46.
Наибольшую опасность для казаков представлял отряд Ляндцкорунского, высланный поляками в тыл, чтобы отрезать их от фуража. Поэтому Богун сам с отрядом конницы и двумя пушками отправился против своего давнего противника. На рассвете 11 июля он вышел из табора. Но паника, начавшаяся без всякого повода в казацком лагере, привела к катастрофе. Все бросились бежать, попытки Богуна остановить бегущих ни к чему не привели, и ему с трудом удалось отступить, выведя часть войск.
Это был критический момент в истории Украинского гетманства. Хмельницкий в татарском плену, Киев сожжен Радзивиллом, а тут еще поражение под Берестечко, распад армии. В этих условиях ситуацией пытались воспользоваться не только поляки, но и те, кто мечтал о гетманской булаве. Имеются сведения, что поднестряне собирались избрать нового гетмана.
Хмельницкий, освободившись из плена, приказал полковникам собраться в Корсуни. Согласно его указу, Богун должен был состоять под началом Белоцерковского полковника. Однако Иван развивает независимую активную деятельность, собирая разрозненные отряды казаков, разрушая мосты, переправы и отрезая полякам путь. В начале августа поляки постоянно передавали новости, что Богун «под правковыми лесами» и идет с подкреплениями из Буговой Украины к Белой Церкви47.
К концу августа у него уже было десять тысяч (по некоторым данным – пятнадцать тысяч48) «боевых казаков», кроме того, он принимал в свой полк желающих крестьян, но с каждого брал по талеру для привлечения орды, которая ему была обещана ханом в количестве сорока тысяч49.
Поступая так на свой страх и риск, Федорович мог опасаться не только поляков, но и Хмельницкого, обычно жестоко расправлявшегося с конкурентами. Но усилия Богуна были не напрасны. Вот как оценивал их современник событий С. Освецим: «Самые упорные волнения и бунты своевольных холопов происходят по обыкновению в Брацлавщине, вследствие подстрекательства Богуна, здесь на берегах Днестра скопища бесчинствующих разбойников не дозволили возвратиться никому из наших»50. Именно в это время в польских источниках к Богуну уже стали применять эпитеты «страшный» и «сам».
Воссоздание сильной казацкой армии заставило поляков пойти на уступки и переговоры. И в этом была огромная заслуга Винницкого полковника. К Белой Церкви он пришел со значительной (до пятнадцати тысяч человек) армией и там принял активное участие в мирных переговорах с поляками. Когда кое-то из «непреклонно» настроенной «черни» попытался сорвать соглашение и даже напасть на польских комиссаров, то, понимая жизненную необходимость для гетманства мира, Хмельницкий, Выговский и Богун буквально своими телами защищали перепуганных поляков. Они сами били «чернь» обухами и нагайками. Богун даже разрубил саблей одного своевольца, с вызовом спросившего: «А что, теперь мы будем давать полякам содержание?»51.
Но неприязнь в отношениях с Хмельницким, наметившаяся весной 1651 года, не ослабевает. Федорович не подписывает Белоцерковский договор. А уже в марте 1652 года мы видим его одним из лидеров оппозиции Хмельницкому. Русские послы, прибывшие с Украины, сообщали: «В Брясловском воеводстве черкаской (т. е. казацкий. – Т. Т.) полковник Богун збирает войско… и хотят битца с Хмельнитцким за то, что де Хмельнитцкой помирился с поляки под Белого Церковью не против прежнего Зборовского миру, а учинил мир на том, что быть рейстровым казакам только 20 000»52. Такое отношение к Белоцерковскому договору более чем понятно, ведь тот практически сводил на нет все достижения четырех лет борьбы и уничтожал казацкую державу, де-факто созданную Зборовским договором. К тому же согласно новому договору, Брацлавщина, а соответственно и Винницкий полк, выходили из-под юрисдикции гетмана и должны были снова подчиниться польской администрации. Правда, после битвы под Батогом Белоцерковский договор уже не исполнялся.
С. Чарнецкий. Портрет XVII в.
Открыто находясь в политической оппозиции, Богун не пытался воспользоваться ситуацией в личных целях и не добивался власти. Вплоть до конца 1652 года он оставался в оппозиции Хмельницкому53, но, несмотря на это, его не постигла судьба других мятежников. А ведь как раз в это время гетман казнит выступивших против него полковников Мозырю, Гладкого, Хмелецкого и Гурского.
Трудно сказать, почему Богун не разделил их судьбу. Спасла ли его огромная слава? или то, что он не претендовал на булаву? или в их отношениях с гетманом государственные дела не приносились в жертву личным мотивам?
Так или иначе, Федорович остался в своем звании полковника и жил по-прежнему в Кальнике. Именно туда устремился Стефан Чарнецкий, предводитель нового польского похода весной 1653 года, прервавшего мирный период в жизни Украинского гетманства.
Чарнецкий был в то время, безусловно, одним из самых выдающихся полководцев Речи Посполитой. Он отличался военным талантом, жестокостью и неумолимостью. В распоряжении Чарнецкого было пятнадцать тысяч человек.
