о результаты, которые нужны Мао Цзэдуну, Чжоу Эньлаю, Кан Шэну, Цзян Цин, Чэнь Бода, Линь Бяо, т. е. всему «штабу» Мао Цзэдуна того времени и иже с ними.
Дело Лю Шаоци стало самым крупным из всех сфабрикованных во время «культурной революции», в орбиту которого попало больше всего людей. Только по решениям судов, а это касалось, как уже говорилось, не самого Лю Шаоци, а тех, кого привлекали по этому делу на местах, подверглись несправедливым наказаниям 28 тыс. человек. И во много раз больше людей в самых разных организациях по всему Китаю без всякого суда терпели издевательства, которые тогда назывались «критикой и борьбой»; незаконно и без какого бы то ни было юридического оформления арестовывали и заключали в тюрьмы тысячи и тысячи невиновных. По мнению китайских исследователей, невозможно точно подсчитать всех пострадавших по этому «делу»[132].
Были репрессированы близкие Лю Шаоци. Его супруга Ван Гуанмэй, арестованная осенью 1967 г., одиннадцать с половиной лет провела в тюрьме; тюремщики применяли к ней такие бесчеловечные методы, что она потеряла рассудок. Старший сын Лю Юньбин погиб в годы «культурной революции». Старшая дочь Лю Айцинь пребывала долгое время «на перевоспитании в хлеву». В таком же «хлеву» в «одиночном стойле» содержалась и ее сестра Лю Пинпин. Сыновья Лю Юньжо и Лю Юаньюань побывали в тюремном заключении. Дочь Лю Тинтин стала объектом «борьбы».
Терпела унижения даже самая младшая в семье Лю Шаоци и Ван Гуанмэй, их дочь Лю Сяосяо. Маленькая девочка во время «культурной революции» только начала ходить в школу. Ее соученики, возможно по наущению взрослых, зная, что ее отец — Лю Шаоци, избивали Лю Сяосяо. Как-то раз, не выдержав, она, плача, бросилась к проходившему мимо милиционеру со словами: «Дядя, я не выступала против председателя Мао Цзэдуна!»
Судя по сведениям, опубликованным в печати КНР после того, как началась критика «культурной революции», из родных Лю Шаоци, подвергшихся репрессиям, четверо умерли от издевательств, шестеро были посажены в тюрьму[133].
Брат жены Лю Шаоци Ван Гуанмэй Ван Гуаньэнь, служивший помощником директора Фэнтяньской прядильной фабрики в городе Тяньцзине, был арестован, и от него потребовали дать показания о «предательстве», которое якобы совершил Лю Шаоци «в 1929 г., когда его подвергли аресту в городе Шэньяне». Ван Гуаньэня пытали, и он умер в тюрьме. Другой шурин Лю Шаоци — Ван Гуаньин был приговорен к смертной казни с отсрочкой приведения приговора в исполнение. После восьми лет пребывания в тюрьме он в 1980 г., т. е. спустя четыре года после окончания «культурной революции» и смерти Мао Цзэдуна, был реабилитирован[134].
Как же фабриковались «доказательства вины» Лю Шаоци?
Очевидно, что вся эта работа началась еще в 1966 г, и заняла около двух лет. Правда, тогда, в 1966 г., Лю Шаоци еще формально оставался членом Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, председателем КНР, но это, конечно, не могло помешать началу тайного расследования. Уже упоминалось о том, что Чжоу Эньлай не стеснялся публично заявлять о том, что Мао Цзэдун «потерял доверие» к Лю Шаоци еще на X пленуме ЦК КПК 8-го созыва, т. е. в 1962 г.
И все же сначала появилась группа по особому делу супруги Лю Шаоци Ван Гуанмэй. Эта группа была создана во второй половине 1966 г., но о ней не знали ни сама Ван Гуанмэй, которую взяли под арест только год спустя, в 1967 г., ни Лю Шаоци.
Группы по особым делам формировал Мао Цзэдун, естественно с помощью Чжоу Эньлая, заменившего Лю Шаоци, как уже упоминалось, на посту руководителя повседневной деятельностью высших партийных органов. Мао Цзэдун, как правило, не ставил в известность их членов о начале такого внутрипартийного расследования даже в тех случаях, когда речь шла не о них самих, а об их женах. Вероятно, это оправдывалось, если вообще нужны были какие-либо оправдания, соображениями безопасности самого вождя КПК-КНР, партии и государства, ибо дело касалось, с точки зрения Мао Цзэдуна, классовых врагов внутри партии.
Группа по особому делу Ван Гуанмэй занималась главным образом сбором таких материалов, которые могли бы дать основания для осуждения Лю Шаоци. Иначе говоря, хотя формально она была создана по «делу» Ван Гуанмэй, но по существу Мао Цзэдун таким обходным путем санкционировал тайное расследование деятельности председателя КНР Лю Шаоци.
Весьма характерно, что группа, по сути дела, была создана вне аппарата ЦК КПК. Ее поручили возглавить Се Фучжи, который был тогда министром общественной безопасности КНР. Следовательно, речь сразу пошла о «государственной измене», о «предательстве» в пользу иностранного государства.
Сам Се Фучжи был фигурой, показавшейся Мао Цзэдуну наиболее подходящей для этой цели. Се Фучжи был одним из провинциальных руководителей и был переведен в Пекин по рекомендации Дэн Сяопина. Попав в Пекин, Се Фучжи быстро доказал Мао Цзэдуну и Цзян Цин, что он готов на все, в том числе и на слежку за высшими руководителями государства и партии, включая и Лю Шаоци и своего «благодетеля» Дэн Сяопина.
