К полуночи 8 июля адмирал Губерт Шмундт решил изменить тактику своих подводных лодок на той фазе операции, которую он считал заключительной. В течение последних часов он получил сообщения, что лед блокировал значительную часть входа в Белое море. Бильфельд передал: «Большое поле плотного пакового льда в точке AC.9380. Туман. Видимость от 1 до 10 миль». И Ла Бауме (U-355) сообщил: «Мое продвижение к зоне патрулирования сильно замедлено необходимостью обходить поля пакового льда в точках 9390 и 9380». У него оставалось 16 кубометров топлива. Оценивая положение на основе полученных сообщений, Шмундт предположил, что у подводных лодок, патрулирующих возле этих льдов, нет никаких перспектив. Ни одно судно не пересекло те две линии патрулирования, которые он организовал шестью оставшимися в боеготовности лодками; U-88 и U-355 возвращались из-за недостатка топлива. И Шмундт решился на изменение тактики: все подводные лодки пойдут обратно параллельными курсами, прочесывая генеральное направление движения конвоя до того места, где он рассеялся, пересекая определенные контрольные линии в установленное время. Так они могли бы уничтожить и отставшие суда.
За несколько минут до полуночи он приказал шести оставшимся лодкам из «Ледяных дьяволов» – Маркса, фон Химмена, Тимма, Бильфельда, Бранденбурга и Рехе – начать окончательную «чистку» в 15.00 следующего дня, пересекая одну «контрольную линию» каждые двенадцать часов по широкой кривой к северу, к побережью Новой Земли, а затем развернуться точно на запад и идти почти до острова Медвежий. Это была тактика, которой не смогли бы противостоять никакие уловки противника, но многого от нее не ждали. «Операцию, – констатировал той ночью штаб ВМФ, – можно считать законченной».
Небольшой конвой, который вышел из Маточкина Шара вечером 7 июля, двигался на юг вдоль берегов Новой Земли. Выйдя в Баренцево море, грузовые суда выстроились в две колонны, по два в каждой, охраняемые дюжиной эскортных кораблей. В 9.45 8 июля они прошли через большое нефтяное пятно и плавающие обломки – место гибели одной из жертв U-255 – вероятно, «Алкоа Рейнджер». В плотном тумане четыре судна – «Эль Капитан», «Хузиер», «Сэмюэл Чейз» и «Оушн Фридом» – продолжали прорываться прямо на юг, направляясь ко входу в Белое море. Туман держался весь день, пока они шли вдоль юго-западного побережья Новой Земли. Даже при этих условиях каждый час приближал их на 10 миль к конечному пункту назначения – Архангельску.
Старпом «Эль Капитана», самого старого в конвое, находился на мостике, когда в 16.30 судно ПВО, идущее прямо впереди, внезапно издало звуки сирены – предупреждение о льдах. К нему присоединились и другие суда, начав крещендо подавать гудки, звонки и свистки, слившиеся в какофонию, наполняющую мрачный туман. Машины «Эль Капитана» переключились с «полного вперед» на «полный назад», судно заскрипело и застонало на всех стыках, резко замедлив ход, но недостаточно быстро, чтобы избежать вторжения огромной белой массы в серый туман. Оно, как и несколько других судов, на несколько сотен ярдов зарылось в колючие льдины и, наконец, скрежеща, замерло. В мгновенно наставшей тишине, посреди этого безграничного пространства, старпом с «Эль Капитана» услышал пронзительный свист боцманской дудки. Он достал бинокль и посмотрел вперед, поначалу не увидев ничего, но потом, после того как едва заметный ветерок слегка развеял завесу тумана, заметил в 2 милях крошечный красный парус среди плотно сошедшихся льдин. На мостик поднялся капитан Тевик и предположил, что это застрявшая во льдах спасательная шлюпка. В то время как другие суда стали пятиться, чтобы выбраться из пакового льда, «Эль Капитан» стал продвигаться вперед, ломая его, пока не оказался рядом с небольшой шлюпкой. Ее занесло во льды пятьдесят три часа назад, и она была не в состоянии самостоятельно выбраться из ледового плена. Девятнадцать моряков с американского судна «Джон Уидерспун» были подняты из-под красного паруса, который был натянут низко, чтобы служить защитой от ветра; некоторые имели серьезные ранения.
В тех холодных сухих широтах звук разносится на большие расстояния. Но не свистни в тот момент американский старпом в боцманскую дудку, грузовые суда не остановились бы, и тогда всех пассажиров шлюпки ждал ужасный конец. Когда старпома подняли на борт, он вручил дудку старпому «Эль Капитана» на память об этой спасительной встрече. Судно начало выбираться из льдов, а его моряки стали растирать конечности спасенных китовым жиром. После того как корабли эскорта и грузовые суда высвободились из льда, конвой как единое целое существовать перестал; туман оставался по-прежнему плотным, суда так часто за последние часы меняли курс и маневрировали, что прокладка курса стала невозможной. Временами скорость их хода снижалась до 8 узлов и меньше, и двигаться зигзагообразно было невозможно.
