Запорожцы провозгласили Суховея новым гетманом. Вскоре к нему уже пристали Полтавский, Миргородский, Лубенский и Переяславский полки. Недолгое единство Украинского гетманства было разрушено51.
Ситуация на Левобережье тоже все больше усложнялась. Собрав силы, в сентябре 1668 года возобновил свое наступление Г.Г. Ромодановский. Ему удалось захватить Нежин и Чернигов. В этих условиях наказной гетман Многогрешный под влиянием черниговского архиепископа Лазаря Барановича начал переговоры с российскими воеводами. При этом он выступал как независимый «гетман Северский». Правда, нарушая присягу Дорошенко, Многогрешный также выдвигал требования значительных уступок со стороны российских властей. Речь шла о возвращении к «Статьям Богдана Хмельницкого», о выводе воевод из городов и восстановлении более широких полномочий гетмана. В случае отказа Москвы принять эти условия Многогрешный угрожал пойти в подданство к Османской империи.
На Левобережье вступил Григорий Дорошенко, и Ромодановский отступил. Брат гетмана избегал открытых столкновений с русскими. Это объяснялось политикой Петра, который всю зиму продолжал переговоры с Москвой. Прибывшему в Чигирин подполковнику Г. Подимову гетман изложил условия, на которых он был готов присягнуть на верность царю: вывод воевод (включая Киев) и военная помощь против татар52. В декабре даже состоялся обмен пленными, это должно было подчеркнуть добрую волю обеих сторон.
Но еще до этого, осенью, в Чигирин прибыл чауш (посол) от турецкого султана. Он предлагал «удельные» права Украине (такие же, как имел Крым) и военную поддержку в размере сорока тысяч янычар. В конце ноября Дорошенко выслал ответное посольство в Царьград. Его послы везли договор из семнадцати пунктов, который позиционировался как продолжение соглашения, заключенного Богданом Хмельницким. Объединенное Украинское гетманство освобождалось от уплаты налогов, гетман должен был пожизненно избираться вольными голосами казаков и являться верховным главнокомандующим всех орд («туй»). Символом установленной зависимости должна была стать передача султаном гетману санджаков (символов власти) и обязательство казаков участвовать в военных предприятиях Порты.
Эти последние требования были для Дорошенко особенно актуальны ввиду поддержки татарами Суховея. Поведение татар его страшно злило. Посланцев калги-султана он бил по губам, обещая сделать то же самое их господину и угрожая «перевернуть вверх ногами весь Крым», как это некогда сделал его дед53.
Между тем Левобережье превратилось в арену кровопролитной борьбы. Часть казаков стояла за Суховея, распространявшего пропагандистские лозунги, другие – за Дорошенко. Последние активно били татар, и только в Прилуках их было уничтожено до трех тысяч. Суховей с запорожцами занимался грабежами, превратив цветущие места в выжженный край. Сторону Дорошенко по-прежнему держал Сирко, что оттягивало бóльшую часть запорожцев от Суховея. Он даже предпринял набег на Крым – в интересах Дорошенко (всего лишь год назад делал это в пользу поляков).
Затем атаман вернулся в Чигирин, соединился с Григорием Дорошенко и вместе с ним выступил против татар. Решающая стычка произошла в январе 1669 года, когда Сирко разгромил под Каневым главного сторонника Суховея, Батирчу-мурзу. Увидев Сирко, запорожцы, бывшие с татарами, перешли на его сторону. Суховей бежал всего лишь с пятнадцатью казаками. Начался массовый отход от него полковников, и они снова стали признавать верховенство Дорошенко54.
Расправившись с Суховеем, гетман по-прежнему сохранял подчеркнутый нейтралитет по отношению к Москве. Он заявлял, что собирается принять «руку царя», но с условием вывода воевод и войск из всех украинских городов. По его приказу русским войскам давали свободный проход. Дорошенко даже писал к Многогрешному, уговаривая его, по крайней мере, добиваться от Москвы признания старых «Статей Богдана Хмельницкого». И эта готовность ради главной идеи отказаться от собственных честолюбивых стремлений, безусловно, делает честь Дорошенко.
В своих письмах он выражал надежду, что Многогрешный не нарушит «данное мне рыцарское слово» и будет по-прежнему жить в союзе и братстве. Приглашал он его и на совещание в Корсунь55.
Но Многогрешный рвался к заветной булаве и пересылал все письма Дорошенко прямо в Москву. В конце декабря 1668 года в Новгород-Северском состоялась рада, где присутствовали старшины Стародубского, Черниговского и Нежинского полков. На раде Многогрешный был избран «совершенным гетманом». После этого начались активные переговоры с русскими воеводами об условиях принятия «руки царя».
В марте 1669 года на состоявшейся в Глухове раде Многогрешный утвердил новые, «Глуховские статьи», которые регулировали отношения между Россией и Украинским гетманством. Статьи стали результатом компромисса. Воеводы сохранялись в Киеве, Переялавле, Нежине, Чернигове и Острее, но им не позволялось вмешиваться в административное управление и судебные дела. Они должны были только командовать российскими гарнизонами. Податный сбор в московскую казну, введенный при Брюховецком, был отменен. Хотя гетманам запрещались контакты с иностранными государствами, однако казацким депутатам предоставлялось право участвовать в международных переговорах Московского государства, затрагивавших интересы Украины.
