Лежать пришлось долго. Что самое поганое — я все время оставался в сознании. Даже вялость мыслей прошла. Какая же это жуткая мука все видеть, слышать, понимать и не иметь возможности пошевелить хотя бы пальцем.
Эльфы собирались быстро. Они явно подготовились к побегу заранее. Мне вспомнились оседланные и навьюченные лошади. И где только были мои глаза?! Я должен был сразу обо всем догадаться. А часть вещей, да походные шатры можно просто бросить.
Наконец шум стих. Теперь до меня доносился только глухой гул армейского лагеря.
Сколько я так лежал? Не имею ни малейшего представления. Могу сказать только одно — это были одни из худших часов в моей жизни. А таковых в ней было немало и мне есть с чем сравнивать. Слезы Творца, какая же это пытка. Даже когда эльфийский палач прижигал мое тело раскаленным железом я не испытывал подобных мук. Я был близок к помешательству. Впрочем, по мнению многих я давно уже перешел эту грань.
— Тут тоже пусто?
Поначалу я решил, что у меня уже начались слуховые галлюцинации.
— Куда они все делись?
Нет! Это точно Мезамир! Я вновь попытался побороть паралич в конечностях или хотя бы немоту. Бесполезно! Не знаю, что за яд использовала Весмина, но действовал он отменно.
Входной клапан шатра откинулся в сторону. Мои глаза резанули лучи заходящего солнца. Темневшую на его фоне фигуру я сразу узнал.
— Леклис! — обрадовано воскликнул Мезамир. — Я знал, что ты тут? А где леди Весмина и ее свита? Лагерь пуст! Что тут вообще происходит?.. Эй, ты чего молчишь?
— С-с-с! — выразительно прошипел я, яростно вращая глазами.
— А?! Я сейчас! — Осознав, что со мной явно не все в порядке, он вылетел из шатра, но тут же вернулся, практически таща за собой Эстельнаэра. Похоже, что именно с ним он недавно и разговаривал.
— Он не двигается!
— Может уже и остыл? — заметил Эстельнаэр, имитируя радость. Нет, он прекрасно видел, что я жив, но не мог упустить случай немного поиздеваться, компенсируя этим свою вынужденную службу мне. Шутник! Ничего, я тоже могу пошутить, дайте только в себя прийти.
— Ты можешь ему помочь?
— Добить что ли? — с надеждой поинтересовался маг.
— Оставь свои шуточки! — рассвирепел Мезамир. — Тут что-то произошло!
— Что-то произошло… Что-то произошло… — проворчал Эстельнаэр, склоняясь надо мной. Вспышка ярости Мезамира не произвела на него особого впечатления. — Да ничего особого тут не произошло. Просто наше мудрейшее величество в очередной раз отыскало приключений на свою благороднейшую задницу.
От его ладоней пошло легкое свечение, он провел ими над моим телом и хмуро заметил:
— Это не заклятие. Яд? Да, скорее всего!
Эстельнаэр положил ладонь мне на лоб и прошептал слова заклинания. Тело скрутило от боли. Ощущение было таким, словно меня разом окунули в кипяток. Вынули и бросили в ледяную прорубь. Я зашипел от боли и дернулся всем телом силясь сбросить руку мага.
— Леклис, тебе лучше? — встревожено спросил Мезамир.
— Уу-бее-рии е-его о-о-от меня. И-или добей, — прохрипел я в ответ.
— Вот и делай после этого добрые поступки, — возмутился Эстельнаэр, прекратив лечение-пытку.
Встав, он благоразумно отошел от меня подальше. А я, не без помощи Мезамира, принял вертикальное положение. Ух, ноги словно свинцом залили. Стоять самостоятельно я не мог. Хорошо, что Мезамир подставил мне для опоры свое плечо.
— Т-ты ам еще н-н-не всех н-на уши поставил — я с трудом ворочал языком, словно пропойца, перебравший крепкого самогона.
— Нет, — отрицательно покачал головой Мезамир. — Харг правда сильно тревожится из-за твоего долгого отсутствия.
— Хо-ршо, — кивнул я. Слова с каждым разом удавалось проговаривать все четче. — Ни-икому ни-ичего не рассказывай!
— Может быть ты объяснишь мне, что не рассказывать? Ты повздорил с леди Весминой?
— Можно так сказать, — наконец-то ко мне удалось произнести что-либо без запинок и заиканий. — Она сбежала и увезла Эйвилин.
Отпустив плечо Мезамира, я сделал несколько шагов вперед. Ноги все еще не чувствовались, словно они были и не моими вовсе. Но ступал я уверенно и не падал.
— Сбежала? Но почему? — возмутился Мезамир, переварив новость.
— Это неважно, — отмахнулся я. — Будем считать, что у нее были на то причины.
— Но она увезла Эйвилин. Как я понимаю без ее согласия. Может пошлем погоню?
— Погони не будет, — мне не хотелось делиться новостями об Эйвилин даже с Мезамиром.
Наверное, я все-таки трус. Не думать о словах Весмины было трудно, но я заставил себя это сделать. А еще был здравый расчет. Погоня за Висминой — самоубийственная глупость.
— Но… — попытался было возразить Мезамир.
— Все, разговор окончен! — отрезал я, подняв с земляного пола Химеру. Меч легко и свободно вернулся в лоно ножен. — Завтра военный совет. У нас на носу тяжелая битва, которую надо выиграть, а мы только что лишились доброй трети нашей магической поддержки.
