Немедленно после того, как возвратившийся линейный флот стал на якорь в Алта-фьорде, командующий соединением крейсеров вице-адмирал Кумметц предложил повторить ту же вылазку, если необходимо, лишь силами нескольких кораблей. Понимая, что остатки конвоя все еще находятся далеко на севере и что, хотя немецкий линейный флот замечен противником, корабли союзников по-прежнему находятся к западу от 15° в.д., Шнивинд согласился и дал в штаб группы «Север» следующую радиограмму: «Рассмотрите ситуацию, исключительно благоприятную для повторения вылазки».
Предложение было отвергнуто на том основании, что местонахождение тяжелых кораблей противника все еще достоверно не установлено, что двадцать семь из тридцати восьми грузовых судов уже считаются потопленными и что, поскольку остатки конвоя широко рассеяны, там нет стоящей цели для такой вылазки. К тому же у германских эсминцев возникнут трудности с топливом, если они будут преследовать суда, находящиеся так далеко на севере.
С подобным предложением обращался и коммодор Бай[81], командующий эскадрой эсминцев; он просил, чтобы ему разрешили выйти с семью эсминцами против остатков конвоя. Командир «Хиппера» Майзель просил разрешения выйти со своим кораблем и четырьмя эсминцами в восточную часть Баренцева моря. Эти просьбы не были удовлетворены адмиралом Шнивиндом, их начальником, который помнил возражения Редера. После заправки немецкий линейный флот в 18 часов снова вышел в море и направился на юг, к Нарвику, не зная, что на картах британского адмиралтейства он все еще был помечен флажками как движущийся против беспомощных грузовых судов.
Глава 6Долг – избежать уничтожения5–6 июля
Лед наступал на нас столь быстро, что у нас волосы вставали дыбом – так страшно было это видеть.
Геррит де Веер.
В 5 часов 5 июля 1942 года из тридцати пяти грузовых судов, которые вышли из Исландии, три вернулись обратно, а восемь уже были потоплены немецкими самолетами и подводными лодками. Сорок семь офицеров и матросов торгового флота уже лишились жизни, но трагедия еще не достигла своей кульминации. Не пройдет и получаса, как еще шесть судов и танкер-заправщик «Олдерсдейл» будут атакованы бомбардировщиками и потоплены или оставлены командами. Уже американское судно «Питер Керр», груженное продовольствием, танками и бомбардировщиками, было охвачено пламенем, и спасательные шлюпки отходили от него через покрытое масляным пятном море.
Судно оказалось более крепким орешком, чем большинство других. За два часа до этого оно было атаковано не менее чем семью самолетами-торпедоносцами, сбросившими тринадцать торпед, и выжило после этого нападения[82]. Капитан судна Батлер знал, что спасение в зигзагообразном движении, и, ведя судно прямо на юг на более чем 11 узлах, он постоянно менял скорость и рисунок хода. Через два часа торпедная атака закончилась, но с юго-востока появились четыре пикирующих бомбардировщика «Юнкерс-88» и стали атаковать с высоты более 4000 футов – далеко вне пределов возможного поражения судна. Бомбардировщики были из эскадрильи капитана Вилли Флехнера V./KG30. Было сброшено тридцать шесть бомб, три из которых попали прямо в судно, отчего загорелись трюм номер 3, палубный груз и радиорубка. Остальные бомбы падали вблизи судна, выведя из строя рулевое управление «Питера Керра» и вызвав затопление его носовой части. Поскольку пожар потушить было невозможно, Батлер дал приказ оставить судно. Команда спасалась на двух шлюпках. Судно продолжало пылать в течение некоторого времени, а затем взорвалось и затонуло, на поверхности моря остались только эти две спасательные шлюпки с командой. Старший механик, у которого вместо одной ноги был протез, сказал: «Слава богу, здоровая нога со мной!»
Аэродромы в Северной Норвегии теперь наконец освободились от тумана, и стало возможным в массовом порядке использовать «Юнкерсы-88» с обычными колесными шасси: все три эскадрильи 30-й авиаэскадры – это шестьдесят девять таких «Юнкерсов» – взмыли в воздух, прочесывая огромные пространства моря в поисках рассеявшихся судов и уничтожая их одно за другим[83]. Первые сообщения от них в Норвегию гласили, что суда рассеяны на 130 миль с севера до юга, а некоторые идут даже вдоль ледяного барьера, так что не могло быть и речи о какой-либо организованной противовоздушной обороне.
После того как конвой был рассредоточен, немногие из грузовых судов исполняли приказ о рассеивании буквально: капитан американского судна «Хузиер» Холмгрен, например, открыл запечатанные конверты и направился на следующую позицию для рандеву, указанную в них, в смутной надежде, что по мановению волшебной палочки там снова соберется весь конвой. Но в северных широтах магнитный компас – инструмент ненадежный, и Холмгрен в конечном счете отказался от своего замысла, а вместо этого полным ходом направился к северо-западному побережью Новой Земли. Джон Паско, капитан судна «Болтон Касл» водоизмещением 5203 тонны, взял курс на северо-восток, чтобы выйти за радиус действия немецких бомбардировочных эскадрилий, базировавшихся в Норвегии. Больше из инстинктивного нежелания остаться один на один с Арктикой, чем из какого бы то ни было намеренного неповиновения приказам, еще два судна присоединились к британскому: голландское «Паулус Поттер» и американское «Вашингтон» водоизмещением 5564 тонны, на котором уже была течь в результате предыдущих атак. Капитан последнего с тревогой наблюдал, как «траулеры и корабли ПВО убегали на максимальном ходу», в то время как медленные грузовые суда начали рассеиваться, и он для себя решил, что безопасность – в численности. Капитан голландского судна Сиссинг встретился с капитаном судна «Болтон Касл» Паско в то время, когда их суда стояли рядом под погрузкой в Глазго, и между ними возникла крепкая дружба; голландец хорошо присмотрелся к британскому судну, и от его внимания не ушло то, как хорошо оно было вооружено: 4-дюймовое противолодочное орудие, «бофоры», четыре «эрликона» и четыре легких пулемета.
