[81]. Несколько других его самых мрачных прогнозов, представленных в «Записке», с точностью сбылись.
П. Н. Дурново
2-я мирная конференция в Гааге, созванная по инициативе Императора Николая II. 1907 г.
В архивах сохранились слова еще одного исторического лица, до сегодняшнего дня остающегося трагической и загадочной фигурой русской истории, – Григория Ефимовича Распутина. Накануне войны, когда всенародный энтузиазм, связанный с очевидной для обывателя непременной победой России в грядущей войне, достиг невероятных размеров, – этот человек отправил Государю письмо. Вот эти малограмотные, но проникновенные и, несомненно, пророческие слова Григория Ефимовича Распутина к Императору Николаю II:
«Милый друг, еще раз скажу: грозна туча над Россией. Беда. Горя много темного и просвета нету. Слез-то море и меры нет. А крови? Что скажу. Слов нету – неописуемый ужас. Знаю, все от Тебя войны хотят и, верно, не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда ум отнят, тут начало конца. Ты Царь, отец народа, не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот, Германию победят, а Россия? Подумать, так воистину не было больше страдалицы, вся тонет в крови. Велика погибель, без конца печаль. Григорий»[82].
Г. Е. Распутин
Автограф Г. Е. Распутина. Июнь, 1914 г. Хранится в Йельском университете. США
Как джентльмены развязывают мировые бойни
Лорд Грей выступает в Британском парламенте
Во всех учебниках пишут, что формальным поводом к Первой мировой войне послужило Сараевское убийство: 28 июня 1914 года эрцгерцог Австро-Венгрии Фердинанд был застрелен сербским националистом. Убийство наследника престола (само по себе полное детективных загадок) было прекрасным поводом для войны на Балканах, которую давно готовила Германия, пробивая для себя транспортный коридор в Азию. Немцы предвидели, что за православную Сербию вступится Россия. А за Россию – связанная с ней союзом Франция. На этот случай был заготовлен план блицкрига.
28 июня 1914 года эрцгерцог Австро-Венгрии Фердинанд за минуту до покушения
Но успешной война могла быть только при одном условии: нейтралитет Великобритании. И, самое поразительное, заверения о таком нейтралитете Германией от Лондона были получены! Англичане давно поняли, что набирающий силу германский колосс, жаждавший ресурсов и рынков, будет угрожать их колониальной державе. Но задушить Германию было непросто. Следовало заманить ее в ловушку. И англичане славно поработали.
Буквально накануне войны Великобритания вдруг соглашается софинансировать своего противника по коалиции Германию в строительстве железной дороги Берлин – Багдад. А вскоре происходит и вовсе удивительное событие: Британский королевский флот Его Величества прибывает в главную военно-морскую базу Германии город Киль с дружественным визитом.
6 июля того же года глава английского МИД сэр Эдвард Грей на встрече с германским послом К. Лихновским как бы невзначай заметил, что у Великобритании нет военных обязательств перед Россией. То есть посулил, что в случае вступления России в войну Англия выберет нейтралитет! Напомним на всякий случай: Россия и Великобритания состояли в одном военно-политическом блоке – Антанте, что переводится как «сердечное согласие», скованные обязательствами помощи друг другу в случае нападения противника.
А через пару дней тот же Э. Грей в личной беседе с русским послом А. Бенкендорфом страстно убеждал последнего, что Россия просто обязана помочь Сербии, если на нее нападет Австро-Венгрия, союзник Германии. В тот же самый день «Таймс» возвещала: «Визит английского флота в Киль прошел с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Прием был теплым и искренним. <…> Это был символ братства по оружию»[83].
Сэр Эдвард Грей
«Братство по оружию»!.. Германия, вдохновленная заверениями англичан, дала своему союзнику Австро-Венгрии добро на начало войны с Сербией. Надо сказать, что к этому времени о сараевской трагедии уже начали подзабывать. Россия и Сербия выразили свое глубокое возмущение убийством и принесли соболезнования Габсбургам, а присланная из Вены следственная комиссия так и не смогла найти улик о причастности к теракту сербского правительства. Но после отмашки из Берлина Австро-Венгрия выдвигает Сербии жесткий ультиматум.
Чтобы предотвратить мировую войну, достаточно было того единственного, чего, как само собой разумевшегося, ждали союзники Великобритании по Антанте: английское правительство официально выступает с осуждением ультиматума Австрии, обозначая решимость своей верности подписанным договорам. Об этом, рассчитывая на полное понимание и по поручению своих правительств, Англии напомнили главы союзнических МИД – России и Франции. Но министр иностранных дел Великобритании сэр Э. Грей, лишь устно пожурив австрийского посла за «ужасный» ультиматум, вздохнув, посетовал, что «война четырех держав» «нанесет ущерб мировой торговле»[84]. «Четырех держав»! То есть России, Германии, Австро-Венгрии и Франции. Без Англии!
