ость создаёт также возможности для отдельных лиц и уменьшает политическое вмешательство в управленческие решения. Поэтому для полного успеха реформы цен необходимо было провести реформу собственности.
Мы понимали, что первоначальный этап переходного периода неизбежно будет связан со значительными издержками, а переход к рыночным ценам отрицательно скажется на людях с низкими доходами. Следовательно, для защиты наиболее уязвимой части населения потребуется принять ряд специальных социальных мер; на более же длительную перспективу следовало разработать всеобъёмлющую систему, аналогичную системам других стран с рыночной экономикой.
В течение короткого периода времени, как мы предполагали, потребуется защита предприятия от потрясений, вызываемых быстрыми изменениями цен на некоторые ключевые ресурсы, особенно энергию, и в ряде сфер – от конкуренции со стороны международных рынков».
И несмотря на эти трудности, в целях ускорения интеграции советской экономики в мировое хозяйство переход к открытой и децентрализованной системе торговли и валютных курсов необходимо было провести как можно быстрее.
Доработать напильником
Щербаков В. И.: «В Союзе, по себе знаю, система порой так “заворачивает мозги”, что перестаёшь адекватно воспринимать предложения что-то внедрить, модернизировать, развить. Не случайно говорят: “Битие, а не бытие, определяет сознание…” Целый день ломаешь себе голову, с кем-нибудь споришь, ругаешься, сам получаешь плюхи со всех сторон, потом подходишь к зеркалу, смотришь на себя и думаешь: “Стоп! Ну не дурак ли я?”»
В бытность председателем Госплана В. И. Щербаков принимал финского бизнесмена, предложившего построить в Карелии комбинат для выпуска газетной бумаги. Он привёз большой, серьёзный проект, посмотрев который, Владимир Иванович согласился, что идея замечательная, но на дворе 1991 год, ему народ кормить нечем, не хватает лекарств, где он деньги возьмёт на этот комбинат? Финн так удивлённо посмотрел на большого начальника и спросил:
– Владимир, насколько я знаю, у вас серьёзный дефицит книг…
– Да, в Советском Союзе с книжной продукцией дела обстоят сложно.
– Скажи, пожалуйста, за сколько вы продаёте газеты? За 2–3 копейки, да? То есть при выпуске одной газеты при таких ценах вы на одном тираже выручите (условно) сто тысяч рублей. А во сколько её производство обходится, знаешь? Себестоимость с подготовкой самого выпуска (текстов, фото, вёрстки), с типографией и бумагой стоит примерно 1000 рублей. Представляешь, сколько получит бюджет??
– Да, представляю.
– Потом, когда вы эти газеты прочитаете, вы их куда деваете?
– В мусор или в лучшем случае в макулатуру.
– А куда макулатура идёт? На производство новой газеты, и таким образом три раза, как минимум, обернёшь расходы на эту же самую бумагу до того, как потом из неё сделают картон или обёртку и т. д. То есть ты три раза получишь по 99 тыс. рублей с одной газеты!
Владимир Иванович, не зная, что ответить, слушает следующий вопрос:
– Таким образом, ты, председатель Госплана, сейчас мне объясняешь, что у СССР нет денег, чтобы печатать деньги? Ты понимаешь, что такое завод по производству бумаги? Всё равно что ты печатаешь купюры! Другая выгода от этих купюр в виде газет, что ты в обмен за газету забираешь у населения живые купюры. В стране дефицит всего, платёжеспособный спрос не обеспечен товарами, нет каналов возврата денег от населения. Предлагается один из путей решения, И вот ты, говоришь мне, что у страны нет денег печатать деньги?
Щербаков В. И.: «“У тебя нет денег печатать деньги…” Этой фразой финн меня просто молотом по затылку… Мы попрощались, сижу и понимаю, а ведь он прав, я мыслю, как советский человек, воспитанный директивной плановой экономикой, которому на всё нужны ресурсы и лимиты, которых в “закромах родины” почти не осталось. Нет ресурсов – нет обеспечения проекта.
“Где взять или у кого занять?” – этот вопрос характерен остротой в плановой, директивной и жёстко централизованной экономике, где все ресурсы и финансы у государства расписаны на год и несколько лет вперёд, никаких свободных капиталов, венчурных фондов и прочих рыночных штучек нет и не может быть в принципе.
А на самом деле рыночная экономика устроена по-другому, требует другого менталитета: нужно сначала понять весь цикл денежного оборота (сейчас это научно называется бизнес-план), а потом сообразить, как это колесо крутнуть, придать динамику его движению… под нормальный бизнес-проект не очень сложно в рыночной экономике найти деньги, но сначала должны появиться рыночные институты, у которых они будут, именно они могут вложить в стоящее дело и потом просто окупить… Мы же в своих программах явно недооцениваем важность последовательности и комплексности шагов. Нам не только экономику нужно изменить под новое понимание реальности, но и собственный менталитет менять под ту реальность, которую пытаемся построить!»
Владимир Иванович вспоминал, как в Центре стиля ВАЗа рождалась новая модель. Чертежи, макет – всё было классно и красиво сделано! Ничуть не хуже, чем у западников, ну, кроме, может, отдельных мелких подробностей. В своё время на Волжский автозавод приезжали английские и японские дизайнеры. Когда им показали рабочие эскизы советских моделей, иностранцы тут же, не раздумывая, предлагали их купить. О чём это говорило? О высокой квалификации вазовских специалистов. Но почему же «восьмёрку» в народе окрестили «зубилом»? И чем бы удивили и впечатлили её реальные формы профессионалов автодизайна?
