Начиная с 15 часов этого дня командир U-457 Бранденбург постоянно передавал сигналы радиомаяка, держа при этом конвой в поле зрения. Он докладывал, что соединение крейсеров находится к северо-востоку от конвоя, а эсминцы исполняют челночные функции между крейсерами. В быстрой последовательности в течение дня Бильфельд, Боман и Зимон также сообщили, что видят конвой, после того как подошли к нему по сигналам с U-457. Из Нарвика адмирал Шмундт радировал стае «Ледовый дьявол», чтобы Боман и Бильфельд держали соприкосновение с конвоем, а Бранденбург наводил другие подводные лодки на то, что Шмундт по-прежнему называл «группой линкора» (это о крейсерах Гамильтона). В 16.12 Бранденбург сообщил, что это соединение находится в 50 милях к северу от конвоя, повторяя его зигзаги.
Тем временем Боман на U-88 занял позицию впереди конвоя, чтобы нанести по нему удар. Он погрузился непосредственно перед ним, дав ничего не подозревающему охранению пройти сверху, а затем всплыл на перископную глубину. Море было гладкое, как масло, он выбрал три грузовых судна, которые в поле зрения его перископа перекрывали друг друга, и дал по ним залп из четырех торпед, целясь в фок-мачту последнего. Но ничего не произошло. Он быстро развернулся и минут через двадцать произвел выстрел из кормового торпедного аппарата, целясь посередине трех накладывающихся друг на друга судов. И снова торпеда прошла мимо. Боман быстро ушел на глубину и подождал, пока конвой не пройдет у него над головой.
Командир Бранденбург продолжал держаться за крейсерским соединением до позднего вечера, в то время как Бильфельд несколько раз передавал сообщения в Нарвик о передвижении конвоя, но атаковать не мог из-за спокойного моря и яркого солнца. Шмундт прокомментировал это так, что у U-88 Бомана были, «очевидно, более благоприятные условия для атаки». Приблизительно в 22 часа Тайхерт (U-456) также сообщил: его лодка находится впереди эскадры крейсеров Гамильтона, идущей курсом на восток, и он планирует атаковать.
К 20 часам того вечера двадцать три бомбардировщика-торпедоносца «Хейнкель-111» из 1-й эскадрильи авиа-эскадры KG26 под командованием капитана Айке[50] были лишь в считаных милях от конвоя PQ-17 и приближались к нему со скоростью 265 миль в час. Каждый самолет нес две стандартные авиаторпеды F4B, временно установленные с «углом опережения», чтобы компенсировать скорость хода конвоя в 10 узлов. Точную установку предстояло сделать при встрече с ним. Когда самолеты подлетели на некоторую дистанцию впереди конвоя, скрытого за тонкой низкой завесой тумана, обещанные «Юнкерсы-88» спикировали над конвоем, показав эскадрилье «Хейнкелей» путь на цель.
Примерно в то же самое время множество «Юнкерсов-88» подошли к конвою сзади, но, прежде чем они успели отвлечь на себя внимание, были отогнаны точным огнем с кораблей эскорта. Грузовые суда и корабли эскорта оставались все время в состоянии боевой тревоги в ожидании атак, и силы эскорта держались – правильно или неправильно – вплотную к конвою. В госпитале спасательного судна «Замалек» хирург только начал сложную операцию, чтобы спасти зрение комендору, раненному два дня назад, и тут снова пронзительно зазвенел сигнал тревоги.
Крейсерское соединение было в тот момент лишь в десятке миль перед конвоем, видимость была исключительно хорошей. В 20.10 Гамильтон приказал конвою: «Держать курс 45° до дальнейших указаний». Капитан 2-го ранга Брум увидел в этом приказании больше, чем в него вкладывал сам Гамильтон, и остался при впечатлении, что германский боевой флот идет в атаку. В 20.17 Гамильтон радировал в адмиралтейство о точных координатах конвоя, его курсе и скорости и добавил, что готовится выполнить разведку ледяной кромки. Самолет с «Норфолка» был подготовлен для запуска, и его экипаж из двух человек занял места в кабине.
Минутами позже стало очевидно, что прилетела эскадрилья «Хейнкелей» капитана Айке, и внезапно началась самая драматическая часть воздушного налета на конвой. Когда эсминец «Уэйнрайт» начал обходить правый фланг конвоя к его голове, радиопеленгатор эсминца уловил беспрерывный поток «а» с кормы справа, и почти тут же на горизонте показался на очень низкой высоте строй бомбардировщиков-торпедоносцев.
«Боевая тревога!» – взорвались динамики кораблей ПВО. В 20.18 траулер «Нодерн Джем» просигналил: «Восемь бомбардировщиков-торпедоносцев 210°, дистанция 5 миль». Несколько мгновений спустя он скорректировал свой подсчет самолетов на десять. Один из кораблей ПВО через мощный динамик, так, что было слышно на большинстве кораблей и судов конвоя, начал объявлять направление и дистанцию до противника. В 20.20 «Ледбери» сообщал: «Восемь бомбардировщиков-торпедоносцев, 210°, расстояние пять миль, – и двумя минутами позже: – Восемь читай десять». Внезапно все корабли эскорта, казалось, одновременно стали передавать сигналы прожекторами. Динамики кричали: «Бомбардировщики приближаются… двенадцать… восемнадцать… Господи, их двадцать пять!» Один корабль ПВО ринулся вперед и изменил курс, чтобы отбить нападение. Коммодор Даудинг послал запрос на «Кеппел», не совершить ли конвою «поворот все сразу» ввиду чрезвычайных обстоятельств. Но было слишком поздно для такого рода маневров: половина судов не успеет принять сигнал. И Брум ответил: «Думаю, что не стоит».
