ибнет от холода, когда лишится своей воздушной одежды, предохраняющей теперь ее от постоянной потери теплоты, получаемой ею от Солнца.
Тропическая растительность покрывала полюс
Грациозную ораторшу сменил канцлер Колумбийской академии, прибывший в этот день из Боготы на электрическом воздушном корабле, чтобы присутствовать на диспуте.
По его мнению, последнее слово великой проблемы о конце мира всецело зависит от судьбы Солнца. Вся земная жизнь висит, так сказать, на солнечных лучах. Лишь Солнце поддерживает воду в состоянии жидкости, а воздух – в состоянии газа; его теплота преобразуется в потоки воздуха и воды, в расширительную силу газов и паров; она принимает вид электричества, обращается в деревья, в цветы, в плоды, в силу мышц. До тех пор, пока это лучезарное светило будет в состоянии доставлять нам достаточное количество тепла, существование мира и жизни в нем обеспечено.
Причина солнечной теплоты, весьма вероятно, заключается в уплотнении той туманности, которая породила центральное светило нашей системы. Такое преобразование движения должно было произвести температуру в 28 миллионов градусов, потому что, например, один фунт каменного угля, падая на Солнце с бесконечного расстояния, произвел бы своим ударом в шесть тысяч раз больше теплоты, чем дал бы ее при простом сгорании. Судя по современным данным науки, этот запас солнечной теплоты расходуется уже в продолжение двадцати двух миллионов лет, и очень вероятно, что Солнце начало гореть гораздо раньше, так как ничто не доказывает, что вещество туманности в начале было абсолютно холодным; напротив – оно уже само могло иметь в себе значительный запас теплоты… Но в чем никак нельзя сомневаться, так это – в том, что Солнце в конце концов потеряет свою теплоту; масса его уплотняется и сжимается; подвижность его частиц уменьшается. Настанет пора, когда кругообращение вещества, питающее его фотосферу и управляющее излучением его теплоты, заставляя участвовать в этом почти всю его массу, будет задержано, стеснено и начнет замедляться. Тогда испускание света и тепла уменьшится, а жизнь растительная и животная все более и более будет сосредоточиваться в равноденственном поясе Земли. Когда упомянутый кругооборот прекратится совсем, лучезарная фотосфера заменится непрозрачной и темной корой, которая прекратит всякое светоиспускание. Солнце обратится в темно-красный шар, который вскоре сделается совсем черным, и настанет вечная ночь. Луна, светящая лишь отраженным от нее солнечным светом, не озарит уже больше этой нескончаемой ночи. Наша планета с этих пор будет знать только один звездный свет. Так как Солнце не станет посылать своего тепла, то атмосфера Земли, наш воздух, будет пребывать в совершеннейшем покое, и ни один ветерок не подует ни в каком направлении. Если моря будут еще в это время существовать, то они от холода обратятся в твердое состояние; не будет больше никакого испарения, не образуется ни одного облачка, не упадет на землю ни одной капли дождя, не потечет больше по ней ни одного ручейка. Может быть, среди последних судорог умирающего светоча мира, как это мы видим в звездах, готовых погаснуть, какое-нибудь случайное развитие теплоты, происшедшее вследствие оседания солнечной коры, еще воскресит на мгновение старое Солнце прежних дней, но это будет служить лишь признаком последнего конца… И Земля, этот темный шар, это ледяное кладбище будет продолжать кружиться около невидимого, столь же темного Солнца, носясь в пространстве среди безрассветной ночи, увлекаемая в беспредельные бездны небес вместе со всею солнечною семьею. Смерть Земли последует лишь тогда, когда окончательно погаснет Солнце… через двадцать миллионов лет, или даже позднее… может быть, даже вдвое позднее этого.
Океан, покрывавший некогда всю Землю
Человечество погибнет от холода
Оратор остановился. Председательница физического общества поднялась на своем месте и попросила позволения прибавить только одно слово.
– По всей вероятности, – заметила она, – вода исчезнет на нашей сравнительно небольшой планете (как на Луне и Марсе) гораздо раньше, чем через тридцать миллионов лет, необходимых на то, чтобы могло погаснуть Солнце, так что кончина земного мира задолго предупредит эту смерть центрального светила.
В то мгновение, как ораторша произносила свои последние слова, послышался голос, исходивший сверху, из купола здания и, по-видимому, доносившийся издалека… Но может быть, нелишне будет пояснить это обстоятельство несколькими словами.
Как мы сказали выше, обсерватории, воздвигнутые на высочайших горах земного шара, были соединены телефонически с Парижской обсерваторией, и приходившие со всех концов Земли сообщения раздавались в виде совершенно ясно различимых и громких слов, так что не было надобности прикладывать к уху какой-нибудь приемный прибор. Читатель, разумеется, помнит, что к концу предыдущего заседания было получено телефонное известие с горы Гауризанкар о том, что с Марса пришла фотофоническая депеша, к разбору которой немедленно приступили. Так как к открытию второго заседания еще не было получено перевода этой депеши, то управление электрических сообщений соединило Институт непосредственно с обсерваторией и установило телефоноскоп, т. е. усиливающий звуки прибор, в куполе амфитеатра.
