Ленин познакомился с Крупской в 24 года — в 1894 г. Прожили они вместе около 30 лет. Это уже стаж.
Осенью 1913 г. отношения Ленина и Арманд переходят в интимные. Ленину — сорок три. О чувствах к Арманд можно говорить уже как о глубокой страсти. Практически с того года они уже не расстаются. Крупская делает попытку отойти, оставить их, но Ленин ей это не позволяет сделать, он привязан и к ней.
Так и складывается его жизнь в привязанности одновременно к двум женщинам (как не вспомнить заповеди о классово сознательном половом чувстве пролетарски сознательных граждан нового рабоче-крестьянского отечества).
Инесса Арманд умерла от холеры 24 сентября 1920 г. в Нальчике на Кавказе, куда поехала отдохнуть. Ей был 41 год. Похоронена Арманд на Красной площади как заслуженная и боевая революционерка.
Смерть Инессы Арманд потрясает 50-летнего Ленина. На похоронах, по словам Коллонтай, он «был неузнаваем». Он шатался, «мы думали, что он упадет».
Да, это любовь.
Только сразу вспыхивает огненно-красный вопрос: а сколько миллионов Любовей (самых пылких и нежных) обрек этот человек на муки и гибель (часто и позор насилий)?
Ответ на вопрос тут же, в кроваво мерцающих углях бывшего Российского государства, не ставшего новой великой Россией. И ответ этот звучит так: что можно мне, естественно для меня — для всех прочих исключено и невозможно.
Это не басни, нет. Именно так Ленин относился к себе. С виду очень простой (но не доступный, это легенда — доступность Ильича), но живущий по другим законам. Например, риск лично для себя он считал глупым и никогда не пошел бы ни на одну баррикаду, предоставляя право умирать другим. Это с убедительностью доказывает товарищ Ленина по женевской эмиграции 1904 г. Николай Владиславович Вольский (Валентинов). В ту пору ему довелось часто беседовать с Лениным, близко наблюдать будущего диктатора.
Нет, я — это одно. Массы — это другое.
У меня своя любовь, она может делиться с двумя женщинами, а надо — больше, иначе откуда приплутал сифилис; я не должен и не буду рисковать жизнью (это настроение пронизывало все годы эмиграции Ленина); я буду следить за своим здоровьем, нормально отдыхать в любом случае; мое слово — закон, и возражения мне — это несогласия с самой истиной.
Диктатор был человек, из обычных костей, крови, плоти, но мозг его давно (едва ли не с 20 лет) находился во власти представления о себе как личности необыкновенной, своего рода революционном мессии.
Так что культ его, обоготворение выскочили совершенно не случайно. Религиозная предрасположенность народа, его неграмотность — это одно, а объективные предпосылки — другое. И эти предпосылки имелись в более чем достаточном выражении.
Надежда Константиновна Крупская скончалась 27 февраля 1939 г. За 13 дней до смерти ей исполнилось семьдесят. Она пережила своего мужа на 15 лет: такие годы — лучше б и не жить. Сталин ненавидел ее. Это она не без оснований говорила Троцкому, что, если бы Ленин остался жить, не умер так рано, он угодил бы в сталинский застенок. Это — красочное преувеличение, но в нем весь Сталин, для которого единственной святыней являлась власть, полная, безоговорочная власть деспота. Не надо роскошных одежд, покоев, женщин — все заменяет упоение властью, возможность приказывать, наслаждаться подчинением масс и играть в огромную игру — управление народом.
После смерти Ленина Крупская жила в опале, снося порой и публичные оскорбления, например отзыв на свою книгу «Воспоминания о Ленине». Ей приписывали искажения истории партии, разные «уклонизмы» и главное, что не выражалось открыто, — «троцкизм».
В 40-е и 50-е годы ходила упорная молва об угрозе Сталина на попытки Крупской вести себя и высказываться независимо: мы можем ее снять из жен Ленина.
И похоже, это правда. Угроза Чижикова, высказанная, по-видимому, в мгновения крайнего раздражения, почти бешенства (слов нет, горело упечь в тюрьму, но сделать он это не мог, и от этого ненависть выплескивала на самый высший градус), безусловно, имела в виду долгую любовь Ленина к Арманд. А уж партийная печать, партийные сочинители сумели бы оформить «развод». Сталин мог все. Он это доказал.
Годы без Ленина для Крупской — это печальная история угасания среди лжи и постоянных унижений.
Сталин вообще явился как наказание Божие — и покарал. И в крайностях своих дал истинный, но скрытый смысл ленинизма. Как бы воздал всем за деяния, никого не обошел… Большевики обрели из безбожных недр своих собственного гиганта антихриста. И он пощады не ведал ни к кому. Узкая душа, каменное сердце, отвращение к истинной культуре и ненасытная, болезненная страсть к власти. Он не мог не появиться, закваска для появления такого типа в той среде имелась. И при соответствующей температуре в обществе эта закваска дала рост этому страшному организму с именем Сталин.
