Мы только что вернулись с ужина, устроенного в его честь местной научной организацией, и зашли в библиотеку, чтобы покурить и поболтать перед сном.
До сих пор наш разговор касался его небольшого рассказа о его последних наиболее важных открытиях в Египте и о том эффекте, который он произвел на его слушателей.
То, что он теперь признает, что намеренно опустил важные факты, имеющие отношение к его работе, было, мягко говоря, откровением, и я мог только изобразить изумление, которое испытывал.
После нескольких глубокомысленных пауз Нед сказал:
– Фрэнк, то, что произошло на самом деле, настолько странно, настолько непостижимо, что если бы я рассказал эту историю миру, он бы посмеялся надо мной, сказав, что я солгал или сошел с ума.
– Смотрите сюда, – воскликнул он, сбрасывая пальто и воротник и обнажая верхнюю часть своей мускулистой груди и плеч. – Вот небольшое доказательство правдивости моей истории, которое я всегда ношу с собой.
Я посмотрел, и на его шею, под густой бородой, я увидел множество шрамов, которые, простираясь вниз, расходились рядами, покрывая почти каждый дюйм тела, выставленного на обозрение. Это выглядело так, как будто какой-то острозубый инструмент, похожий на грабли, выдолбил плоть, или как будто человека опалили раскаленным железом.
– Боже милостивый! – воскликнул я. – Что за зверь или тварь это сделала?
– Да, вы вполне можете назвать это так, – ответил Нед, оценивая свою одежду и сиденье. – Это было Нечто, самое ужасное, что Бог когда-либо допускал к своему изножью.
– Я сказал вам сегодня вечером, – продолжал он, – что я отправился исследовать небольшую пирамиду, которая стояла в пустыне, в миле или двух от оазиса, который был моим базовым лагерем во время исследований в этой части Египта. Я объяснил, как мы потратили недели на раскопки и зондирование, прежде чем успех вознаградил нас; как мы взломали гробницу под пирамидой и обнаружили мумии и драгоценности и украшения, которые доказали, что тела лежали там, не тронутые рукой смертного, с тех пор, как они были похоронены – шесть тысяч лет назад. Все это произошло именно так, как я хотел. Здесь нечего скрывать.
– Вы также слышали о попытке украсть некоторые из наших сокровищ из здания, в котором они временно хранились, как был убит один из моих людей, стоявших в то время на страже, и как я, когда искал следы убийцы в лагере, подозревая бродячих арабов, подвергся нападению в палатка шейха, и я был вынужден убить этого человека, чтобы спасти свою собственную жизнь. Эта часть истории была достаточно правдивой, насколько это было возможно, но самые важные детали были опущены. Что на самом деле произошло, так это:
– Проработав несколько недель на раскопках и не получив ничего, кроме тяжелого труда измучившего наших сотрудников, я впал в уныние и однажды вечером объявил мужчинам, что если следующий день или два не принесут удачи, я откажусь от этого предприятия. Я также сказал им, что для того, чтобы быть в хорошей форме для того, что может стать нашей последней попыткой, они не должны работать на следующий день, и предложил им немедленно отправиться в базовый лагерь и отдохнуть. Они были очень рады получить отдых после того, сколько они поработали и сколлько они уже сделали, и вскоре все рабочие были на пути в оазис, где мои люди, за исключением местных рабочих, жили в свободное от службы время.
Я остался в лагере и рано утром следующего дня совершил экскурсию по раскопкам. Я осмотрел каждое отверстие и зондирование, провел тщательные измерения и попытался придумать какой-нибудь новый план работ, который дал бы ощутимые результаты. Наконец, я вернулся в свою палатку и собирался сесть перед ней, когда случайно увидел далеко в пустыне то, что как показал мне мой полевой бинокль, было караваном. Это был небольшой караван – дюжина навьюченных верблюдов и столько же всадников. Он направлялся к оазису и не собирался приближаться к пирамиде.
Пока я стоял, наблюдая за путешественниками, всадник, ехавший впереди, отделился от колонны, а за ним, как казалось на таком расстоянии, быстро поскакал ко мне ребенок, тоже верхом, остальные продолжили свой путь. Когда они оказались на расстоянии нескольких шагов от меня, всадники остановились, и человек, спешившись, спокойно стоял, пока его маленький спутник проследовал к пирамиде и скрылся за ней из виду, сопровождаемый лошадью без всадника. Затем незнакомец пошел вперед, пока нас не разделяло всего несколько ярдов, когда он остановился и отвесил глубокий поклон. Он не произнес ни слова, но стоял, скрестив руки на груди, как будто ожидая, что я обращусь к нему. Он был очень высок, прямой, как копье, и носил обычную длинную белую одежду пустынных племен.
Раздраженный молчанием этого человека, я, наконец, крикнул по-арабски: "Кто ты такой и чего ты хочешь?"
При этих словах мой гость подошел ко мне вплотную, отвечая при этом: "Кто я такой, не имеет большого значения, то, что я хочу, вы дадите мне в обмен на услуги, которые я вам окажу".
