Лейтенант Фербенкс, все время ведя наблюдения и фиксируя на бумаге свои впечатления для адмирала, записал в этот день:
«Британский флот является предметом постоянного придирчивого внимания со стороны наших старых «морских псов». Его легендарное превосходство, говорят они, ушло в прошлое. Его нынешнее состояние дает пищу для удивления и дискуссий. Как великий флот, управляемый великими моряками, мог позволить себе так отстать в техническом отношении – это выше понимания поступающих ныне на флотскую службу. Трудности трех лет войны, нехватка материалов и рук только частичные ответы. Точность стрельбы, качество и типы артиллерийского вооружения, управление огнем, контроль за повреждениями и навигационное оборудование – все это, по мнению наших экспертов, давно отстало от времени. Оценка и использование военно-морской авиации принесло несколько ненужных ошибок… Они все еще остаются великими моряками, но хочется, чтобы такие достойные люди, чья история – это история моря, имели в своих руках более достойные инструменты».
В этот день, вскоре после половины третьего, противник дал знать о себе. В тумане далеко позади конвоя услышали отдаленный гул самолета. Корабль ПВО «Паломарес», избегавший направлять радиолокационные волны в сторону вражеских берегов, обнаружил самолет, когда он приближался с кормы, а затем его увидели и наблюдатели – огромный четырехмоторный «Фокке-Вульф-200». Но выстрелить по нему было невозможно. Прошло около часа, прежде чем самолет послал сообщение в Норвегию. Командир эскорта капитан 2-го ранга Брум почувствовал облегчение: наконец-то спала напряженность ожидания. В частности, можно было прервать радиомолчание. Брум считал, что никакой метод управления конвоем и эскортом не мог сравниться с простым радиотелефоном. Теперь можно было дать на все суда указание настроиться на волну радиотелефона его эсминца, а в 15.30 конвой сообщил в Уайтхолл: «Один самолет ведет слежение за PQ-17 в позиции 71°11′ с.ш., 05°59′ в.д.»
Брум почувствовал также, что теперь оправданно нарушение радиомолчания, и снова начал посылать более длинные телеграммы в адмиралтейство Гамильтону, Тови и адмиралу – командующему флотом в Исландии; он сообщил, в частности, что два судна из состава конвоя, находящиеся к северу от Исландии, повреждены, и их пришлось развернуть назад и что заправщик эскорта также получил пробоину, поэтому он предложил поменять его ролями с другим заправщиком, «Олдерсдейлом».
Эти длинные радиосигналы были именно тем, что немцам нужно было, чтобы точно установить, что обнаруженный конвой – это действительно PQ-17. Пока Шмундт ждал в Нарвике десять часов сообщения с «Фокке-Вульфа» об обнаружении конвоя, в 17.40 германская военно-морская станция радиоперехвата в Киркенесе сообщила ему, что конвой, за которым его лодки только начали следить, был слышен в 15.30, когда оттуда передали сигнал о том, что видят разведывательный самолет. Более того, корабль из состава конвоя передал длинное «оперативное сообщение в адмиралтейство и еще по трем другим адресам, и этот сигнал позволил уточнить позицию конвоя; данные о позиции оказались весьма близки к тем, что передала первая подводная лодка, увидевшая конвой сегодня днем»[34].
Первой подводной лодкой, увидевшей конвой, была U-456 под командованием капитан-лейтенанта Макса Мартина Тайхерта; примерно в 15.30 он увидел более двадцати пяти грузовых судов и по крайней мере четыре эсминца эскорта; некоторые из них причинили ему вскоре значительный дискомфорт, так как преследовали глубинными бомбами настолько долго, что он благоразумно решил подождать со своими сообщениями о наблюдении за конвоем и сделал это несколько часов спустя после полуночи. Именно эта предусмотрительность сделала Тайхерта одним из наиболее надежных командиров подводных лодок Шмундта; того самого Тайхерта, который двумя месяцами раньше торпедировал крейсер «Эдинбург». Но в то время как U-456 пока хранила разумное молчание, другая лодка, патрулировавшая в тех местах, – U-255 под командованием капитан-лейтенанта Райнхарда Рехе, – тоже засекла суда на горизонте, и через полчаса после того, как свое открытие сделал Тайхерт, Рехе передал сообщение в Нарвик: «Легкие силы противника в позиции АВ.7166».
Это было в 60 милях к востоку от острова Ян-Майен. Для Шмундта это была первая информация о наличии каких-либо сил в районе, и он был ошеломлен, узнав, что противнику удалось уже пройти так далеко на восток. Сообщение из Киркенеса подтверждало сигнал Рехе. Вскоре после того как он передал свое сообщение, британский эсминец «Лимингтон» заметил подводную лодку и предупредил «Кеппел»: «Одна подводная лодка курсом 233, скорость хода 10 миль». Так что британцы теперь знали, что за ними ведут слежку и самолеты, и подводные лодки.
Адмиралу Губерту Шмундту, изучавшему ситуацию в своем штабе в Нарвике, теперь казалось делом огромной важности, чтобы его подводные лодки не отставали от конвоя, так на удивление далеко продвинувшегося на восток. Он направил радиограмму подводным лодкам стаи «Ледовый дьявол»:
«Всем подводным лодкам, не имеющим соприкосновения с противником или не следующим за ним, идти курсом 50° на скорости хода 10 узлов».
