В течение следующих нескольких минут не было произнесено ни слова. Затем раздался негромкий вскрик карлика, за которым последовало несколько фраз прерывистым, задыхающимся голосом человека, совершенно измученного. По другой команде он, пошатываясь, подошел к камню и, схватив карандаш, быстро набросал на нем то, что выглядело как первый этаж здания. Последовало много записей, и когда это было закончено, араб вручил мне то, что оказалось подробным планом туннеля и гробницы, с полными инструкциями по входу в нее.
Когда Али закончил, он упал в глубоком обмороке, но несколько капель из пузырька, который араб поднес к его лицу, вскоре привели его в чувство. Затем странная пара села на коней и направилась к оазису, и это был последний раз, когда я видел их в течение нескольких дней.
Вечером я поехал верхом на лошади в лагерь, где узнал, что новоприбывшие разбили свои палатки на окраине оазиса и казались тихими и нелюдимыми.
Я сказал своим помощникам, что шейх посетил меня и дал мне четкие указания, как найти гробницу и войти в нее, за что, если они окажутся правильными, он должен был получить обычную мумию, в случае, если таковая будет найдена.
Только после того, как мы проникли в гробницу и нечестиво прикоснулись к ее содержимому, шейх появился на раскопках.
В тот знаменательный день он пришел рано в сопровождении четырех своих людей, больших, хорошо сложенных парней. Разыскав меня, он получил разрешение войти со мной в гробницу, и пока мы там находились, ни одно наше движение, когда мы открывали саркофаги и доставали мумии, драгоценности и тому подобное, не ускользнул от его бдительного ока.
Долгое время не было никаких признаков деревянного ящика, но когда большая часть вещей была убрана, он обратил внимание на трещину в стене перед ним. Несколько ударов киркой обнажили нишу, передняя часть которой была замурована. Там вертикально стоял закрытый ящик, и в нем мы нашли, как и предсказывал араб, тело карлика. Это был мужчина с необычайно широкими плечами и руками, доходящими почти до колен. Лицо было отвратительным, и свирепая улыбка раздвинула тонкие губы, обнажив острые зубы, сверкающие, как у зверя.
Странно такое говорить, но тело не было обмотано бинтами, как всегда бывает с мумиями, а было облачено в свободную одежду из какого-то странного материала, который выдерживал наше грубое обращение.
Огромные пучки мышц покрывали скелет, и нигде не было отверстия или каких-либо признаков того, что внутренние органы были удалены, как это всегда делается в случае с мумиями.
Тело с застывшими конечностями было похоже на тело человека в каталептическом припадке или трансе и представляло, как я предположил, какой-то странный и удивительный процесс бальзамирования, единственным экземпляром которого была эта находка.
Голова покоилась на продолговатой подушке, покрытой куском того же материала, из которого была сделана одежда, и на эту подушку глаза араба были устремлены с самым напряженным нетерпением. Прежде чем я успел дотронуться до него, он закрыл крышку коробки, сказав при этом: "Полагаю, я могу взять это сейчас? Вы видели, насколько это незначительно, и я хочу немедленно отнести это в свою палатку."
Неохотно я дал свое согласие, и его люди вынесли ящик на поверхность и положили его в тележку, которую я предоставил ему, чтобы доставить его добычу в лагерь.
Через час или два после того, как они ушли, мы нашли в нише, под каким-то хламом, то, что я принял за бронзовый блок. Он был почти в два раза больше обычного кирпича, довольно тяжелый, и со всех сторон был инкрустирован золотом со странными узорами. Я отправил его наверх, чтобы положить вместе с другими вещами, и вскоре после этого мне сказали, что шейх хочет встретиться со мной наедине. Когда, по моему приглашению, он присоединился ко мне в гробнице, он был очень взволнован, и его первыми словами были: "Я потерял маленький бронзовый блок, принадлежащую этому ящику; вы не видели ее где-нибудь здесь?"
"Друг мой, – сказал я, – в обмен на ваши услуги я согласился предоставить вам жилище и содержание. Выполнил ли я свое обещание?" Он ответил: "Да, но…"
"Все бронзовые блоки, которые я найду, и все остальное, кроме ящика, принадлежат мне, и я буду хранить их".
На это шейх не сказал ни слова, но с мрачным выражением на лице повернулся и вышел из ямы.
Закончив работу на день, я пошел в кладовую и спрятал блок в углу, под грудой инструментов. Позже, когда мои помощники вернулись в штаб-квартиру, а сотрудники устроились на ночь, я позвал Сэма, моего слугу-африканца, и одного из местных рабочих, умного, заслуживающего доверия араба, и договорился с ними о том, что они будут охранять склад в течение ночи. Я должен был нести первую и самую долгую вахту, Сэм – следующую, а араб – последнюю, которая должна была закончиться, когда в лагере начнется утреннее движение.
Этот план был выполнен, и ничего не произошло, пока я или Сэм были на дежурстве. Когда араб занял свой пост, я осмотрел здание изнутри и снаружи, посмотрев, что блок на месте и все остальное в отличном состоянии.