Глава 17. Без названия
Вьюга усиливалась, заглушая даже звуки недалекой битвы.
— Мы готовы. Теперь дело за вами.
В этот раз дракон не снизошел до ответа. Он просто ударил. Ударил со скоростью, которой трудно ждать от такого массивного и неповоротливого на первый взгляд существа. Магистр отлетел в сторону прочь из круга отброшенный ударом огромной лапы.
— Учитель! — Ворон бросился к телу магистра, это-то и спасло ему жизнь.
Всесокрушающее пламя ударило в растерянных и ослабленных магов. Скованные магическим кругом, лишенные какой-либо защиты, постепенно отдававшие кругу свою силу и даже сами жизни, они не могли уцелеть. Вспыхнул и погас магический узор, тая вместе с расплавленным снегом.
На дракона бросился один из младших учеников. Темный луч раз за разом срывался с его рук и в бессильной ярости бил по чешуе. Дракон лениво махнул хвостом, словно избавляясь от назойливой мухи. Сбитый ударом недоучка маг покатился по земле. Движение огромной лапы. Короткий вскрик ужаса сменился хрустом костей.
Словно очнулись от оцепенения, остальные ученики бросились прочь словно мыши, застигнутые в кладовке котом. Слишком поздно. Новая волна пламени прошла по поляне, породив новые крики ужаса и боли. Еще одна волна и еще. Крики смолкали один за другим.
И только когда Дракон посмотрел прямо на него, Ворон словно очнулся. Подняв голову, он посмотрел крылатому владыке прямо в глаза. Губы сами зашептали слова заклятий. Да, он всего лишь ученик, но он лучший ученик. Он личный ученик самого верховного магистра!
Магия слушалась его, любила его, подчинялась ему. И дракон взревел от боли, пятясь под его яростным напором. Могучие крылья ударили, тело дракона скрылось в снежной пелене сотворенной взмахами крыльев метели. Под ее пологом гигантская серая тень взметнулась в воздух и в несколько ударов сердца скрылась в потемневших небесах.
Глухой едва слышный стон вырвал Ворона из состояния безумной ярости.
— Учитель!
Он упал на колени перед старым магом и, аккуратно положил его голову себе на колени.
— Я дурак, что доверился дракону, — прошептал тот побелевшими губами. — Он скоро вернется. Уходи. Уводи всех.
— Никого не осталось, я последний.
Магистр вздрогнул от этих страшных слов своего ученика. Все оказалось напрасно! Но времени для скорби не было.
— Тогда тем более уходи!
— Круг разрушен!
— Не заставляй меня перед смертью усомниться в твоих знаниях… Не спорь и молчи! Тебе меня не спасти, я уже мертвец. Жертвы принесены и уже не важно, как именно. Узор напитался силой, а линии на земле не имеют значения. Завершай ритуал и уходи. Я не знаю, что тебя ждет там. Но здесь только смерть. Надеюсь, тебе повезет. Тебе должно повезти!
— Но учитель…
— Заканчивай ритуал! — возвысил голос старый маг, и это последнее усилие выбило из него остатки сил. Он захрипел, закашлял и с трудом откашлявшись, прошептал: — Иного выхода нет. Давай, мальчик, я верю в тебя. Не повторяй моих ошибок и не верь драконам. Их нужно уничтожить, только тогда в наш мир придет покой. Уходи, но не смей забывать и прощать!
— Я сделаю, — хмуро кивнул Ворон, — но мне надо перенести вас в круг.
— Действуй, боль я потерплю, теперь уже не долго осталось.
До крови закусив губу, Ворон схватил магистра за одежду и дрожащими руками потащил в сторону разрушенного магического круга. Старый маг лишь тихо стонал сквозь зубы.
— Прощай, мой мальчик.
— Прощай… отец, — прошептал Ворон, одинокая слеза скатилась по его щеке покрытой первым юношеским пушком. Поцеловав старика в лоб и погладив по волосам, он ударил точно в сердце, как тот его когда-то и учил.
Выл ветер, метался снег, тлели тела на снегу. В центре поляны — грубой, выжженной кляксе земли — появилось яркое свечение. Где-то в небесах взревел дракон. Ворон вскинул голову. Огромная тень мелькнула в вышине. Дракон стремительно снижался, порождая крыльями яростный снежный вихрь.
Сила стольких смертей она пьянила словно крепкое вино, ворон уже было поднял посох своего учителя, чтобы обрушить всю эту силу на врага. Смять! Сокрушить! Уничтожить! Ворон опустил посох. Нет, не сейчас, он еще слишком слаб. Если этот мир решил отречься от магов жизни, то пусть так и будет… пока. Орден жив, пока жив хоть один маг ордена. А значит, ему надо выжить. А месть? Она подождет.
— Я вернусь! Я вернусь и отомщу! Ты слышишь меня! — он в бессильной ярости погрозил кулаком владыке небес и бросился к центру поляны прямо в свечение.
Видеть, что дракон тут же прекратил свою атаку Ворон уже не мог.
Утар-Ар-Лог приземлился на поляну. Его ликующий смех поднялся в плюющие снежной метелью небеса и громогласным эхом отразился от окрестных гор.
Да! Этим жалким букашкам все-таки удалось! Стоило показать им закрытую дверь. И они не стали искать ключ, не взломали замок отмычкой. О, нет! Они выломали эту дверь, грубо выбили своей силой, столь опрометчиво доставшейся таким жалким созданиям. Глупые создания, мир не терпит подобной грубости и наглости, мир наказывает за нее.