Подобрав с пола цепь ножных кандалов, чтобы они меньше натирали ногу, я проверил стену. Цепь крепилась к кольцу, вбитому в массивный каменный блок. Я попытался расшатать его. Без шансов! Проще всю стену разрушить. Сама цепь новая. Даже блестит. И достаточно толстая, чтобы ее не смог порвать кто-то гораздо более сильный нежели я.
Гремя цепями, я направился к решетке с маленькой входной дверью, запертой на надежный замок. Куда там! Ножная цепь натянулась, ее длинны не хватило — между мной и решеткой осталось еще порядка трех шагов. Но то, что можно разглядеть в коридоре, оптимизма не добавляет. Других камер не видно, зато соседняя комната представляет из себя пыточную. Несмотря на полумрак, я отлично разглядел через заботливо открытую дверь множество инструментов нелегкого палаческого ремесла.
Давно я не был в таких местах, особенно в качестве пленника. И нельзя сказать, что бы я по ним когда-нибудь скучал.
Так, а это что?
Мое внимание привлек большой ключ, вставленный прямо в замок моей камеры. Неужели тюремщики были настолько беспечны, что забыли ключи. Или это такая извращенная пытка.
Припав на одно колено, я попытался дотянуться до двери, цепь натянулась, лодыжку обожгло резкой болью.
— Длинна цепи не позволяет, я уже проверил, — раздалось откуда-то сбоку.
От неожиданности я потерял равновесие и упал, звеня цепями.
В противоположном углу что-то пошевелилось. На свет выступил…
— ТЫ!!!
Позабыв про усталость и боль, я бросился на этого непонятного мага — виновника всех бед. О, сколько раз я мечтал об этой встрече. Вот так, один на один. Без магии и оружия. Просто голая сила, против голой силы.
Новая боль в лодыжке, и снова я лечу на свидание с каменным полом тюремной камеры.
— Я придушу тебя! Собственными руками придушу!
— Все такой же глупый пес, — вздохнул маг. — Так ничего и не понял.
Выглядел он плохо. На него тоже не пожалели цепей: ручные кандалы, ножные. Правда и те и другие были еще и богато украшены рунами гномов. Явно что-то блокирующее магию. Иначе бы маг надолго тут не задержался. Словно не удовлетворившись этим, кто-то вдобавок отрубил ему кисть правой руки. Сильная помеха даже для опытного мага. Можно приноровиться магичить и одной рукой, а то и вообще без них, но чтобы обучиться этому нужно время. И немалое.
Не скажу, что жалкий вид врага доставил мне несказанное удовольствие, но пару приятных мгновений все же подарил. Неприятно сесть в лужу, но когда в этой же луже вместе с тобой оказывается и твой враг, то это не может ни радовать.
— Что я должен понять? Что ты начал этот пожар, в котором мы все теперь горим?
— В чем-то ты прав. Мне пришлось начинать эту бойню, чтобы быстрее набрать как можно больше силы. А знаешь почему? — его губы исказила кривая усмешка. — Потому что один настырный принц, одним ударом меча разрушил прекрасную комбинацию, на выстраивание которой мне понадобилось несколько долгих лет. Высокий лорд Уриэль, помнишь его?
Еще бы мне не помнить. Лесная засада и разгром армии Восходящего солнца. Ощетинившиеся копьями остатки окруженных эльфийских отрядов. И высокий лорд, бросивший мне вызов.
— Воинственный дурак. Одна из твоих пешек. Он сам мне в этом признался перед смертью.
— Надо же, не думал, что до него дойдет, — маг закрыл глаза и привалился спиной к стене, сливаясь с ней в окружавшей нас полутьме. Теперь казалось, что со мной говорит стена. — Он должен был с легкостью покорить Восточное королевство. Это усилило бы дом Восходящего солнца настолько, что он стал бы угрозой императорской власти и всем Старшим домам.
— И что бы изменило? — удивился я. — Знамена на полях сражений?
— Возможно. Но это была бы обычная война. Кровавая, яростная, но ради власти, а не тотального истребления. Эльфийские дома остались бы один на один с Восходящим солнцем и полукровками. Союзники гномы были бы заняты гоблинами. И все это время Эльдор объединял бы королевства людей в единую империю, эльфы не смогли бы ему помешать.
— Зачем? Ты говоришь — малая кровь. Этой малой кровью стали все мои близкие, вся семья! Ради чего все эти жертвы, маг?
— Можешь называть меня Ворон, — отозвался он. — Я бы принес тебе соболезнования, но это будет ложью. Нельзя сделать яичницу не разбив яиц.
— Кулинар из тебя вышел отвратительный, — заметил я.
— Возможно, — не стал спорить Ворон. — Но я обязан был попытаться.
— И все же зачем?
— Истинная династия должна вернуть себе законный трон. Все запреты на магию должны быть сняты. Орден Жизни должен быть возрожден. Ты знаешь что они делают?! — от его напускного спокойствия не осталось и следа. — Убивают детей! Носителей запретного дара истребляют, словно мы какая-то угроза. Какая ирония, — горько рассмеялся он, — истинная наследница своими руками уничтожает тех, кто в иных условиях стали бы ее вернейшими союзниками, самой надежной опорой. И двойная ирония в том, что запретный дар проснулся в ее любимой дочери. Кровь Первого императора слишком сильна, чтобы вечно дремать в своих потомках.