Самым трудноисполнимым для русских было обещание не отдавать полякам Киев, это противоречило условиям Андрусовского договора, согласно которому он оставался за русскими только на два года. Они начали переговоры с Киевским митрополитом Тукальским, чтобы тот в обмен на разрешение находиться в Киеве принял бы верховенство Московского патриарха. Однако и Тукальский, и архимандрит Киево-Печерской лавры и. Гизель отвергли такое предложение. Не поддержали его и политики Речи Посполитой, опасаясь усиления московского влияния на Правобережье.
В Москве не было единого мнения, как поступать с Дорошенко. С одной стороны, перспектива возвращение под «руку царя» Правобережья была очень заманчива. С другой стороны, Дорошенко был слишком энергичным и неспокойным гетманом, с которым можно было получить множество хлопот. К тому же после того, как Москва поддержала Многогрешного, настроение Дорошенко изменилось. А в конце февраля из Порты возвратились его послы, приехавшие вместе с посланцем султана (чаушем).
Дорошенко устроил торжественную встречу прибывшим, три дня длился банкет, а затем еще десять дней – всеобщая рада на Росаве. Проходила она очень бурно. Турецкая протекция вызвала у многих старшин несогласие. Некоторые даже выставили кандидатуру Юрия Хмельницкого, хотя он еще оставался монахом. Споры среди старшины привели к принятию радой весьма расплывчатых решений. Рада подтвердила Дорошенко в статусе единого гетмана, одобрила соглашение с Османской империей, но присяга султану принесена не была, и, наоборот, было принято решение направить послов в Польшу согласно Подгаецкому соглашению с Собеским.
Таким образом, подданство Порте оформлено не было и все ограничилось рамками военного союза, направленного прежде всего против татар. Это один из самых спорных моментов в гетманстве Дорошенко. Его противники уверяли, что он тогда все-таки принял турецкое подданство, но не поставил об этом в известность своих старшин и казаков. В любом случае, гетман продолжал политику заигрывания со всеми соседями.
После рады к султану отправилось большое казацкое посольство, дабы высказать протест по поводу действия татар и их союза с Суховеем. Посольство рассчитывало добиться от султана военной помощи.
В мае прибыло польское посольство, оно доставило долгожданные клейноды, вывезенные Тетерей, – бунчук, знамя, булаву и литавры.
Дорошенко предпринимал попытки помириться даже с Суховеем. Тукальский высказал предложение подкупить Суховея, чтобы тот отказался от союза с татарами. А Дорошенко даже готов был выдать за него свою дочь. Все, что угодно, лишь бы дождаться прихода турецких союзников. Но ситуация обострялась. Посланцы Дорошенко, направленные в Запорожье, были казнены, а в начале мая запорожцы избрали Суховея «запорожским гетманом». Союзные с ним татары грабили окрестности Чигирина и ходили загонами по всему Правобережью56.
Корсунский, Уманский и Кальницкий полки перешли на сторону Суховея. Тогда же к нему бежал и Юрий Хмельницкий. У Дорошенко из Правобережных оставались только Каневский, Чигиринский и Черкасский полки. Он пытался вызвать Суховея на раду, но безрезультатно. Неожиданно татары осадили Дорошенко в Комончи. Осада продолжалась несколько недель, и неизвестно чем бы она завершилась, но тут прибыл турецкий посол с приказом татарам прекратить борьбу.
Выровнявшееся было положение нарушилось новым поворотом событий. В начале августа 1669 года под Уманью состоялась рада, на которой присутствовали Суховей и Юрий Хмельницкий. Первый отказался от гетманства, а второго не избрали. Новым раскольным гетманом стал Михайло Ханенко, Уманский полковник, известный со времен Б. Хмельницкого. В отличие от своего предшественника он придерживался пропольской ориентации57.
Дорошенко, выйдя из Комончи, тоже направился к Умани и там месяцем позже в свою очередь провел раду. Петр сложил булаву (уже в который раз), но казаки снова избрали его гетманом. После этого присутствовавший на раде турецкий посол вручил ему знаки протекции: булаву, бунчук, хоругвь и кафтан. Передана была и султанская грамота, повелевавшая Крыму не вмешиваться в украинские дела. Надо отметить, что, несмотря на все эти шаги, гетман все еще не решался открыто принять турецкую протекцию.
В этих условиях к Дорошенко были вынуждены примкнуть даже Суховей с Ханенко, они дали обещание прибыть в Чигирин. Щедро наградив турецкого посла (говорили, что он получил десять тысяч ефимков, а султану было дано восемьдесят тысяч ефимков), Дорошенко отпустил его домой.
Заручившись турецкой поддержкой, Дорошенко мог теперь снова заняться Левобережьем. Он выслал туда значительные силы казаков, татар и присоединившихся к ним Левобережных полков. Противостоял им сам Многогрешный. Хотя русские, несмотря на его мольбы, не дали ему военной помощи, успех все равно был на его стороне. Многие местечки сдавались Многогрешному и выдавали дорошенковцев. Скорее всего, объяснялось это непопулярностью идеи турецкого протектората. Дорошенко пришлось довольствоваться присоединением к своим владениям Лубенщины, после чего его войска с богатой добычей из пограбленных местечек вернулись в Чигирин.