает вооруженный отряд готов под начальством Гунилы в Перузию[822]. Пока они пытаются длительной осадой выгнать оттуда комита Магна[823], засевшего там с небольшим войском, подходит римское войско, {312} и они сами оказываются отброшенными и вообще уничтоженными. Услышав об этом, Витигес, как разъяренный лев, собирает все готское войско, покидает Равенну и начинает томить долгой осадой твердыни Рима[824]. Но отвага его бесплодна: через четырнадцать месяцев он отступается от осады Рима[825] и вот уже готовится теснить Аримин[826]! Но и здесь все тщетно; гонимый, он запирается в Равенне. Там он осажден, однако вскоре сам предается победителю[827], вместе {313} с Матесвентой, супругой своей, и царскими сокровищами.
Так славное королевство и сильнейшее племя, столь долго царившее, наконец, почти на 2030 году[828], покорил победитель всяческих племен Юстиниан-император через вернейшего ему консула Велезария[829]. Витигес был приведен в Константинополь и почтен саном патриция; он прожил там более двух лет, пребывая в милости у императора, после чего ушел от дел человеческих[830]. {314} Матесвенту же, супругу его, император сочетал браком с братом[831] своим Германом, патрицием. От них – уже после смерти Германа-отца – родился сын, тоже Герман. В нем соединился род Анициев[832] с поколением Амалов, и он, с божьей помощью, таит в себе надежду и того, и другого рода[833].
{315} На этом я заканчиваю повествование о происхождении гетов, о благородных Амалах, о содеянном храбрыми мужами