Он прошелся от стены к решетке, насколько позволяла цепь и снова повернулся ко мне.
— Вижу, ты так ничего и не понял. Леди Весмина и ее дочь — вот истинные наследники Первого императора. Его прямые потомки. Удивлен? А представь мое удивление. Я тогда страшно хотел отомстить всей лжеимператорской семье. Полностью уничтожить это гнилое семя предателей! И вот, похитив племянницу императора, обнаруживаю в ней подлинную наследницу империи. Леди Весмина… я преклоняюсь перед этой женщиной. Ей почти удалось вернуть трон достойным править.
— Красивая сказка, — согласно кивнул я, — но слишком многое в твоем рассказе не сходится. Какой смысл ослаблять эльфийские дома и усиливать людей? Для смены династии достаточно было убить брата и племянника Артиса. Две смерти! Две! А не десятки тысяч! — мною снова завладел гнев. В ярости я дернул цепь, словно пытаясь вырвать ее из стены. — Истинная династия… Кому какое дело, кто уместит свою задницу на императорский трон и наденет на свою голову лиственную корону.
— Драконам есть до этого дело. Еще как есть! — возвысил голос Ворон. — Первый император совершил невозможное, он заставил их бояться. И именно этот страх удерживает их в рамках. Они наш главный и естественный враг! И чтобы сокрушить их никакие жертвы не могут быть напрасными. Если бы все пошло, так как я хотел изначально. Династический брак между Эльдором и светлой леди Эйвилин по настоящему объединил бы всю империю в одно целое. Ослабленные войной с Восходящем солнцем эльфийские дома не смогли бы этому помешать. А объединившись по-настоящему, мы смогли бы бросить вызов драконам. Не сразу, а лет через десять-двадцать, когда подросло бы новое поколение магов Жизни. Но я терпелив и умею ждать.
Я рассмеялся.
— Драконы? Признайся откровенно, тебя интересовала только власть. Кем ты видел себя в этом прекрасном раскладе? Первым министром императора? Или быть может первым любовником императрицы и отцом будущего императора? А как же? Ты сильный маг с запретным даром, она сильный маг с запретным даром. Кровь первого императора сильна! Это твои слова, не мои. Король Эльдор. Я не знаю, что ты с ним сделал, но он точно не был живым человеком. А мертвое, пусть даже наполовину, не может породить живое. Твои слова пусты, а озвученные цели лживы. Власть! Вот что движет тобой на самом деле.
— Ты просто слепой глупец, неспособный понять, — возмутился Ворон. — Я делал это не ради власти, а ради будущего всего нашего мира…
— Значит, я все же угадал, — подытожил я. — Так в чем тогда разница между тобой и драконами? Ты уверен в своей правоте. Они тоже считают себя правыми. Считают себя богами.
— Они не боги, они хуже! — взорвался маг. — Ты не понимаешь, никто не понимает!
— Возможно потому, что никто не пытается ничего объяснить? Пространные сказки про спасение мира мне уже порядком надоели! Уверен, у тебя заготовлено множество сказок, на все случаи жизни. Высокому лорду Уриэлю ты рассказывал оно, Амолину другое, теперь вот пришла и моя очередь.
— Хорошо, — внезапно успокоился Ворон, — я попытаюсь тебе объяснить. Но рассказ выйдет долгим.
— А мы куда-то торопимся? — я выразительно позвенел цепью.
— Начать придется с самого начала… — он замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Не знаю, кем был то демиург сотворивший наш мир.
— Единый бог?
— Я сказал демиург, а не бог, — сварливо заметил маг. — Вера в единого бога, по невежеству называемого Творцом, появилась много позже. В конце той эпохи, о которой даже у эльфов не осталось никаких записей.
— А в чем различия, — не понял я.
— Демиурги — вот истинные творцы, создающие миры. Боги — творцы мир населяющие. Они принадлежат созданному демиургами миру, являются частью его сути… Так вот, я не знаю, кем был тот демиург, сотворивший наш мир. Впрочем, у сущностей такого порядка нет имен, и мы в принципе неспособны понять всю их суть. Возможно, наш демиург бы очень молодым и неопытным творцом, или очень старым, решившим попробовать что-то новое. Но мне есть с чем сравнивать, и лично я считаю его просто сумасшедшим. Если подобное вообще возможно для сверхсущностей. Он не только создал наш мир, первым его творением в этом мире стали драконы. Драконы-повелители, в каждого из которых он вложил частичку себя. Частичку высшей сущности! Все мы в каком-то смысле дети Творца, но только драконы могут называть себя так с полным на то правом. Вторыми в мире появились боги. А потом что-то произошло, и Творец исчез. Возможно, он устал или просто ушел дальше, создавать новые миры. Первым творением богов стали эльфы. Перворожденные, как они любят себя называть. Что же, если не считать драконов и богов, они имеют полное право претендовать на этот титул. Затем боги создали гномов, орков, людей и прочие расы. Драконы создали своих слуг — драконидов.
Некоторое время между богами и драконами царило согласие. Наш мир был слишком юн. Просто не ограненный драгоценный камень, который драконы и боги постепенно превращали в сверкающий бриллиант.