ную поддержку конвоя крейсерами весьма важной – у немцев, по последним подсчетам, в Норвегии стояло десять эсминцев. Но Тови оценивал риск для крейсеров как более серьезный, чем считали в адмиралтействе. Кроме того, хотя ближнее охранение под командованием Брума было достаточно большим, Тови считал его неадекватным такому крупному конвою, как PQ-17, в условиях, столь благоприятных для противника. Паунд был непреклонен, говорил, что конвой отменять нельзя.
Именно тогда, как вспоминал Тови эту беседу, первый лорд впервые упомянул возможность того, что адмиралтейство может приказать конвою рассеяться, если он окажется перед лицом прямой угрозы нападения со стороны кораблей противника. Само по себе это было бы установившимся принципом конвойной стратегии и не первым случаем, когда конвой рассеивался; существовала изложенная в документах инструкция по методике рассеивания. Но Тови позже признавался, что был в ужасе от мрачного предположения Паунда, хотя Паунд имел в виду только вероятность, которая все больше казалась близкой к реальности.
В 5 часов пополудни того самого дня, когда произошла эта тревожная телефонная беседа с Паундом, военные корабли адмирала Тови покинули Скапа-Флоу. Линкоры «Дьюк ов Йорк» и «Вашингтон», тот же авианосец «Викториес», участвовавший в нападении на «Тирпиц» четырьмя месяцами ранее, два крейсера и восемь эсминцев вышли в Северное море. Они держали курс на восток на широте Фарерских островов, своим построением создавая впечатление, что это группа X, фиктивный конвой, который вышел из Скапа-Флоу в тот же самый день и был предназначен имитировать боевую группу, собирающуюся совершить рейд на Южную Норвегию. Но там два дня не было никакой немецкой разведки или каких-либо боевых частей, и их никто не видел; однако в любом случае не похоже, чтобы немцы, задолго предупрежденные относительно приближения конвойной операции PQ, дали бы ввести себя в заблуждение.
Американская половина крейсеров охранения, переведенная в тот день из Хваль-фьорда в Сейдис-фьорд, получила сообщение от британского старшего военно-морского офицера в Мурманске о том, что конвой QP-13 был засечен немецкой авиацией через день после выхода, поэтому немцы должны знать: что-то затевается[31]. Незадолго до полудня следующего дня, 30 июня, два крейсера и три эсминца вошли в узкий канал, ведущий в Сейдис-фьорд, окруженный со всех сторон холодными и угрюмыми горами, уходящими своими вершинами в облака. Вид гигантского и неживого вызвал священный трепет у американских моряков. «Будто целый город сполз с увенчанных облаками горных вершин вниз по сотням мелких водопадов и остановился, когда дошел до воды» – так Фербенкс описывал фьорд. Американские корабли, проходя мимо, обменялись приветствиями с кораблем его величества «Норфолком» и флагманом Гамильтона «Лондоном». Скоро загремели якорные цепи, и к 14 часам корабли группы встали на якорь, а военно-морские танкеры стали закачивать в их пустые животы густое топливо. Между кораблями и берегом ходили суда типа «Либерти». На берегу было не на что смотреть, разве что на черные свастики, которые какие-то негостеприимные исландцы нарисовали на некоторых городских стенах домов.
Командование кораблей собралось на борту «Лондона» на обед с контр-адмиралом Гамильтоном, и он провел последнее совещание. На «Уичито» старший помощник собрал всю команду и рассказал о предстоящей операции. Команда слушала с «торжественными, напряженными лицами».
После обеда командир корабля Хилл приказал, чтобы все его офицеры собрались в кают-компании крейсера. На месте киноэкрана висела карта Баренцева моря. Командир объявил, что они должны подойти к конвою в 2 часа и прикрыть его на 25° в.ш. – так далеко крейсеры эскорта еще не заходили. Он напомнил офицерам о военной важности PQ-17: «Его груз стоит более семисот миллионов долларов». Далее он заговорил о том, что есть вероятность проведения боевой операции: редко какой-нибудь корабль может заранее знать, где и когда надо будет вступить в бой; на этот счет он рассчитывал получить разведданные, которыми его офицеры сумеют воспользоваться. Всегда важна строгая дисциплина, подчеркнул он. Вышедший конвой PQ-17 пока еще не обнаружен немцами, так что дела идут пока хорошо. Прежде чем закончить, он изменил своей бесстрастной командирской манере, и Фербенкс, сидевший недалеко, отметил в своих записях, что Хилл оперся на стол, улыбнулся и сказал: «Вы понимаете, что я был во флоте, когда многие из вас еще не родились? – Когда он продолжил, глаза его заблестели. – Всю свою жизнь я учился, практиковался и ждал этого момента – и вот он пришел! – Затем вздохнул, покачал головой и, приветственно подняв руку, добавил: – Удачи всем вам!»
Весь вечер капелланы выслушивали исповеди, у дверей их каюты выстроились очереди молчаливых молодых моряков с молитвенниками в руках. В 2 часа эскадра крейсеров Гамильтона, сопровождаемая эсминцами «Уэйнрайт», «Сомали» и «Роуэн», вышла из Сейдис-фьорда и на скорости хода 18 узлов взяла курс на северо-восток, чтобы занять свою позицию в эскорте конвоя.