Я был поражен, как вы вполне можете предположить, но прежде чем я смог ответить, он продолжил: "Я знаю, что вы Эдвард Ван Зант, исследователь. Я знаю, что вы хотели бы найти здесь, и как вы работали безрезультатно, пока не впали в уныние. Откуда я знаю об этих вещах, касается только меня. Что вас должно трогать, так это тот факт, что я, и только я, могу показать вам, как войти в гробницу, которая, как вы предполагаете, находится здесь, и я сделаю это, если вы дадите мне право забрать то, что вы можете в ней найти."
Хотя я был поражен осведомленностью этого человека обо мне и моих работах и инстинктивно не доверял ему, я продолжал действовать напористо, насколько это было возможно, пытаясь узнать его требования и что он собирается делать.
Пригласив его сесть на каменную глыбу рядом со мной, я сказал: "Ты, кажется, много знаешь и такой могущественный, почему ты сам не отрыл эту гробницу?"
"Потому что, – ответил он, – для этого требуются инженерные навыки и механические приспособления, которые я не могу получить здесь".
"Что вам требуется в обмен на ваши услуги?" – был мой следующий вопрос.
"Мумия", – ответил он.
"Мумия!" – воскликнул я. – "Да ведь это то, что я больше всего хочу найти сам, и вы смеете потребовать то, что имеет для меня наибольшую ценность".
"Послушайте, – сказал человек, – вы найдете тела королей и королев, которые жили во времена, о которых у человечества нет записей. Они будут твоими вместе со всеми драгоценностями и украшениями, похороненными вместе с ними. Вы также обнаружите саркофаг, в котором находится тело гнома, незначительная вещь по сравнению с другими сокровищами. Этот саркофаг и его содержимое – это все, о чем я прошу, и я клянусь, что в них нет ничего, что могло бы представлять для вас ценность. В качестве гарантии того, что я не шучу и не пытаюсь обмануть вас, возьмите это" – сказав это, он достал маленькую коробочку, из которой высыпал мне в руки несколько самых прекрасных бриллиантов, которые я когда-либо видел. – "Если я в чем-то подведу вас, – продолжал он, – или вы не найдешь все так, как я сказал, это будет вашим".
Короче говоря, я согласился на это предложение, араб принял мое устное обещание выполнить условия договора.
"Договорились", – сказал он, когда предварительные условия были улажены и вот тут начинается удивительная часть дела, – "Я выполню свою часть соглашения".
С этими словами он пронзительно свистнул, после чего малыш вышел из-за пирамиды и, ведя рядом с собой другую лошадь, подъехал к нам и спешился. Низко поклонившись мне, он встал перед другим и, не говоря ни слова, посмотрел ему в лицо, словно ожидая команды.
Теперь я увидел, что новоприбывший был вовсе не ребенком, а был карликом, двадцати лет или около того. Это был красивый, темноглазый парень, в красной феске и одежде, похожей на зуавскую, которая ему очень шла. За то, что он был необычайно ловок и силен, позже у меня была причина поблагодарить мои звезды.
Затем, говоря на каком-то странном диалекте, карлик снял что-то с седла араба и вручил ему ятаган, рукоять и ножны которого были покрыты каким-то чешуйчатым материалом, который, как я позже узнал, был кожей змеи.
Еще одно или два слова на том же незнакомом языке, и маленький человечек вытянул шею и повернулся лицом к большому. Когда он это сделал, я уловил выражение отвращения на его лице, и его глаза заблестели, как будто с ненавистью или вызовом. Араб заметил это и ответил с уродливым хмурым видом и рычанием, которое звучало как угроза.
Поднявшись со своего места, он выхватил саблю из ножен, и в следующее мгновение карлику должно было показаться, что он стоит в центре огненного дождя. Араб кружился вокруг него играя мечом. Я волен сказать, что никогда не видел подобного раньше и никогда не увижу снова, пока жив.
Представление прекратилось так же внезапно, как и началось. Карлик стоял, скрестив руки на груди, и в его глазах был странный, отсутствующий взгляд. Араб мгновение пристально смотрел на него, а затем, сорвав покрывало с рукояти, поднес эту часть ятагана поближе к своему лицу.
Рукоять была из золота, красиво обработанная и усыпанная драгоценными камнями. На конце был огромный бриллиант, сверкавший на солнце как пламя, и все это медленно колебалось перед глазами гнома, пока его веки не опустились, и он, казалось, заснул.
Когда араб вложил меч в ножны и закрыл покрытие на рукояти, он сказал: "Али становится непокорным и отказывается служить мне, он должен быть дисциплинирован". Затем, достав лист бумаги и карандаш, он положил их на камень, который освободил, и, встав перед своим спутником, он сказал то, что было похоже на приказ, громким, властным тоном и на том же чужеземном языке, который он использовал раньше.
Через несколько мгновений карлик ответил приглушенным голосом, который звучал так, словно доносился из-под земли.
Затем, как бы переводя, араб сказал: "Он говорит мне, что большой камень закрывает вход в туннель, ведущий к гробнице, но он прошел через него".