Павлов В. С.: «Неужели нельзя было предвидеть нынешний разлад в народном хозяйстве и по возможности его предотвратить? Да, можно было, но для этого требовалось одно: честно сказать людям, что их положение на какое-то время резко ухудшится. Однако наши руководители привыкли убаюкивать народ речами о непрерывном росте благосостояния и сказать правду было выше их сил. <…>
Узбекистан перестал в феврале – марте грузить хлопок, так как РСФСР задолжала ему лес. Три недели простаивали текстильщики Ивановского региона, хотя хлопка в Средней Азии было много. А как мы делали жатки к комбайну “Дон”? В Тулу на комбайновый завод регулярно выезжал мой заместитель по агропромышленному комплексу и своей властью выбивал для завода то металл с Украины, то комплектующие. Разве это работа? Не надо республикам вмешиваться и разрушать горизонтальные связи между предприятиями. Ведь это основа будущих рыночных отношений. Между тем Украинская ССР ввела лицензии на вывоз из республики многих видов продукции её предприятиям разрешено заключать любые договора, за исключением договоров с партнёрами, расположенными вне территории республики. На это требуется особое разрешение Министерства экономики, Госснаба Украины. <…>
Рынок – не самоцель, а средство сделать нашу жизнь лучше. Да, можно очень быстро бежать к рынку и прийти к финишу полумёртвым. Мы же стараемся выбрать путь наиболее безопасный для людей.
Сегодня одна из главных проблем – разгосударствление. Общенародная наша собственность должна перейти либо во владение коллективам, либо в частные руки. Давайте определимся: а что мы готовы сегодня распродать? Можно спустить всё народное достояние в два дня. Весь вопрос в том, кому его отдать и за сколько. И нужно ли вообще. Я считаю, здесь должно быть правило, как у врачей: не навреди. <…>
Нельзя делить, думаю, нефть, газ, уголь, железную дорогу, телефонные и телеграфные сети, газо-, энергосистемы. Их не то что приватизировать – даже по республикам раздавать не стоит. Многим предприятиям предстоит сменить собственника, но важно, чтобы это пошло на пользу всем»[254].
9 августа обратил свои замечанию к Совету Федерации СССР председатель правления Госбанка В. В. Геращенко [255].
Не оставила равнодушным складывающаяся ситуация и нашего героя. В преддверии трагических событий 19–21 августа произошло ещё одно событие, не нашедшее должного внимания историков. Объяснений этому достаточно, но в первую очередь его интерпретация не была выгодна ни одной стороне свершившегося конфликта.
И если бы не стечение обстоятельств, возможно, документ, о котором у нас пойдёт речь, ещё долго бы лежал засекреченным в архиве.
16 августа из недр Министерства экономики и прогнозирования СССР (Минэкономики СССР), за подписью В. И. Щербакова в адрес Совета Федерации СССР (органа, в который входили Президент СССР и главы союзных республик) ушла секретная записка под № 1157 «О неотложных мерах по нормализации финансов и денежного обращения в стране».
В ней Владимир Иванович, возможно, впервые открыто настолько жёстко критикует политику президента Горбачёва, он бьёт в набат: «Страна идёт к развалу! Она на грани гибели! Надо срочно принимать меры!» Он ещё надеется спасти Советский Союз, хотя уже и не верит, что это сможет выполнить команда, которой надлежит это делать. И тем не менее пока надежда есть, надо пытаться…
В записке Щербаков рассматривает основные факторы, дестабилизирующие экономическое положение страны, анализирует различные варианты выхода из кризиса – от «шокового», до возвращения к жёстко регулируемой экономике, предлагает остановиться на реализации чрезвычайных мер, носящих чрезвычайный характер, но всё же не относящихся к крайним позициям, отвергнутым им.
При этом он отмечает, что реализовать предложенную антикризисную программу, осуществить крупные меры, позволяющие кардинально изменить положение в области финансов и денежного обращения можно только при совместных действиях Союза ССР и суверенных республик. И сетует, что до сих пор, несмотря на то, что все положения Программы были признаны реалистичными, их в связи с особой позицией отдельных республик (в оригинале была названа «особая» роль в этом Правительства РСФСР), не удалось даже согласовать.
Эта записка, как уже было сказано, не была обсуждена, этому помешав «путч» и молниеносные последующие перемены. Публичной она стала только перед президентскими выборами в 1996 году и то из-за конъюнктурных соображений команды Ельцина, у которой возникла необходимость списать все многочисленные проблемы страны на бывшее руководство Горбачёва. Метод не новый.
Тогда на свет и был вынесен тот секретный документ, подготовленный накануне готовящегося принятия Союзного договора. Точнее, были представлены выборочные тезисы из него.
В газете «Известия» 28 июня 1996 года вышла огромная статья под названием «Сигнал беды, посланный в никуда», в ней политический обозреватель Отто Лацис[256] старательно доказывал, что России досталось негодное наследство и страна в 1991 году оказалась в тупике и только мужественные и смелые реформаторы решились взять на себя ответственность за её спасение. И в качестве доказательства он использовал ту секретную записку Щербакова.