С мостика «Уэйнрайта» капитан 1-го ранга Мун видел, как атакующие торпедоносцы разделяются на две группы – одна заходит справа сзади, а другая обходит конвой, чтобы атаковать его справа спереди, под прямым углом к другой группе. Самолетам второй группы приходилось проделать больший путь для совершения атаки, но она должна была стать более рискованной из-за сложения скоростей торпед и конвоя. «Уэйнрайт» бросился сквозь строй ближайшего эскорта, по-прежнему сбившегося вокруг грузовых судов, чтобы попытаться отвернуть их. Корабли ближнего эскорта также изменили курс, чтобы развернуть свои орудия на атакующие самолеты, и все они одновременно открыли огонь. Не страшась почти настильного огня и трассирующих пуль («Когда комендор начинает стрелять по самолету, он, похоже, ничего кроме него не видит», – жаловался потом Мун), «Уэйнрайт» продолжал стремительно двигаться в сторону приближающихся бомбардировщиков на скорости хода более 32 узлов. Когда корабль очутился тысячах в 4 ярдов от ближайшего грузового судна, Мун резко повернул лево на борт, чтобы орудия правого были обращены к атакующим самолетам. Один за другим эти самолеты посбрасывали свои торпеды, не доходя даже до «Уэйнрайта», и стали уходить, доставив командиру «Уэйнрайта» несколько волнующих моментов, когда он со своим эсминцем оказался среди несущихся торпед.
Ужас пилотов «Хейнкелей» можно было понять. Они шли на высоте всего 60 футов с юго-востока в приятном окружении тумана. Но туман рассеялся на последних 5 милях перед конвоем, моментально оставив экипажи самолетов беззащитными в слепящих лучах солнца. Те, которые заметили эсминец, перегородивший им путь, бросались наутек. Один из самолетов – «Хейнкель», с маркировкой IH+MH – ринулся к конвою, забыв обо всем на свете; его экипаж только в последний момент заметил эсминец, ощетинившийся зенитками. В панике штурман сбросил торпеду, не произведя никаких дополнительных установок. Прежде чем самолет успел сбросить вторую, оказался под градом огня. Один снаряд поразил носовую часть, второй – левое крыло. Пилот, лейтенант Кумайер, и его штурман были ранены. Левый двигатель задохнулся в дыму и замер, огонь проник в кабину. Экипаж попытался развернуть самолет в сторону Норвегии, но другой снаряд попал в кабину, и пламя усилилось. Летчик-штурман сбросил вторую торпеду – она упала недалеко от «Уэйнрайта», а затем и сам самолет плюхнулся на воду примерно в 4000 ярдах от эсминца, справа впереди от конвоя, недалеко от другого эсминца – «Ледбери». Командир «Уэйнрайта» Мун видел, как четыре немецких летчика забираются в резиновую шлюпку. Бомбардировщик же сразу пошел ко дну. Капитан 2-го ранга Брум поприветствовал американцев: «Спасибо за вашу большую поддержку, и поздравления с вашей стрельбой, впечатлившей всех нас и определенно оставившей пустое место в немецком ангаре».
Вид посаженного на воду «Хейнкеля», похоже, охладил пыл других экипажей, напавших на PQ-17 с правого фланга. За две минуты атака этой группы закончилась, все ее самолеты посбрасывали торпеды, не доходя целой мили до «Уэйнрайта». Прежде чем закончилась атака на авангард конвоя, началась вторая – справа на арьергард. Эту группу вел лейтенант Хеннеман, командир эскадрильи, за несколько недель до этого получивший письменную благодарность от Геринга за потопление пятидесятитысячного тоннажа грузовых судов союзников.
Сзади справа не было американского эсминца, готового смело отразить нападение, и здесь британская тактика прикрытия конвоя от атаки с воздуха показала свою несостоятельность перед лицом торпедоносцев. Девять бомбардировщиков-торпедоносцев сумели выйти на дистанцию поражения торпедами. В 6000 ярдах пять отвернули влево, а четыре пошли прямо на конвой.
Громыхание было невероятное. Грузовые суда открыли огонь из всех средств защиты, какие имелись, включая пусковые ракетные установки «свиные корыта», ракеты парашютные и управляемые по проводам, метательные установки Холмена, 4-дюймовые пушки, «бофорты», пулеметы, «браунинги», «эрликоны» и «льюисы». Два «Хейнкеля» пошли прямо на американское грузовое судно «Беллингем», и с дистанции 1500 ярдов его орудия открыли огонь. Задний самолет отвернул влево и сбросил две торпеды. Носовые пулеметы «Уильяма Хупера» открыли огонь, сделав несколько попаданий по самолету, видимо, самолету Айке, левый двигатель того задымил. Третий «Хейнкель» пошел в атаку прямо, на одной высоте, и сбросил торпеды в 500 ярдах. Их зеленые корпуса выпрыгнули раз из воды и затем заскользили под ней. Бомбардировщик продолжал идти на судно, держа курс прямо на его ходовой мостик. Оно выпустило по немцу все свои ракеты, но было слишком поздно. Офицер охраны, оглядываясь на бомбардировщик, правый двигатель которого был охвачен огнем, увидел след торпед, шедших прямо в направлении ходовой рубки. Одна из них попала в судно, пробила балластную цистерну правого борта, прежде чем взорваться, при этом через световой люк машинного отделения взрыв разрушил правый котел. «Уильям Хупер» начал погружаться в облаке поднявшегося асбеста и копоти, под какофонию доносившихся снизу звуков.