Корабль ПВО «Паломарес» радировал на все суда, чтобы они сообщили о своих координатах, и все дружно выполнили команду, за исключением тральщика «Саламандер», где сочли любые радиообмены в такой ситуации совершенно неприемлемыми. Он осторожно молчал. В 19 часов тральщик «Бритомарт» увидел «Лотус» с коммодором Даудингом на борту, и вместе они попытались собрать потерявшие друг друга суда, но два часа спустя снова попали во льды, а видимость в тумане снизилась всего до 80 ярдов. Те суда, что сгруппировались теперь вокруг них, изменили курс на северный, но обнаружили, что там ледовая обстановка вопреки ожиданиям становится еще хуже, – похоже, они оказались, в ледовом мешке. Опять развернулись на восток и наконец рано утром 9 июля снова вышли на открытую воду. Теперь они вновь могли осторожно двигаться на север. Казалось, что русские дали их военно-морскому представителю курс, выводящий суда прямо на массивный ледяной барьер, надвигающийся из Карского моря и закрывающий восточную часть входа в Белое море; это были, конечно, те же льды, на которые немецкие подводные лодки натолкнулись несколькими часами ранее.
Выход один: грузовые суда и их корабли эскорта должны будут сделать долгий обход к северо-западу, все время приближаясь к германским авиабазам в Норвегии и к трем подводным лодкам, поставленным Шмундтом у западного окончания ледяного барьера. Ночью 9 июля, в 2 часа, туман внезапно рассеялся, и «Бритомарт» с «Лотусом» присоединились к «Хэлсиону», когда они шли у кромки льда; двумя часами позже они обнаружили «Сэмюэла Чейза», застрявшего во льдах, и провели его к открытой воде. В последующие часы группа увидела два траулера: «Лорд Миддлтон», «Нодерн Джем», и грузовое судно «Оушн Фридом» – им также было приказано присоединиться. Корвет «Лотус» нашел двадцать три человека с «Панатлантика» в открытой спасательной шлюпке и взял их на борт. Никаких признаков других судов не было. От конвоя, по существу, осталась половина.
Два других грузовых судна и их эскортные корабли, включая спасательное судно «Замалек», два корабля ПВО и корвет «Ла Малуин», продолжали идти вдоль края льда, продвинувшись на запад дальше той группы, о которой только что было сказано. По-прежнему стоял туман. Лейтенант Карадус, оператор гидролокатора, писал в своем дневнике: «В 4 утра разбужен работой машинного телеграфа. Продолжал работать радиопеленгатор. Его непрерывный заунывный звук, мягко говоря, раздражал. Обороты упали до 50–60, то есть корабль давал 5,5 узла». Приблизительно в четверть шестого туман быстро рассеялся, и стала видна кромка льдов милях в пяти по левому борту; неподалеку она резко оборвалась, и далее снова простиралась чистая вода. Теперь растянутая цепь судов снова могла видеть друг друга; но три тральщика, траулер и два грузовых судна исчезли в тумане. Сформировался новый «малый конвой», состоявший из корветов «Поппи», «Лотус» и «Ла Малуин», двух кораблей ПВО, спасателя «Замалек» и траулера с гидролокатором «Лорд Остин», сопровождавшие все вместе лишь два грузовых судна – «Хузиер» и «Эль Капитан». Как только туман рассеялся, между ними замигали сигнальные прожектора, и почти сразу же наблюдатель с левого борта на корвете «Ла Малуин» доложил на мостик о неидентифицированном объекте на траверзе несколько ближе к корме, в 2 милях от них. Корвет на полном ходу двинулся к объекту, все заняли места по боевой тревоге. Но, подойдя ближе, увидели две спасательные шлюпки с красными парусами, и не более чем через десять минут дружеские руки помогали подняться на борт корвета по высадочным сетям еще двадцати девяти морякам с «Джона Уидерспуна»[110].
Пока для соединения с конвоем шел другой корвет, держа разумную скорость, чтобы экономить истощающиеся запасы топлива; было приказано выдать горячую пищу и другую одежду истощенным американским морякам, которые провели трое суток в спасательных шлюпках. «Их спасение, – написал Карадус, – было чудом. Если бы туман продержался еще пять минут и будь на посту менее опытный наблюдатель, этих двадцать девять спасшихся в двух маленьких открытых шлюпках и не заметили бы». Что за провидение дважды спасло этих людей, мы никогда не узнаем. Конечно, члены команды не были отмечены особыми достоинствами или святостью. Они заснули в разных местах корвета, как только легли, и, казалось, не очень-то успели задуматься о своем будущем. Лейтенант Карадус нашел одного из них спящим в маленькой ванне для офицерского состава, а еще десятерых – в кают-компании; они вскрыли рундучок с вином и теперь находились в позах, свидетельствовавших о пьяном оцепенении. Тот, что спал в ванне, пробудился, когда вошел Карадус. Лейтенант позже описал:
«У него было удивительное собрание непристойных фотографий с обнаженными женщинами. Он сунул это сокровище мне в карман. Лишь переступив через группы спящих в проходах людей и войдя в свою каюту, я заметил эти фотографии, быстрое их перелистывание создавало эффект полового акта. Меня чуть не стошнило».
Лейтенант сразу вернул человеку его собственность, и тот горячо поблагодарил его за возвращение «подружек» команды. Моряк сказал, что без них он в море не ходит.