Китайские ученые отмечали, что доступные им документы свидетельствовали о том, что вначале существовал замысел представить Лю Шаоци агентом специальных служб США (возможно, Мао Цзэдун, как это не раз бывало, попытался воспользоваться советским опытом и в данном случае копировать в какой-то степени дело Л.П.Берия в СССР; недаром он в свое время при встрече с Н.С.Хрущевым в 1957 г. в первую очередь интересовался именно этим делом).
Был составлен план, плелась сложная интрига. Прежде всего, намеревались доказать, что Ван Гуанмэй была агентом Управления стратегической информации США по Дальнему Востоку. Затем предполагалось заявить, что Ван Гуанмэй завербовала и втянула в свою деятельность и Лю Шаоци, который также стал американским шпионом[135].
Одним словом, Мао Цзэдуну очень хотелось, чтобы получилось что-то наподобие дела В.К.Блюхера в Советском Союзе, когда И.В.Сталин приказал расстрелять его за то, что тот якобы был завербован японской шпионкой. В данном случае Лю Шаоци мог быть представлен как человек не первой молодости, околдованный молодой американской шпионкой-китаянкой. В свое время Ван Гуанмэй была студенткой университета Пужэнь, привилегированного учебного заведения в Пекине, где давали по тем временам прекрасное образование. Она блестяще владела английским языком и, безусловно, встречалась и общалась с иностранцами, в том числе и с американцами. В то же время Ван Гуанмэй, как, впрочем, и ее братья, вступила в КПК, принимала участие в подпольной работе партии.
Когда в 1946 г. КПК вела переговоры с Гоминьданом (ГМЛ), в Пекине был создан орган из представителей трех сторон (КПК, ГМД, США), ведавший передислокацией вооруженных сил ГМД и КПК. Делегация КПК, которую возглавлял видный деятель партии Е Цэяньин, должна была вести переговоры с американцами, и подпольная организация КПК в Пекине рекомендовала делегации КПК Ван Гуанмэй в качестве переводчицы; через нее поддерживалась связь с американцами.
В феврале 1947 г. разразилась гражданская (или внутренняя) война в Китае, и делегация КПК была отозвана из Пекина. Ван Гуанмэй вместе с членами делегации прибыла в район, находившийся под контролем КПК и расположенный на стыке провинций Хэбэй, Чахар, Ганьсу. Затем она попала в Пиншань, где и познакомилась с Лю Шаоци, за которого впоследствии вышла замуж.
Все это было общеизвестно. Собственно говоря, партийная организация руководила деятельностью Ван Гуанмэй с середины 40-х годов. Сам брак Лю Шаоци и Ван Гуанмэй был санкционирован руководством партии. Казалось, что тут нет неясностей. Однако, исходя из намерения доказать причастность Лю Шаоци к шпионажу в пользу США, группа по особому делу Ван Гуанмэй развернула активную, просто лихорадочную деятельность.
Были арестованы члены подпольной организации КПК, действовавшей в Пекине в 40-х годах. В тюремном заключении оказался, например, известный деятель компартии Цуй Юэли, некогда работавший в подполье в Пекине, а после 1 октября 1949 г. и создания КНР занимавший пост заместителя мэра Пекина Пэн Чжэня, который также стал одним из первых объектов нападок в ходе «культурной революции». Цуй Юэли томился в тюрьме долгие годы. Были схвачены и несколько профессоров университета Пужэнь. Из всех этих людей пытались выбить свидетельские показания, но так и не сумели ничего добиться, хотя и замучили их до смерти[136].
Одновременно в поле зрения группы по особому делу Ван Гуанмэй попал Чжан Чжуньи — профессор расположенного в Пекине Хэбэйского (провинциального) педагогического института. В 1967 г. Чжан Чжуньи было 67 лет, т. е. это был человек того же поколения, что и Лю Шаоци. Чжан Чжуньи не был знаком ни с Лю Шаоци, ни с Ван Гуанмэй. Но зато Чжан Чжуньи был приятелем профессора Ян Чэнизо и его супруги Юань Шаоин, а те, в свою очередь, знали Ван Гуанмэй. Этим и решила воспользоваться группа по ее особому делу. Чжан Чжуньи был болен раком. Болезнь находилась в последней стадии. Дни Чжан Чжуньи были сочтены. 24 октября 1967 г. группа по особому делу доложила, что Чжан Чжуньи может умереть в любой момент и даже при лечении в больнице долго не протянет. Из этого группа по особому делу Ван Гуанмэй сделала свои выводы и внесла предложение продолжать лечить Чжан Чжуньи в тюрьме и одновременно интенсивно допрашивать его. Министр общественной безопасности КНР Се Фучжи препроводил документ с этим предложением супруге Мао Цзэдуна Цзян Цин, которая и наложила резолюцию: «Читала. Согласна».
26 октября 1967 г. состояние Чжан Чжуньи настолько ухудшилось, что 28 октября его перевезли в военный госпиталь, где врачи, как докладывала группа по особому делу Ван Гуанмэй, «обеспечили ему семь дней жизни для допросов». В целом за последние 27 дней жизни Чжан Чжуньи у него «брали показания» 21 раз, а 31 октября его допрашивали 15 часов подряд, с 9 до 24 часов. Через 2 часа после этого допроса, в ночь на 1 ноября 1967 г., Чжан Чжуньи скончался. Хотя в ответ на многократные вопросы следователей умирающий повторял: «Ван Гуанмэй — член Коммунистической партии», в официальном отчете утверждалось обратное: Чжан Чжуньи якобы дал некоторые показания, свидетельствующие о том, что Ван Гуанмэй — гоминьдановский агент. После смерти Чжан Чжуньи осталось 20 кассет с записью допросов. Они-то и были использованы как основание для обвинения Лю Шаоци.