Щербаков В. И.: «Мне в той статье отвели роль Кассандры, говорили о том, что я предупреждал высокое начальство о сложившейся ситуации. Наконец, делался вывод, что и меры, предпринятые Гайдаром и его командой, были аналогичны тем, что предлагал тогда я. Якобы в той записке говорилось, что у советского правительства оставался только радикальный способ спасения страны, он был единственным, безальтернативным».
Вот какие выводы делал автор статьи: «Итак, в августе 1991 года главный экономист советского правительства считал, что шоковый вариант станет неизбежным в 1992 году – именно тогда он и вступил в силу, но уже не в СССР, а в России. Щербаков ожидал повышения сбалансированности через 6–7 месяцев. В декабре уже Гайдар объявил, то ожидает таких результатов через 6–8 месяцев – так оно и было бы, если бы политика финансовой стабилизации проводилась последовательно и не нарушалась сопротивлением парламента. Лидер советской экономики, в те времена мало что знавший о Гайдаре, считал неизбежными те же действия и в те же сроки».
Прочитав статью Владимир Иванович позвонил Егору Тимуровичу, который наверняка был инициатором этой публикации и попросил его достать ту записку, тем более что тогда шло активное рассекречивание документов советского периода.
Щербаков В. И.: «Через некоторое время копия этой записки оказалась у меня. В полученной экземпляре были купюры и комментарии: «При рассекречивании абзац снят цензурой». Пытаясь восстановить в памяти, что такого секретного было изъято, я понял, что на удалённых местах была жёсткая критика сепаратных действий тогдашнего российского правительства, разрушающего экономику Советского Союза. Мои же выводы заключались в том, что в том числе и не согласовываемые ни с кем действия Ельцина сделали положение Советского Союза безвыходным.
В действительности, обосновывая в этом документе катастрофическое состояние экономики страны, я предлагал в первую очередь принять укрупнённый график осуществления мер общегосударственного уровня по её стабилизации в 1991–1992 годах и переходу к рыночным отношениям, принятый ранее в качестве рабочего документа, согласованного со всеми республиками и утверждённого на Совете Федерации для формирования общегосударственной политики по ключевым вопросам стабилизации экономики. Реализация этого документ позволила бы принимать в рабочем порядке без дополнительного согласования все нужные решения, что обеспечило бы необходимую оперативность действий правительства. Уверен, что эти предложения в случае их осуществления существенно усилили бы уже имевшуюся Программу совместных действий правительства и союзных республик по выводу экономики из кризиса, которую следовало срочно доработать и обсудить 21 августа на специальном и первом после намеченного подписания Союзного договора заседании Совета Федерации.
Казалось, всё шло к тому, что можно было выйти из кризисной ситуации. Но не все союзные республики и не все представители политической элиты искали согласия. И здесь команда Ельцина играла первую скрипку. События 19 августа коренным образом изменили все имевшиеся уже договорённости. Страна оказалась на пороге гражданской войны.
Но я до сих пор уверен, что тогда была ещё реальная возможность изменить жизнь страны, заложить новый вектор её развития, будущего продвижения вперёд на многие годы. Если бы только политическая борьба тогда не вышла на первое место, не заставила отодвинуть на задний план вопросы оздоровления экономики.
Ситуация в экономике была действительно критичная, требующая незамедлительных политических решений, но в тот момент их никто из облечённых властью не готов был взять на себя, боясь неминуемой ответственности».
Для заинтересовавшихся приводится документ, о котором шла речь, полностью (с купюрами, сделанными в 1996 году).
Министерство экономики и прогнозирования СССР (Минэкономики СССР)
16 августа 1991 г. № 1157 (секретно) Совет Федерации СССР
О неотложных мерах по нормализации финансов и денежного обращения в стране
В соответствии с решением Президента СССР, принятым на заседании Кабинета Министров СССР 3 августа 1991 года, представляю для обсуждения основные выводы об оценке ситуации и предложения по ключевым вопросам стабилизации экономического положения страны.
Анализ результатов первого полугодия и прогнозные расчёты на перспективу свидетельствуют, что при сокращении в текущем году валового национального продукта по оптимистичным оценкам на 10 процентов, национального дохода на 15 процентов дефицит бюджетной системы страны составит не менее 200 млрд рублей, в том числе союзного бюджета – 120 млрд рублей. Если же будут реализовываться социальные программы, принятые рядом республик в дополнение к общесоюзным, то дефицит достигнет 240 млрд рублей. При этом не учтены дополнительные бюджетные ассигнования на решение проблемы экономического паритета между городом и селом. Одновременно денежные доходы населения увеличатся в 1,8 раза. Эмиссия наличных денег возрастёт до 105 млрд рублей. Страна ускоренными темпами втягивается в глубокий финансовый кризис и развал денежного обращения. Эти факторы в настоящее время в решающей степени опред