Вернувшись на свою койку, где я спал как убитый во время дежурства Сэма, я почувствовал, что сон ушел от меня, и больше часа я ворочался, не в силах сомкнуть глаз. Наконец я погрузился в дремоту, от которой через несколько минут резко очнулся. Что-то отвлекло меня, я не знал, что именно, но в моих ушах, казалось, зазвенело слабое эхо, как от голоса, зовущего на помощь.
Вскочив, я понесся к складу на максимальной скорости.
Луна еще не зашла, так что близлежащие объекты были хорошо видны.
Когда я подбежал к зданию, я увидел то, что заставило меня встать как вкопанному.
Дверь была распахнута настежь, и кто-то двигался внутри.
Араба нигде не было видно.
Подойдя вплотную к окну, я окликнул мужчину по имени. Ответа не последовало, и шум внутри прекратился.
Пока я стоял там, вглядываясь в темную комнату, внезапно послышалась возня, ужасный рычащий крик, и из дверного проема выскочило нечто на четвереньках, которое, проскочив мимо меня как вихрь и исчезло из виду прежде, чем я смог пошевелиться.
Придя в себя от того, что, признаюсь, на мгновение напугало меня до смерти, я быстро оказался в комнате у тайника с фонарем.
Блок исчез!
Поспешный осмотр показал, что больше ничего не было потревожено, и что дверь была взломана давлением извне, двустворчатый замок и винты, вырванные из дерева, указывают на то, что была применена чрезвычайная сила.
Снаружи, лежа на животе, недалеко от здания, я нашел сторожа. Парень был мертв. Его шея была сломана, лицо искажено страхом и ужасом, а на горле были глубокие царапины, из которых все еще текла кровь.
Подняв лагерь на ноги, я отнес тело в больничную палатку и объяснил мужчинам, что их товарищ был убит грабителем, который не смог захватить ничего ценного.
Кто именно совершил это деяние, я не мог себе представить, но я был уверен, что шейх был ответственной стороной, и решил навестить его в ранний час.
Вскоре после восхода солнца я стоял перед своей палаткой, когда, к моему удивлению, карлик Али прискакал бешеным галопом. Не спешиваясь и не произнося ни слова, он сунул мне в руку свернутую бумагу и, развернувшись, снова умчался, как подстреленный. В документе содержались такие слова:
"Шейх спит, а я украл его. Он поклялся, что ты умрешь, как и твой охранник. Если ты храбр, приходи в его палатку в полночь с топором и ножом. Охранники будут спать, и я помогу тебе. Блок – это…"
Здесь заметка резко оборвалась, как будто автора прервали, и я бы многое отдал, чтобы узнать, что именно он имел в виду под этим упоминанием блока.
В тот вечер я отправился в штаб-квартиру вместе с остальными, оставив склад на попечение помощника и вооруженную охрану.
Я поверил, что записка Али была написана с добрыми намерениями, и решил действовать так, как он советовал, но в одиночку и без ведома кого-либо из моих коллег.
Незадолго до полуночи я был поблизости от шатра шейха, который стоял на краю оазиса со входом обращенным к пустыне.
Когда я осторожно приблизился к двери, лунный свет позволил мне увидеть распростертое на земле перед ним тело мужчины, его руки сжимали длинное ружье. Одно из сказанного Али уже было подтверждено. Охранник спал, и очень крепко, я это видел.
Как раз в этот момент раздался голос шейха, похожий на дикое песнопение, и я приготовился к действию.
Закрепив топор с широким лезвием, который я захватил с собой, на поясе с помощью кожаного ремешка на рукоятке, а в другой руке держа крепкий охотничий нож, я перешагнул через ограду и вошел в палатку. Высокая ширма перед дверью полностью закрывал мне обзор. Затем я прополз через отверстие и встал за ширмой. Сделав в нем разрез своим ножом, я смог увидеть, что ковры и шкуры покрывали землю, а по бокам и на дальнем конце палатки были установлены ширмы, которые были большими и продолговатыми. В центре был стол, задрапированный в черное, а перед ним, спиной ко мне, стоял араб.
Он был одет в черную мантию, которая закрывала его от шеи до пят, а в правой руке у него был короткий черный жезл, которым он размахивал взад-вперед в унисон песнопению.
На столе я мог видеть бронзовый блок, а рядом с ней лежал прекрасный ятаган, рукоять которого блестела в лучах лампы, свисавшей с потолка палатки.
Ни Али, ни ящика не было в поле зрения, но я был уверен, что карлик был рядом, готовый протянуть руку помощи, если это необходимо.
С оружием, готовым к немедленному применению, я двинулся к столу, и моя рука уже была на блоке, прежде чем араб понял, что я там.
Испуганный крик сорвался с его губ, когда он увидел меня. Его рука метнулась к сабле, и быстрее, чем я смог бы сказать, он нанес удар, который, если бы он достиг меня, рассек бы меня до плеч.
Прыжок в сторону, однако, спас меня, и прежде чем он смог выпрямиться, я выхватил топор и нанес удар справа, который чуть не сбил его с ног. Однако он пришел в себя, как прирожденный боец, и, с кровью, текущей из его носа и рта, и адским огнем, пылающим в его глазах, он снова прыгнул на меня.