Все союзнические военно-морские силы были теперь в море.
Глава 3Жертва – PQ-17Вторник 30 июня – суббота 4 июля
Русский конвой есть и всегда был нездоровой военной операцией.
В подземном помещении для карт Военного кабинета Великобритании[32], в офисе первого лорда адмиралтейства, на огромной прямоугольной карте в комнате слежения за местонахождением британских подводных лодок, в здании «Цитадели», за Уайтхоллом, на всех военно-морских картах начали появляться первые следы шести линий, берущих начало у разных берегов, окаймляющих Северный Ледовитый океан. Там был огромный конвой PQ-17, на 8 узлах вышедший за четыре дня до этого из Хваль-фьорда, там были маршруты эскорта Брума и эскадры крейсеров Гамильтона, спешащие к конвою, там был путь флота метрополии под командованием адмирала сэра Джона Тови, спрямленный маршрут псевдоконвоя, который тщетно пытался отвлечь внимание противника от настоящего конвоя, и, наконец, далеко к востоку было изображено движение конвоя QP, который шел из русских портов в сторону западного мира.
Если такие карты были в германских штабах в Киле, Нарвике, Кеми и Берлине, то они на тот момент были пустыми, за исключением букета флажков в районе острова Ян-Майен, где крейсировали подводные лодки адмирала Шмундта из стаи «Ледовый дьявол». Немцы пока что не обнаружили никаких передвижений союзников.
В понедельник 30 июня сразу пополудни некоторые линии на картах стали соединяться и сливаться, по мере того как главные действующие силы занимали свои места. В 15.15 дня, когда горизонт очистился от облаков и дымки, с кораблей эскорта капитана 2-го ранга Брума заметили конвой, и в течение получаса его корабли заняли позиции по периметру плотно сбитого конвоя, который по-прежнему сохранял четкий строй, несмотря на плохую видимость. Было достаточно холодно.
Немцы начали подозревать, что конвой PQ-17 покинул Исландию, когда на несколько дней установилась внезапная тишина на исландских рейдах, в то время как в Мурманске резко возрос объем радиообмена. К тому же интенсифицировались разведывательные полеты самолетов Королевских ВВС над Тронхеймом, где стоял «Тирпиц», как и возросла британская разведывательная активность над самыми северными норвежскими фьордами. Наконец, германские ВВС сообщили днем 28 июня и на следующее утро, что британские военно-морские силы замечены у берегов Исландии. Плохая погода до конца июня мешала германской авиаразведке действовать над водами как между Исландией и Ян-Майеном, так и в районе Мурманска и Кольского залива, и только 30 июня немцы обнаружили конвой на запад QP-13, когда он уже достиг острова Медвежий, находясь милях в 180 от мыса Нордкап. Немцы решили дать своей авиации свободу действий в отношении этого конвоя на запад, в то время как их боевые корабли оставались без движения, дожидаясь более драгоценного конвоя PQ, который уже точно вышел из Исландии в Россию. Опыт подсказывал, что конвои встретятся у Ян-Майена, на востоке от него в точке, которую ветераны конвоев называли «перекрестком самоубийства». Вряд ли германские корабли могли бы выйти в течение суток, поэтому днем 1 июля между адмиралом Шмундтом и генерал-адмиралом Карльсом состоялось телетайпное совещание, в результате которого последний вернул Шмундту командование операциями подводных лодок против PQ-17, пока не будет готов к действиям надводный флот. У Шмундта было десять лодок, карауливших у Ян-Майена появление конвоя[33].
Вскоре после полудня было получено сообщение, которое приняли на крейсерах и других кораблях конвоя: оно касалось неспокойной ситуации в Мурманске. В результате сильных германских воздушных бомбардировок, сообщал старший британский военно-морской офицер, треть города была сожжена, и британский штаб эвакуировали в предместья города; он не рекомендовал, чтобы какое-либо из судов конвоя прибывало в Мурманск, поскольку город не имеет адекватной противовоздушной обороны. Адмиралтейство немедленно ответило, что все суда соответствующего водоизмещения проследуют до Архангельска. Затем пришла телеграмма из Уайтхолла для Тови.
«Разведка Тронхейма не удалась, утро 1 июля было неподходящим для аэрофотосъемок. Так как группа Х из-за тумана осталась незамеченной, она не может иметь отвлекающего эффекта. Если вы хотите повторить операцию, запросите одним словом – «повторить».
Вскоре получили ответ Тови: «Повторить» – так маневр с фиктивным конвоем должен был быть предпринят снова. Настроение на американских военных кораблях можно было охарактеризовать теперь как «сильное возбуждение»: «Морские пехотинцы, как обычно, демонстрировали, что готовы в бой хоть сейчас. Их два молодых капитана весь день носили на лице широкие улыбки, хотя некоторые сержанты постарше, ветераны прежних кампаний, выглядели посерьезнее». Внизу в кают-компаниях, кубриках и рубке радистов специально настроенная станция передавала танцевальную музыку: Ноэль Кауерд пел свой новый хит – «Гордость Лондона», а в это время шифровальные машины стрекотали, обрабатывая все новые сообщения.