Зиновьев люто ненавидел Троцкого. Все годы до революции Зиновьев находился возле главного вождя, с ним прошел через все эмиграции и съезды, был своим в его доме. Кому как не ему, Овсею (Евсею) Зиновьеву, возглавить партию и государство. И вдруг революция, а затем и Гражданская война возносят Троцкого над всеми. Он второй после Ленина по влиянию в партии, его авторитет неоспорим. Именно это толкает Зиновьева и Каменева на союз со Сталиным — сообща расшибить Троцкого, а уж со Сталиным он, Зиновьев, как-нибудь разберется.
После ожесточенной свары Троцкий снят со всех постов, но ни Зиновьев, ни Каменев, ни все, стоящие за ними, не догадываются, что это прежде всего их поражение, и даже не поражение, а гибель. Сталин уничтожает соперников поодиночке. Теперь он натравит всех на Зиновьева и Каменева…
В ноябре 1927 г. — в 10-ю годовщину революции — троцкисты организуют демонстрацию в Москве. Это жест отчаяния, ибо власть ускользает от них, ее уже нет.
И сам прием наивен: демонстрация. При Николае прием проходил, теперь же — шалишь! Отныне любая демонстрация — государственное преступление, а не законное гражданское право. Троцкистов загоняют в тюрьмы и ссылки. Троцкого как левого оппозиционера исключают из партии и ссылают в Алма-Ату.
В 1929 г. его высылают вообще за границу на пароходе «Ильич»:' само пребывание этого человека в России опасно, оно выбивает почву из-под ног нового вождя. Сталин смертельно завидует способностям и заслугам этого человека. Ненавидит и боится.
Троцкий кочует: Турция, Франция, Норвегия (еще в 60-е годы в Норвегии жил его секретарь, и я, автор книги, с ним встречался). В 1937 г. бывший вождь самой беспощадной революции в истории человечества обосновывается в Мексике.
В Москве люди, близкие к верхам, определенно знали о том, что агентов Ежова — Берии посылали на убийство Троцкого с непременным «обеспечением» званием Героя Советского Союза в случае успеха.
Геббельс отметит убийство Троцкого записью в дневнике 22 августа 1940 г.:
«Покушение на Троцкого в Мексике. Тяжело ранен. Этого дьявола не жалко. Я еще раз запретил печатать в германской прессе дружественные к России статьи. Русские снова ведут себя бесстыдно. Троцкий умер. Одной преступной еврейской свиньей меньше. Он заслужил куда худшей смерти».
Нет сомнений, такая запись могла появиться в дневнике любого советского партийного деятеля — не страшись они вести дневники.
Надо полагать, здоровье у Льва Давидовича было вполне сносное. Суды, тюрьмы, побеги, ссылки, маятная эмигрантская жизнь, революция с нечеловеческим режимом работы, схватка за власть со Сталиным, поражение и ссылка, метания за границей от сталинских убийц (и белогвардейцы тоже не прочь были прихлопнуть) — и ни тебе диабета, гипертонии или инфаркта. Могучей природы был человек, хотя и стал прибаливать.
А муки-то за что? Расходился во мнении с соперниками за власть над партией и страной лишь в фасоне ошейника. Кроил он для России свой ошейник, несколько отличный от ленинского и сталинского, но в основе такой же, набранный из нетерпимости, необходимости классовой прополки общества «женевским» механизмом и обязательного присутствия насилия. Словом, ошейник и парфорснопафосное подтягивание народа в сказочное завтра.
Немалую роль в судьбе Троцкого сыграл Леонид Борисович Красин: то достает фальшивые паспорта, то снабжает надежнейшей явкой и средствами.
С Красиным у Троцкого сложились превосходные отношения, нравились друг другу. Красин слыл первым мастером стремительных и кровавых стычек с полицией (плакала по нему плаха). Все шло в ход: ножи, пистолеты и настоящие адские машины. Дерзок был и неумолим Леонид Борисович, а ведь так, при знакомстве, и не скажешь (а уж сколько на нем крови!): интеллигентен, в почете у деловых людей — не просто инженер, а золотая голова[174]. В общем, он не был столь узок, как большевики, этим впоследствии привлекал людей и Троцкий.
А. П. Мартынов как знаток дает справку:
«…Красин вообще чрезвычайно типичная фигура русского анархического настроения интеллигентов. Он то принимает марксизм как средство для выдвижения на политическую арену, то становится в ряды активных сторонников революционного отрицания капитализма; закончил же свою жизненную карьеру послушным выполнителем указаний Ленина, в то же время сомневаясь в октябрьской авантюре. Такой же типичный пример шатавшегося русского интеллигента представляет небезызвестный инженер Глеб Кржижановский. В Самаре в 1902 году был сосредоточен «внутренний штаб „Искры"» (туда и направил свои стопы из иркутской ссылки юный Троцкий. — Ю. В.). Агентом «Искры» под конспиративной кличкой Коэр был инженер Кржижановский, будущий председатель большевистского Госплана. Он и его жена были друзьями Ленина по ссылке. После 1904 года он отошел от партийных дел, занял видное место в промышленном мире. Вернулся в партию снова только в 1918 году…»
Молотов говорил о них:
«А эти большевики старые, где они были? Никто не хотел особенно рисковать. Кржижановский служил, Красин — тоже, оба хорошие инженеры-электрики. Цюрупа был