В тюрьме Анатолий Николаевич Пепеляев раскаялся и 28 июля 1923 г. обратился к бывшим соратникам (офицерам и солдатам) с предложением сложить оружие и повсеместно прекратить борьбу с советской властью.
Суд приговорил Пепеляева к смертной казни. ВЦИК амнистировал Пепеляева и заменил приговор десятилетним заключением, из которого Анатолий Николаевич, естественно, уже не вернулся.
Да, чуть не запамятовал. По возвращении во Владивосток красноармейцы отряда Вострецова сфотографировались на палубе «Индигирки». У историков хранится эта фотография последних бойцов Гражданской войны. Так вот, второй справа — Самсон Брюхин, налитой, сердитый, в буденовке.
Даешь власть рабочих и крестьян!
В дискуссии о профсоюзах Троцкий отстаивал идею сращения их с государством. Ленин подверг критике эти совершенно недемократические измышления. Однако очень скоро советское государство поглотит профсоюзы, превратив их в свой безгласный бюрократический придаток, то бишь будет подтверждена «прозорливость» Троцкого.
В 1923 г. Троцкий, участвуя в дискуссии о партийном строительстве, выдвинет обвинения руководства партии в зажиме свободы слова и вырождении в бюрократическую касту — удар явно ниже пояса.
Троцкий не заблуждался, именно так все и произошло.
В вырождении революции в бюрократическую диктатуру — понимание природы происходящего. Это не поддается разумению, но это именно так. Нагромождение трупов, за которым и дневного светила не углядеть, тускнеет, и вместо прорыва к свободе… стены.
Подлог смысла.
Кругом — огромные, непреодолимые стены.
Подлог смысла.
Это как при Батые, при поганых басурманах: каждый татарин являлся владыкой русского. Только нет еще этого, когда любая русская женщина в любом возрасте безгласно ложилась под чужого злого мужичонку в треухе — а куда деться?.. Отсюда, кстати, и берет начало гнусная (якобы отечественная) матерщина: мать твою так и этак… Это прямое доказательство и следствие завоевания славян; не только жену, но даже мать твою… — куда больше унижения. Позор и боль! Это — мука рабства. Пялили твою мать (отсюда это дикое матерное ругательство), позорили жену, дочерей — и похвалялись: «Что ты пасть разеваешь, я ведь… твою мать!» И впрямь, ты ничтожество, коли твою мать насилуют когда заблагорассудится, а ты живой и сносишь. Не взялся за меч, стрелы, а живой и терпишь, когда твою мать…
И нет, нет просвета, нет конца дням под этим игом: все ходы-выходы перекрыты и завалены мертвецами…
Тогда же Троцкий поддержал выдвинутую Преображенским экономическую программу, так называемое социалистическое накопление (за счет крестьянства): людоедское поедание одних людей другими, деревни — городом, и почти буквальное поедание. Сталин подверг программу поношению, но за экономику государства принялся по рецепту Льва Давидовича. С дулом у виска деревня давала пожирать городу свою плоть, стягиваясь в череп и кости, хотя и городу этого кровавого прокорма едва доставало, чтобы переводить дых: шибко набивал хомут плечи, шею…
1924 год принес сборник статей Троцкого «1917» с его предисловием — «Уроки Октября». Еще не изловчилась «женевская» уродина затыкать глотки вождям (один говорит, точнее, поносит, а другой лишен возможности возражать — ну всегда не прав и подл). В сборнике Троцкий вместо ленинской теории выдвинул свою, все ту же идею перманентной революции. Серьезно, по-ленински принимал это определение путей развития Лев Давидович, а ведь завязывалась схватка за власть — голую власть; нахраписто катилась эта свара — без церемоний и без пощады.
Для Сталина и его выдвиженцев — они уже успели покрыть всходами партийно-советское поле России — это было не определение путей развития государства, а кровавая сеча за власть, так сказать, в чистом виде, без принципов и предрассудков. Ничего другого эти возвышенные души в подобные дискуссии и не вкладывали. Все другое являлось лишь дымовой завесой — и только… Черное, низкое, примитивное, убогое по природной сущности, но чрезвычайно жестокое, как все первородное, связанное с прямым смыслом потребления и размножения, начисто лишенное духовного и души, торжествующее своей верткой удавливающей силой, обвивало любую самостоятельную, крепкую идею и тянулось по ней к свету, чтобы убить ее, став силой вдвойне, а потом убить, приглушить и все остальное своей глухой тенью. Так и сталинизм со своей крепкогрудой порослью затенил все, стремясь к свету. Он пил свет, дабы рождать тьму и гниение — ни на что другое он не был способен. Лишь раз, в Великую Отечественную войну, народ вдохнет в него здоровые силы, и он даст здоровые побеги, но не надолго, на какие-то годы войны. Сталинизм начисто поедал все, отвечающее хоть каким-то принципам. Все в борьбе с ним было обречено: от Маркса и Ленина с Троцким до самой обычной порядочности. На развалинах России безнравственность, ложь и подлость справляли праздник…
В 1923 г. в мировой печати появился сверхпримечательный сборник статей «Россия и евреи». Издание было повторено в 1978 г. (Париж, Ymca Press). Все авторы статей — евреи. Это — М. Бикерман, Г. А. Ланда, И. О. Левин, Д. О. Лисский, В. С. Мандель, Д. С. Пасманик.