Поначалу было и четвертое судно, тащившееся за ними, – старое американское «Олопана». Оно едва выжимало 9 узлов, и поскольку никто не хотел снижать свой ход до скорости этого судна, то оно постепенно отставало и в конце концов осталось за горизонтом. Так как три других судна держали курс на север, то вскоре обнаружили, что путь им перекрывает поблескивающий в лучах полуночного солнца ледяной барьер, простирающийся насколько мог видеть глаз. Капитан Паско решил повернуть на восток и идти вдоль края льда, но после нескольких часов хода три тяжело груженных судна наткнулись на новую стену льда. Они были вынуждены повернуть на юго-восток, и каждый час движения приближал их к немецким аэродромам. «Мы все время слышали по радио сигналы от атакованных судов. Согласно этим сообщениям, перед нами находилось много подводных лодок и самолетов-торпедоносцев», – записал офицер вооруженной охраны с «Вашингтона». На судне было 350 тонн тринитротолуола в емкостях по левому борту под люками номер 1 и 2, так что офицер посоветовал капитану держаться левым бортом поближе ко льдам, чтобы предохранить его от атак подводных лодок.
В 5 часов посты наблюдения заметили одиночный «Юнкерс-88», летящий на высоте примерно 13 000 футов. У «бофоров» собрались расчеты, но огня не открыли – им показалось, что самолет не заметил трех судов. Но «Юнкерс» зашел в пике на «Вашингтон», открыв по нему огонь из пулеметов и прошив надстройку; одна вмятина появились в ящике аптечки в нескольких дюймах от головы офицера вооруженной охраны. Несколько бомб упало справа у кормы ярдах в пятнадцати; судно тряхнуло, но не повредило. «Вашингтон» передал в эфир сообщение о нападении с воздуха и сообщил свои координаты.
Паско был уверен, что не заставят себя ждать и другие самолеты, вызванные первым. Он приказал, чтобы приготовили к спуску все четыре спасательные шлюпки судна; если дела пойдут совсем плохо, будет достаточно нескольких минут, чтобы благополучно рассадить по шлюпкам семьдесят человек. Он также вызвал боцмана и плотника и конфиденциально сообщил им о своем предположении, что судно в пределах ближайших часов может быть потоплено, а им следует еще раз быстро осмотреть шлюпки и позаботиться, чтобы там было достаточно провизии и воды.
Через полчаса стало ясно, что его предусмотрительность оказалась нелишней: с правого поста наблюдения сообщили, что приближаются еще несколько «Юнкерсов-88». Самолеты принадлежали к печально известной 3-й эскадрилье капитана Хайо Хермана из 30-й авиаэскадры, специально переброшенной из Бардуфосса в Банак, на самую северную авиабазу в Европе. Один самолет напал на «Вашингтон», сброшенные им бомбы приподняли корпус судна из воды; несколько других самолетов тут же последовали примеру первого. Команда судна насчитала двадцать одну бомбу, упавшую рядом с судном. Рулевое управление «Вашингтона» вышло из строя, в судно стала поступать вода, и капитан Ричерт отдал приказ оставить судно; был передан соответствующий радиосигнал, сообщены координаты.
Капитан судна «Болтон Касл» Паско отдался на милость судьбы; он не сделал никаких попыток уклониться, когда подошли бомбардировщики. Самолеты атаковали не с одного направления, а с нескольких и с разных высот. Один самолет спикировал на них от солнца и сбросил серию бомб прямо на судно. Вторая из трех бомб попала в трюм номер 2, где находились сотни тонн кордита[84]. Какие-то мгновения «Болтон Касл» продолжал идти вперед, будто ничего не случилось. Судно не тряхнуло, и Паско даже не слышал взрыва в трюме, но, когда он взглянул через стекла с мостика, все вокруг внезапно позеленело: яркая вспышка ослепила его, и он несколько секунд слышал гул, подобный шуму могучего водопада. Кордит загорелся, но не как взрывчатка – с соответствующим разрушительным эффектом, а подобно гигантской свече. Со спасательных шлюпок «Вашингтона» увидели грибовидное облако на том месте, где находился «Болтон Касл», не более чем в четверти мили от них; но молитва замерла на устах моряков, ибо, как только облако отнесло в сторону, британское судно оказалось по-прежнему на своем месте. Жар расплавлял стальной корпус, и крышка люка просто-напросто исчезла, «стекла ходовой рубки коробились и плавились». Паско прошел вперед и заглянул в зияющее отверстие, где был сложен кордит. Трюм был пуст, но оттуда слышался шу