Даже о ленинградской блокаде поминали после войны редко и скупо. Сознавал алмазный вождь: вовсе не доблестно и не обязательно было допускать врага к Ленинграду и морить горожан голодом.
Фашистское изуверство — это изуверство, но и своего вложено сверх всякой меры. Поэтому в Ленинграде блокадном пиши симфонии, сочиняй стихи, буди, зови народ, а вот после войны… После войны уж, действительно, кто старое помянет — тому око вон… если бы только око…
И не обязательны были сверхгероические усилия аж на Волге, под Ленинградом и на Кавказе. Все последующее кровопролитие оказалось следствием колоссальных ошибок в подготовке страны к войне и ее первых тринадцати месяцев.
Именно ошибки алмазного вождя привели к уничтожению или перемещению основных промышленных узлов, гибели кадровой армии и вклиниванию врага на немыслимые расстояния.
Германии удалось оккупировать 1,8 млн. кв. км нашей земли. До войны здесь проживало 88 млн. человек (45 % населения страны) и производилось 33 % валовой продукции промышленности, а также находилось 47 % всех посевных площадей. Свыше 60 млн. человек, то есть более трети довоенного населения страны, вынуждены были остаться на оккупированных землях — каждый третий оказался под фашистским сапогом. Уже в первый год войны германские войска на Восточном фронте снабжались сельскохозяйственной продукцией с захваченных земель: хлебом — на 80 %, мясом — на 83, жирами — на 77 и картофелем — на 70 %.
На Украине оказались уничтожены 4 млн. мирных граждан и военнопленных (по другим данным — 5 млн.). В захваченных областях РСФСР погибли 1,7 млн. граждан, в Белоруссии — свыше 2 млн., каждый четвертый житель республики. Всего на захваченных землях фашисты уничтожили и замучили 6 млн. мирных граждан и около 4 млн. военнопленных.
Вся последующая война явилась надрывным устранением преступных ошибок в подготовке к ней и в первые месяцы ее ведения.
Однако людей не надо было уговаривать или гнать на фронт. Народ в массе своей самоотверженно защищал родную землю. Вождю было где и в чем добывать себе алмазное достоинство (учиться воевать и доказывать свои таланты) — на спинах и гробах десятков миллионов загубленных жизней. А Россия как стояла, так и продолжала цепенеть перед ним — на коленях.
Захватнические, истребительно-людоедские цели войны заявил Гитлер в обращении к немецкой нации в день начала войны — 22 июня 1941 г. Обращение можно назвать Манифестом уничтожения России и русского народа. В данном документе ни слова о русском народе или освобождении его от ига большевизма — зато все слова о жизненном пространстве, нужном для германской нации на Востоке.
И куча секретных инструкций по истреблению славянства. Беспощадные, звериные параграфы — Россия захлебнулась кровью.
Когда через три с половиной года Красная Армия ворвалась в Германию, солдатам и офицерам жгли грудь одни и те же слова:
На черной земле душегубов
Свершится наш праведный суд!
Два раза за 27 лет они приходили к нам, чтобы отнять нашу землю, а нас истребить. Поклон тебе, российский солдат!
Сталин потому подверг свирепым гонениям бывших пленных (особенно первых месяцев войны — какой войны? Бойни!), что они могли поведать правду о нем, великом вожде и полководце: как подготовил страну к войне, как уложил лучшие кадровые армии в могилу — молодец к молодцу весь мужской цвет огромной страны. Предательство Родины, в котором после обвиняли этих людей, тут совершенно ни при чем. Вождь предал веру и надежду народа. И больше всего он (и партийно-чекистская верхушка страны) страшился, что люди это могут прознать, а прознав, уразуметь еще очень многое. Самой первой заботой Сталина и чекистов было умерщвление мысли — даже ничтожно слабого критического отношения к действительности, в которой все расставляло верховное божество — великий Сталин. Это являлось и первейшей задачей советского искусства, поставленного на нужные рельсы самим Лениным. Производить кастрацию памяти, чувств — дабы держать народ в неведении о собственной истории и каждом настоящем дне; заставлять нести на своих плечах партийно-советскую касту — пусть хоть вся земля в могилах и ручьях слез. И народ нес, нес — и пел гимны во славу своих палачей, святил каждый день «под водительством Сталина и мудрой партии». Три имени были святы и не доступны какому бы то ни было суждению — Ленин, Сталин и Партия. Партия являлась муляжом воли и преданности народа идеям вождей, а решали только они (вожди), всегда и непременно генеральные (первые) секретари коммунистической партии. Правда, были, и совсем немало, идеалисты. Шли, умирали за идею…
«…В заключение поднял рюмку И. В. Сталин, — вспоминал генерал армии Штеменко, — и, стоя, обратился ко всем присутствующим:
— Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост (тост поднять нельзя, можно поднять рюмку, бокал; тост предлагают или произносят. — Ю. В.) за здоровье нашего советского народа, и прежде всего за здоровье русского народа.