Щербаков В. И.: «Собирается совет директоров. Демидовцев, наш знаменитый дизайнер, представляет новый автомобиль, объясняет, какие в нём использованы технологии, что изменилось по сравнению с предыдущими моделями, какие затраты возрастут, какие уменьшатся. Мы смотрим опытный образец, и каждый директор должен вынести проекту вердикт – быть или не быть. Через неделю-полторы директора собираются на повторное обсуждение. Первым выступает, как правило, главный технолог. И вот тут начинается всё самое интересное.
– Это, конечно, хорошо, то, что вы придумали, красиво, но мы это сделать не сможем. Начнём с простого вопроса – с чего это у вас в этой модели стёкла боковые изогнутые? Надо ставить прямые!
И это не потому, что технолог не видит, что так автомобиль выглядит стильно и современно или просто не желает ставить модель в производство. Вопрос – где на 1/5 части суши он такие стёкла сможет сделать?»
Согласно рассказу В. И. Щербакова, в СССР было всего два завода, производивших автомобильное стекло. При этом профильной их продукцией было стекло оконное и стекло витринное, и вся технология была построена под вертикальную машинную вытяжку материала. На имеющихся в наличии мощностях вопрос производства лобовых и задних стёкол был решен – работала практически та же линия с небольшими модификациями, под которые закупалось специальное оборудование. Но для производства боковых окон оно не подходило. Теоретически, конечно, можно было бы дополнительное оборудование закупить. Но сколько тогда надо понаделать этих изогнутых боковых стёкол, чтобы окупить вложения? На полмира хватит. При этом своих денег у стекольщиков на модернизацию не было, кредит без включения в план ни им, ни автозаводу не дадут, государство (заводы же все государственные) денег на это не предусмотрело.
Щербаков В. И.: В то время для закупки по импорту требовалось пройти длинную цепочку объяснений и согласований, поскольку валюта у государства в дефиците, а желающих – сотня на каждый доллар. И оно, государство, в лице Госплана с Минфином, сидит и выбирает: нужно закупить столько-то инсулина, столько масла, мяса, зерна, такие-то станки, такое-то оборудование… Не до твоих, товарищ, изысков! И вердикт технолога – меняй стёкла на прямые и чтоб без всяких дизайнерских фокусов! Поездят советские граждане на машинах менее красивых – никто ж от этого не умрёт.
«Дальше выступает директор производства:
– Вы тут очень красиво дверь сделали – выпуклая, линии плавные. Но кто в Союзе такой большой штамп под нас сможет сделать?! У нас самих оборудование под прямой профиль только есть, ну может быть, плюс-минус, но такую дверь на нём мы не сделаем. И второй вопрос: а где вы металл возьмёте, который будет так тянуться? Заготовка из отечественного сырья так просто не проштампуется. Значит, надо договариваться, чтобы нам не просто разрешили закупить штамп по импорту, но и под него дали добро на постоянную поставку листа из-за рубежа. На это добро никто не даст.
Следующий вопрос задаёт директор сборочного производства:
– Модели, которые мы делаем из своего метала с другими штампами, имеют вдоль двери горизонтальную выштамповку. Без этих полосок мы не сможем правильно выводить двери при сборке автомашин на конвейере. По ним же сборщики ориентируются – выше или ниже закреплять, чтобы в одну линию всё вывести. Для ровных дверей должно быть другое оборудование, которое автоматически будет задавать момент затяжек и правильной вывески двери, а у нас такого оборудования нет, всё делаем на глаз. Если не будет нового сборочного оборудования, верните на двери выштамповку или в крайнем случае – молдинги. Только известно, что молдинги в местах крепления к кузову дают коррозию…
Вот так в процессе создания новой модели в неё постепенно вносились коррективы, по сути приспосабливавшие её к устаревшим технологиям, а не наоборот. В итоге, вышедший от дизайнеров породистый стальной рысак на рынок попадал уже “старой клячей” с большим запозданием и сильно потрёпанный переделками.
А вот если военные в СССР скажут: требуется произвести что-то, чтобы противопоставить потенциальному противнику, – оно появится, хоть в малых масштабах, хоть в больших. И позаботятся об этом специальный отдел ЦК КПСС, специальная военно-промышленная комиссия или комиссия по военно-промышленным вопросам при правительстве (эдакое своеобразное правительство внутри правительства, которое занималось тем, что выбивало из всех отраслей то, что требовал ВПК). Делают пушки калибра 150 мм, а потребовались 145 мм, те, кому укажут, переналадят и сделают. Во что это обойдётся – другой вопрос. А ещё к новой пушке поставку новых снарядов обеспечат. Кто не справился, пусть готовится к самым серьёзным выводам вплоть до “посадки” ответственных руководителей за невыполнение особо важного государственного задания. До тюрьмы, правда, дело редко доходило, а с работы снимали и выговоры давали по полной программе. Так умели прессовать, что главные конструкторы и директора заводов сваливались с инфарктами и инсультами прямо на заседаниях.