Цель сборника — изменить разрушительность сионистского отношения к России как государству, которое непременно надлежит самым беспощадным образом раздробить и по существу — колонизовать. И это все писалось 70 лет назад! Авторы очерков не могут не сознавать исключительного урона, нанесенного России сверхактивным участием евреев в революциях, Гражданской войне, а также и управлением ею. Это вызывает у авторов сборника опасение за судьбы евреев в России (тогда еще не было сильного Израиля и «воздушных мостов»). Поводов для тревог и рассуждений о прошлом и будущем более чем достаточно. Авторы ищут средства обуздания сионизма и путей сближения с русским народом. Задача благородная, а главное — по-настоящему насущная. Весь вопрос, на какой основе сближение?..
Другая, неоспоримая ценность сборника — это евреи (и видные, высокой культуры), сами говорят о себе и дают оценку своему народу, по сути беспристрастную, почти…
Из-за обилия материала мы можем позволить себе лишь сжатые цитирования.
Из очерка М. Бикермана «Россия и русское еврейство».
«Тяжко страдает Россия, болеет великими болями и русское еврейство. Полны уродства и взаимоотношения между ними…
Русский человек твердит: «Жиды погубили Россию». В этих трех словах и мучительный стон, и надрывный вопль, и скрежет зубовный. И стон этот отдается эхом по всему земному шару…
Так как всегда и во всем мы виноваты, конечно, быть не можем, то еврей делает отсюда весьма лестный для нас и, на первый взгляд, житейски весьма удобный вывод, что мы всегда и во всем правы…
Человечество кружится в огненном смерче, и кто знает, что несет нам завтрашний день. Быть слепым и глухим в такое время, когда требуется вся острота чувств, чтобы не заблудиться и не сорваться в пропасть, — что может быть страшнее!..
Ни среди генералов, ни среди земцев, ни среди деятелей местного самоуправления евреев не было, по строю русской жизни не могло и быть. В Думе было три еврея, малозначительных и еще менее влиятельных; в Государственном совете был один еврей, ни разу, кажется, не напомнивший о своем существовании; в военно-промышленных комитетах евреи могли быть лишь в незначительном числе и на вторых и третьих ролях…
Но воистину, что Россию убила революция февральская, а не октябрьская, важно запомнить также каждому еврею, не воображающему, что нам море по колено, что среди крушения царств и гибели народов мы можем оставаться спокойны…
Но народы не умирают, по крайней мере — мгновенно, а государствам свойственна способность регенерации. Процесс возрождения всегда мучителен. В России муки так велики, что человеческое воображение и не вмещает, как не можем мы себе представить ни такого страшного греха, для которого они бы могли служить искуплением, ни такого великого блага, которое могло бы их окупить…
Нечего и оговаривать, что не все евреи — большевики и не все большевики — евреи. Но не приходится теперь даже долго доказывать непомерное и непомерно рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками… Русский человек никогда прежде не видал еврея у власти; он не видал его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником. Бывали и тогда, конечно, и лучшие и худшие времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов, русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно. Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видел его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона… Русский человек видит теперь еврея и судьей и палачом… Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что потому именно она такая осатанелая…
Первое место среди этих течений в еврействе должно отвести сионизму как по объему, так и по его влиянию, так и по тому, что и фантастика, и притязательность, и порождаемое им тяготение к смуте, как родственной стихии, выражены в нем наиболее ярко…
Оказывается, что «еврейство кровно заинтересовано в демократизации мировой политики (по сионизму. — Ю. В.)»… сам факт разрушения великих государств окрыляет его (сиониста. — Ю. В.), — ибо если первые стали последними, то и последние могут стать первыми. Мы теперь и видим, что русский сионист исходит во всех своих суждениях просто из факта небытия России…
Главное же, что русский сионист, по горло погруженный в мировую политику, делающий внушение Лиге Наций и выговаривающий Палате Лордов, сочетающий Декларацию с Мандатом и Мандат с Декларацией, следящий за сионистскими сборами по всему миру от Южной Африки до Канады, не может не интересоваться политически обширнейшей в мире страной, физически ему все же близкой: Минск и Одесса, Москва и Харьков для него ведь не только географические названия…