Зал откликнулся на это криками «ура» и бурной овацией.
— Я пью, — продолжал Сталин, — прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеются ясный ум, стойкий характер и терпение…»[105]
Терпение, слов нет, — это самое важное. Имеется оно, это самое терпение; в достатке имеется, даже в избытке. Даже алмазного вождя проняла кровавая дань, взятая с русского народа за неполные двадцать восемь лет, ведя отсчет с ноября семнадцатого.
Вообще, сцена банкета — эпическая, в державно-екатерининском духе.
И по прошествии десятилетий после смерти великого продолжателя дела Ленина (так писали при жизни Сталина) сталинисты будут искажать события прошлого, силой и ложью вбивать это искажение в сознание народа. О Сталине сочиняются небылицы в духе: «Рука Всевышнего Отечество спасла…»
Уже в ходе войны страны антигитлеровской коалиции обратили внимание на исключительное бессердечие, равнодушие, жестокорасточительную трату людей сталинским руководством.
В III томе своей монументальной работы «Вторая мировая война» (глава «Наш советский союзник») Уинстон Черчилль, лидер английского народа в те годы, пишет:
«Русские армии понесли ужасающие потери. Несмотря на… деспотическое военное руководство, полное пренебрежение к человеческой жизни…»
Черчилль высветил самое «сокровенное» в советском отношении к человеку — беспредельно беспощадное расходование жизней. Подвиг народа из 30 млн. убитых.
Кровавые преступления Сталина и его партийных лакеев (в первую очередь Молотова и, конечно же, Берии) пытаются оправдать победой Советского Союза. Не было бы железного руководства вождя и партии — народ и не выстоял бы под натиском гитлеровской Германии.
Довод серьезный, он заставляет смолкнуть и смолкать многих критиков сталинизма и коммунистов вообще.
Обойдем вопросы руководства войной. Остановимся на самом факте победы, который коммунисты целиком относят на свой счет: не они — и не было б победы. Исторически это не выдерживает критики. Такая постановка вопроса равнозначна другому: не будь большевизма — не стоять России. Но при этом забывается, что она стояла до Ленина и коммунистов уже тысячу лет, становясь с каждым столетием все более могущественным государством, которое к началу XX века вступило в полосу кризисов, требующих решительных реформ, не более. Этим и занялся Столыпин, но…
Чрезвычайно благоприятным обстоятельством для большевизма явилась мировая война, без которой, по словам Ленина, была бы невозможна и сама Октябрьская революция. Главный Октябрьский Вождь своей проповедью классовой нетерпимости, проклятиями всяким войнам с обещаниями рая в ближайшем будущем довел градус ненависти в народе до одного жгуче-слепого чувства и жажды кровавых расправ. Народ взметнул над головой топор…
Что до войн, Россия вела их великое множество, Отечественная война 1941–1945 гг. — лишь один из эпизодов ее военной истории, один из самых кровавых, но все же только эпизод.
Большевизм не существовал и в зародыше, когда россияне скинули татарское иго, когда лишили силы польские и литовские домогательства на русский престол и земли. Россия без большевиков, с царями, разгромила Карла XII с его победоносной армией, Наполеона с его всеевропейской армией, свела на нет могущество Оттоманской империи, терзавшей юго-восток Европы. Об этом можно рассказывать очень много.
В Отечественную же войну большевизм сделал все для усложнения борьбы с врагом, величайшего утяжеления кровавой натуги народа — и только. Победил народ. Только он, а все прочие лишь приумножали кровавую дань народа и возводили в заслугу свое раз-рушительство народной жизни.
Чрезвычайно яркое представление об этом дает публикация в «Известиях» (№ 148, 22 июня 1991 г.).
«…Сержант Капустин погиб в первый день (войны — Ю. В.) под Граево. Захлебываясь кровью, зная, что умирает, — у него были прострелены легкие — Володя пытался оправдаться, что не смог сделать больше того, что сделал. Его последние слова: „Не мы проиграли, не рядовые…“»
Не мы, рядовые, проиграли тот бой на границе…
В словах этого сержанта — ответ на главный вопрос, кем оказались для народа партия и ее руководство.
Уступая родную землю, солдаты говорили нам, в наше будущее, через десятилетия и века: «Не мы проиграли, не рядовые…»
Положив рядом с сержантом Капустиным еще три десятка миллионов трупов, Сталин повернул вспять ход войны. Враг просто захлебнулся кровью, но не своей, а нашей, которая рекой лилась из завалов трупов. На этом выросло и взматерело полководческое искусство Чижикова. А партия только послушно выполняла все его указания. Казнить — казним, высылать — вышлем, умирать — умрут… Вождь знает.