Началась страшная, жестокая борьба. Поляки вырезали беззащитные местечки. Более десятка городов были сожжены. Как писал Богдан Хмельницкий, «людей невинных християн, так мужеского, как и женского полу, великих и малых вырубали, церкви восточные до основания искоренили, а напосле ж де и духовных до смерти мукою нестерпимою замучили»54. Гетман призывал население сжигать хлеб и сено и уходить в укрепленные города.
Богун снова организует отпор превосходящим силам противника. Чарнецкий рассчитывал сразиться с ним в открытом поле, но полковник прекрасно понимал, что при таком соотношении сил он не может дать генеральное сражение. Он укрепился в деревянном замке местечка Монастырище с горсткой (несколько тысяч человек) казацкой пехоты с самопалами. Защищенный практически только валами и рвами, среди огня и дыма, Богун проявлял чудеса храбрости и изобретательности.
Чарнецкий рвался вперед, чтобы покончить с легендарным казаком. Поляки били в барабаны, котлы, играли в трубы. Помимо регулярных хоругвий Чарнецкий бросил на штурм так называемую «лужную челядь55», т. е. вооруженных слуг польских шляхтичей. С криком и гамом, стремясь устрашить казаков, челядь устремилась в атаку. Им почти удалось захватить вал. Сотник Дрозденко пал в бою, замок загорелся.
Но в критическую минуту Богун (как выразился поляк-современник, «человек предприимчивый и неленивый») выскочил с друзьями по подземному ходу и, переодевшись татарами, ударил в тыл Чарнецкому. Несмотря на то что переодевание в условиях боя наверняка носило условный характер, поляки попались на эту уловку. Решив, что подоспели союзные казакам татары и сам Хмельницкий, они, охваченные паникой, бросились бежать56.
Чарнецкий во время штурма носился на коне, не имея на себе ни шлема, ни панцыря. В результате пуля из самопала попала ему в лицо, выбив небо (по некоторым данным, он был ранен из нарезного мушкета)57. Он стал захлебываться кровью, что только усилило неразбериху.
Эпизод под Монастырищем вошел в историю мировой медицины, так как польскому предводителю впервые была вставлена трахеотомическая трубка, которая не позволила ему задохнуться. Впоследствии взамен выбитого неба ему сделали серебряную пластину.
«Фортель» Богуна58 с переодеванием в татары принес ему еще бóльшую славу. Она усиливала безоговорочную веру казаков в удачливость их полковника и наводила почти суеверный ужас на поляков. С 1653 года начинается длительное противостояние Богуна и Чарнецкого.
Между тем Хмельницкий, воспользовавшись устранением угрозы польской агрессии, завяз в противоречивых молдавских делах. С весны 1653 года его старший сын Тимош был вынужден защищать своего тестя, молдавского господаря Лупу, от его конкурентов: венгров, волохов и поляков одновременно. Хотя некоторые историки и считают, что Богун принял участие в первом молдавском походе, нам это мнение все-таки представляется ошибочным. Достоверно известно – летом 1653 года Богун вместе со своими казаками стоял в Оратове, одном из городов Кальницкого полка, и не вмешивался в разыгрывавшиеся политические события.
Впоследствии Богун, скорее всего, был все-таки втянут в молдавские события. Это наиболее спорный момент его биографии, поэтому следует рассмотреть его более подробно. В конце августа Хмельницкий отправил Богуна к югу от Винницы для добычи языков59. Современник событий Л. Рудавский прямо сообщал, что Богун был послан на помощь Т. Хмельницкому и жене молдавского господаря Лупу, осажденным в Сучаве валашско60-венгерско-татарско-польскими войсками61. На этом известия о Богуне, связанные с Сучавой, прекращаются.
Зато, по сообщению современного польского историка В. Коховского, в этот город прибывает «главная надежда» казаков, полковник Николай Федорович. После того как Тимоша тяжело ранили (12 сентября н. ст.), именно этого Федоровича казаки избрали наказным гетманом. Под его руководством они мужественно защищались в течение месяца (до 9 октября н. ст.) против объединенных войск. Королевский секретарь П. Дони в письме к папскому нунцию называл Федоровича полковником, «человеком наиболее уважаемым в народе»62. Другой поляк-современник, Голинский, в своих записях говорит о Федоровиче, «шляхтиче литовском»63. Украинская летопись С. Величко пишет про «полковника Федоренко»64. Молдавский господарь Стефан называл его «Федоровичем, казацким гетманом». А в тексте присяги этого «некто», когда казаки согласились сдаться на почетных условиях ввиду безнадежности положения, имеются следующие слова: «Я, Николай Федорович, на этот час старший войска Запорожского, с коллегами и полковниками…»65.
Однако никакого другого «знаменитого» «шляхтича» «полковника» Федоровича, кроме Ивана Федоровича-Богуна украинская история не знает. И скорее всего, речь идет об одном и том же человеке. Николаем же его называют либо по ошибке (текст подлинной присяги не сохранился), либо это было его второе имя (как у Хмельницкого Богдан Зиновий), которое Богун вспомнил в неприятный для себя момент поражения.