Нисходивший сверху голос произнес следующие слова:
«Астрономы одного из городов на Марсе предупреждают жителей Земли, что комета идет прямо на них со скоростью, почти вдвое превышающей быстроту движения Марса. – Движение, перешедшее в теплоту, и теплота – в электричество. Сильная магнитная гроза. – Удаляться из Италии».
Слова прекратились среди общего молчания устрашенных слушателей. Однако отыскалось и несколько скептиков, потому что один из них, именно издатель газеты «Свободная критика», вскинув монокль на свой правый глаз, поднялся на трибуне репортеров и крикнул звучным голосом:
– Я боюсь, многоуважаемые ученые, не сделался ли наш институт предметом злой и глупой шутки. Я никогда не поверю, чтобы жители Марса, если даже допустить, что они существуют и действительно посылают нам известие, могли знать Италию по имени…
Оратор был остановлен внезапным исчезновением электрического света в аудитории; зал погрузился в совершенную темноту. Вслед затем из прибора, установленного в куполе, брызнули лучи света, отбросившие на экран, натянутый у стены за председательским столом, какие-то иероглифические знаки. Это была депеша, пришедшая с Марса.
Ничего не было легче, как прочитать эти иероглифы. Изображение кометы говорило само за себя.
Из прибора, установленного в куполе, брызнули лучи света
Стрелка указывала на ее движение к тому небесному телу, которое для жителей Марса представляет фазы, но сияет подобно звезде. Очевидно, это – Земля, и совершенно естественно, что жители Марса изобразили ее таким образом, потому что зрение их, возникшее в среде не столь светлой, как наша, гораздо проницательнее; их глаза более чувствительны и различают фазы нашей планеты, тем более, что атмосфера их разреженнее и прозрачнее нашей (и для нас фазы Венеры находятся как раз на пределе видимости простым глазом). Затем мы видим шар Марса с той стороны, где на нем Песочное море, эта самая характеристическая фигура в географии четвертой планеты; линия, проведенная через нее, показывает, что комета несется почти вдвое быстрее, чем Марс по своему пути около Солнца. Огненные языки указывают на преобразование движения в теплоту. Северное сияние и сопровождающие его молнии означают дальнейшее преобразование в электричество и магнитную силу. Наконец, мы узнаем здесь сапог Италии, без сомнения хорошо видный с Марса. Рисунок, очевидно, указывает на точку, которой по вычислениям астрономов Марса грозит наибольшая опасность вследствие столкновения с одной из наиболее угрожающих составных частей кометного ядра, и в то же время четыре стрелки, выходящие из этой точки по направлению четырех стран света, по-видимому дают совет удалиться всем из угрожаемой местности.
Подлинное фотофоническое сообщение жителей Марса было гораздо длиннее и подробнее. Таких известий гауризанкарские астрономы получили уже несколько и пришли к заключению, что они исходят из некоторого очень важного центра научной деятельности, находящегося в экваториальной полосе четвертой планеты, недалеко от Меридианного залива наших карт Марса. Последнее из таких известий было самым важным и заключалось в том, что можно было выразить вкратце вышеприведенными словами. Остальная часть депеши не была передана в Париж, так как понять ее было труднее, и в верности истолкования ее еще не были уверены.
Депеша, пришедшая с Марса
Председатель позвонил. В самом деле, необходимо было перейти к общему заключению и сделать краткий вывод из всего, что было сказано на заседании.
– Милостивые государи, – начал он, хотя беседа наша зашла уже за полночь, – но прежде чем расстаться, не лишне будет повторить в кратких словах все сообщения, сделанные во время нашего двукратного торжественного собрания здесь… Последнее сообщение с Гауризанкара не могло конечно не поразить вас. Оно показывает по-видимому, что жители Марса гораздо дальше нас продвинулись в научных познаниях, и это не представляет ничего неожиданного, потому что они гораздо старше нас, потому что для своего умственного развития они имели в распоряжении бесчисленные века. С другой стороны, мы убеждаемся, что их вычисления – в том, что касается столкновения, согласуются с нашими; но они гораздо точнее наших, потому что указывают ту точку земного шара, которая будет наиболее поражена ударом. Поэтому совету их удалиться из Италии нельзя не последовать, и я сейчас же сообщу об этом по телефону папе, который собрал там теперь всех епископов христианского мира.
К субботе можно перевезти целые миллионы людей
Итак, комета ударит в Землю, и никто еще не может сказать, что из этого последует. Но, по всей вероятности, сотрясение Земли будет лишь местным, и не повлечет за собой конца мира. Окись углерода, без сомнения, не проникнет в нижние слои воздуха, способного поддерживать наше дыхание, но нужно ждать чрезмерного развития теплоты… Что касается действительного конца мира, то из различных предположений, которые нам в настоящее время дают возможность его предсказывать, самым вероятным нужно считать последнее, которое сейчас только было изложено ученым канцлером Колумбийской академии: жизнь нашей планеты действительно держится, как на волоске, на лучах Солнца, и пока светит Солнце, человеку почти нечего бояться за свою жизнь… если только – скажу я вместе с уважаемой председательницей физического общества, если только уменьшение земной атмосферы и содержащегося в ней пара не закует земли в ледяные оковы задолго до этого. В первом случае нам остается жить еще 30 миллионов лет, а в последнем – только 10. Поэтому не будем еще отчаиваться и по возможности подождем спокойно 14-го июля. Однако, всем, кто может это сделать,