28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии.
Следующая жизненно важная стратегическая задача, стоявшая перед Великобританией, добиться того, чтобы в пока еще локальный сербско-австрийский конфликт была втянута Россия. А это было сделать не так просто. Ведь против войны горячо выступал русский Царь. Николай Александрович прекрасно понимал, чем грозит его народу и государству втягивание в войну против Германии и Австро-Венгрии.
Император Николай II и кайзер Вильгельм II
Кроме того, Николай II и германский кайзер Вильгельм II были не просто родственниками, они были друзьями и уже не раз находили выход из разных кризисов. Вот и теперь русский Император принял решение сделать все, чтобы не допустить войну. Обмениваясь с «дорогим кузеном Вилли» телеграммами, он умолял кайзера сделать все возможное, чтобы отговорить своих австрийских союзников от агрессивных действий, предлагал мирно решить все вопросы на Гаагской конференции, давая слово, что никогда не применит оружие первым[85]. Теперь, из опубликованных документов, мы видим, что не только англичане, но и Вильгельм вел двойную игру: имея ключевое для своей победы уверение в нейтралитете Великобритании, он уже принял решение о начале войны. Но кайзер просчитался.
26 июля, за два дня до австрийского нападения на Сербию, английский король Георг V беседовал с принцем Генрихом Прусским, братом германского кайзера. «Король уверял меня, – спешно сообщал принц в Берлин, – что он и его правительство ничего не упустят для того, чтобы локализовать войну между Сербией и Австрией. Он сказал дословно следующее: “Мы приложим все усилия, чтобы не быть вовлеченными в войну и остаться нейтральными”. Я убежден в том, что эти слова были сказаны всерьез»[86].
Император Николай II и король Англии Георг V
Британцы, как обычно, лгали. Реальную английскую позицию, но уже без всякого лицемерия, формулировал тот же министр иностранных дел сэр Грей: «Стоять в стороне означает согласиться на доминирование Германии, подчинение ей Франции и России, изоляцию Великобритании. В конечном счете Германия завладеет всем континентом. Как она использует это обстоятельство в отношении Англии?»[87]
Уже через два дня после приведенной выше беседы короля Георга V с принцем Генрихом Прусским сэр Грей невозмутимо заявил немецкому послу, что Англия в создавшейся ситуации не сможет «долго стоять в стороне и выжидать». На экстренном донесении посла Вильгельму Второму оставалось только в бессильной ярости начертать: «Совершенно неслыханный образчик английского лицемерия!»[88]
Понимая, что Германия оказалась в ловушке, кайзер попытался дать задний ход. Вечером он телеграфировал в Вену, убеждая австрийского императора Франца-Иосифа передать спор с сербами в международный арбитраж. Одновременно Николай II отзывает свой приказ о всеобщей мобилизации и, идя навстречу Вильгельму, готовится отменить даже частичную. Казалось, и в этот раз пронесло…
Но увы, война была необходима слишком многим влиятельным силам.
Утром 30 июля Николай Александрович отправляет очередную успокоительную телеграмму кайзеру, в которой сообщает, что направляет в Берлин для поисков умиротворения ситуации своего личного представителя, генерала Татищева. Одновременно из Берлина в Вену уходит указание успокоить австрийцев. И вдруг – в 14 ч. 10 мин. – в Петербург приходит шифровка от русского посла в Берлине: Германия начала мобилизацию. Что означало прямую подготовку к скорой войне!
В русском Генштабе паника. Глава МИД Сазонов требует аудиенции у Императора. После часовой беседы он убеждает Николая II в неизбежности войны (что было абсолютной правдой) и как следствие – в необходимости для России всеобщей мобилизации. Ровно в 16:00 с тяжелым сердцем Государь отдает приказ[89].
Проходит еще некоторое время, и выясняется, что тревога была ложной! Газетная статья, из которой русский посол узнал о немецкой мобилизации, оказалась «уткой»! Но дело было сделано. Несложно догадаться, кто столь виртуозно устроил эту чудовищную провокацию…
В Германии начало мобилизации в России расценили как акт агрессии. И теперь уже у Вильгельма не было пути назад. Накачанное милитаристской пропагандой, немецкое общество требовало решительных действи