Погода в зоне действия подводных лодок была все еще крайне неблагоприятной для атак: свинцовое море, почти безветрие, низкий слой облаков, клочья тумана, перемежающиеся с участками чистого неба, когда видимость достигала 15 миль и более. Командиры подводных лодок считали невозможным атаковать в таких условиях – их обнаруживали корабли эскорта, вынуждали глубоко погружаться и изматывали глубинными бомбами.
В середине второй половины дня командир U-408 капитан-лейтенант фон Химмен доложил, что, поскольку на короткое время прояснилось, он увидел конвой, но два эсминца вынудили его погрузиться. Сообщение фон Химмена означало, что теперь по крайней мере две лодки находились в близком соприкосновении с противником. Шмундт приказал этим двум и паре других лодок держаться за конвоем, а другим выйти на линию патрулирования примерно посередине между островами Ян-Майен и Медвежий. Это был испытанный маневр. Одиннадцатая лодка, приданная операции, обозначила себя коротким радиосигналом Шмундту, проходя 67-ю широту по пути в Баренцево море, а в 19.45 Шмундт приказал и этой лодке – U-703 капитан-лейтенанта Бильфельда – идти полным ходом на боевую позицию.
У немецкого адмирала теперь были все необходимые данные, чтобы составить первый примерный расклад подводных сил в районе конвоя, и в 9 часов он приказал подводным лодкам:
«Согласно данным нашего радиоконтроля и сигналу от Рехе, PQ-17 находился на 16.00 в точке АВ. 7166. Курс северо-восток, 9 узлов. Рехе, фон Химмен, Тайхерт – держаться за конвоем. Тимм, Ла Бауме, Гёльниц, Боман, Бранденбург, Маркс – к 14.00 2 июля занять патрульную линию между точками AB.5155 и AB.5515».
Разведывательный самолет к этому времени потерял из виду идущий на запад конвой. Через два часа после того, как он сообщил об этом, Шмундт рассчитал, что QP-13 пересечет зону патрулирования подводных лодок, и предупредил их командиров, чтобы дали ему пройти, если только не представится возможность атаки, от которой трудно будет удержаться. Жертва – PQ-17.
В 18.30 группа крейсеров контр-адмирала Гамильтона получила радиограмму из Уайтхолла, где сообщалось о том, что одна подводная лодка противника заметила PQ-17, сообщила о нем, и другие лодки сосредоточиваются в районе к востоку от нахождения конвоя.
В это время флот адмирала сэра Джона Тови крейсировал к северо-востоку от Исландии, меняя курсы то на северо-запад, то на юг. В 18.00, когда некоторые из его эсминцев ушли на заправку в Сейдис-фьорд, с кораблей заметили германский разведывательный самолет; вскоре после этого, когда эсминцы вернулись, командующий приказал группировке идти на северо-восток, чтобы занять позиции к югу от маршрута конвоя.
Впервые англо-американский флот охранения увидел противника. «Фокке-Вульф-200» немедленно передал сообщение своему северо-западному командованию ВВС в Тронхейме, а оттуда с допустимой задержкой передали его дальше, командованию ВМФ. Состав союзнического флота представлялся группировкой из трех линейных кораблей, одного авианосца, шести крейсеров, шести эсминцев и трех других эскортных кораблей, находящейся примерно в 120 милях к северо-востоку от Исландии – более чем в трех сотнях миль от последней позиции конвоя – и идущей на скорости 10–15 узлов в юго-западном направлении. Поскольку видимость ухудшилась, разведчик потерял группировку в 21.00, когда корабли были приблизительно в 45 милях к северо-востоку от Исландии. Самолет-разведчик сделал незначительные ошибки в своих докладах, но о позиции и составе он сообщил с большой точностью. Тот факт, что союзнический флот был пока так далеко от PQ-17, давал основания предполагать, что он не только собирался обеспечивать дальнее охранения конвоя, но подстраховаться против предполагаемого прорыва в Атлантику «Адмирала Шеера» и «Лютцова». Генерал-адмирал Карльс заключил со значением, что «из этого следует, что британцы твердо придерживаются прежних планов».
На данный момент не было ничего, что мешало бы осуществлению операции «Ход конем» – передвижению флота на выдвинутые базы в Северной Норвегии: тронхеймской боевой группировке было приказано занять позицию на расстоянии трех часов хода от конвоя в полдень следующего дня, 2 июля. К 9 часам этого дня две из четырех лодок слежения адмирала Шмундта оставались в плотном соприкосновении с конвоем, а шесть других спешили занять позиции на линии патрулирования поперек маршрута движения конвоя к 14 часам. Для осуществления планов немцев было крайне важно, чтобы конвой непрерывно оставался в поле зрения.
Обнаружение в предыдущий день PQ-17 было главной темой на совещании утром 2 июля у гросс-адмирала Редера в Берлине. Германский штаб ВМФ согласился, что противник, как и опасались, задержал выход и западного, и восточного конвоев до прихода печально известных июльских тума