Прошло месяца четыре, на очередные посиделки счастливый коллега приносит бутылку коньяка и говорит: “Это тебе, Гриша, давайте все выпьем!” С чего, почему? Оказывается, дочка позвонила и сообщила, что пришли пять пианино, теперь там есть, на чём заниматься. А уж под такое дело она сама смогла договориться на месте: я вам пианино организовала, вы меня теперь отпустите.
Я такого пируэта не видел в жизни никогда. И после этого понял: в другое измерение попал, в другой мир. Мне бы в голову не пришло в Постановление ЦК КПСС и Совета министров по глобальной программе развития культуры в СССР на 10-летний период, включить несколько музыкальных инструментов в никому не ведомый рабочий посёлок между Якутском и Магаданом. Но самое поразительное, что всё было точно исполнено! Никто не посчитал нужным посмотреть-посчитать, где этот медвежий угол находится, как доставить туда эти пианино и, наконец, сколько будет стоить их доставка. Написали пять – значит, пять, их и доставили. Исполнительская дисциплина тогда ещё была на высоте!»
Ещё одно нескучное отступление о самооценке
Напряжённая работа требовала активного отдыха или по крайней мере отвлечения от основного занятия. Формы они принимали разнообразные.
Это случилось летом 1988 года. В. И. Щербаков работал тогда первым заместителем начальника отдела Совмина.
Щербаков В. И. «В команду серьёзных мужей, писавших в “Соснах” очередной важный документ, входили первый заместитель председателя Совета министров СССР, председатель Госплана СССР, кандидат в члены Политбюро Ю. Д. Маслюков, председатель Госкомцен В. С. Павлов, бывший заведующий экономическим отделом ЦК КПСС, а теперь министр финансов СССР Б. И. Гостев и, кажется, ещё в то время директор Института экономики, академик Л. И. Абалкин.
Как-то после обеда мы гуляли с чувством исполненного долга и, фланируя вечером вдоль Москвы-реки, увидели на другой стороне реки манящее взоры колхозное кукурузное поле. Мужики все чувствовали себя молодыми, пенсионный возраст перевалил только Борис Иванович (ему был 61 год), и всем так захотелось сорвать несколько початков, что, недолго думая, на двух лодках поплыли, как вскоре оказалось, за приключениями.
Вначале всё шло хорошо, мы, как пацаны, засовывали кукурузу за пазухи, веселились и уже собрались возвращаться, как нас заметил колхозный дозор и два охранника на лошадях и с кнутами захватили двух наших товарищей – Валентина Павлова и Бориса Ивановича Гостева.
Находясь в безопасности, отплыв от берега мы стали вести переговоры, пытаясь решить вопрос мирным путём. В процессе торга была назначена цена выкупа заложников, оперативно добрались до санатория и вернулись с тремя или четырьмя бутылками водки – во столько оценили местные жители двух советских министров. Произвели честный обмен. Выкупили “особо одарённых”. И всех охватил неудержимый хохот – представили, что было бы, если колхозники вызвали наряд милиции и те начали составлять протокол на “банду”, возглавляемую кандидатом в члены Политбюро! При этом мы будем объяснять им, что в этот вечер искали пути перевода нашей экономики на рыночные рельсы!
Трофеи нам оставили, кукурузу, вернувшись, мы сварили и, восстановив наш водочный запас, быстро его уничтожили.
Эта история сопровождала нас полжизни. Увы, теперь из всей той нашей весёлой команды остались только мы с Аганбегяном…»
Вообще, если мы коснулись этой, казалось бы, несерьёзной темы, следует сказать, что расслабления после напряжённой работы создали целую фольклорную, закодированную систему. Вот некоторые афоризмы, созданные специалистами, работающими на совминовских и цековских дачах:
Аганбегян А. Г.: «Сухой закон на нас сильно сказался. С его введением мы стали хуже писать… Мы намекали Горбачёву (на это уполномочили меня), приводя ещё одну мудрую мысль: “Хороший доклад на воде не напишешь”, однако генсек был стоек, тогда даже пива на дачах не стало. В качестве компромисса у нас появился верблюжий кумыс, относительно крепкий. Но по своим комнатам мы всё равно режим нарушали…»
Если кто-то брал вызывную машину и отправлялся в Москву, то коллеги просили его непременно «не забыть привезти материал».
Щербаков В. И.: «Садившегося в машину коллегу напутствовали так, чтобы проходящие мимо не поняли истинного смысла послания: “Ты рукопись не забудь!” Под книгой в твёрдой обложке подразумевался коньяк, в противном случае имелась в виду водка. Диалоги поэтому принимали забавный вид: “Степан Арамаисович, ты в город? Заскочи, возьми мне Ленина 52-й том. Только в твёрдой обложке”».
Кроме этого, сложилось и негласное правило поведения «писателей»: написав доклад, во время его произнесения следовало сесть в первый ряд и внимательно конспектировать выступающего.
Говорили также: «Доклад не так хорош, чтобы его показать автору».
Щербаков В. И.: «Когда я уже был заместителем премьера и участвовал в формировании окончательного текста программ и документов по перестройке в “узком составе” из 5–6 человек, Михаил Сергеевич после посиделок всегда с нами бутылку армянского коньяка распивал, ограничиваясь, правда, парой 25-граммовых рюмочек. Полулитровой бутылки коньяка на здоровых мужиков, конечно, не хватало. Но добавки никогда не давали, даже если кто-то привозил с собой».
Закон «О государственном предприятии (объединении)»
Одним из важнейших дел отдела была, конечно, работа над этим законом.
Подготовка закона. Правительство Рыжкова изначально взяло курс на создание рынка производителей, стремясь предоставить экономическую свободу именно предприятиям, а не чиновничьим министерским структурам. С этой целью премьер и его команда рассчитывали опереться на директорский корпус.
Рыжков Н. И.: «Ещё в 1983 году мы потихоньку начали этот вечный путь с высвобождения из-под гнёта командно-распределительной централизации первичного звена экономической цепи – предприятия. Но всё это носило характер подзаконности, некоей правовой нелегальности. Нужен был Закон СССР, который максимально чётко определил бы права и обязанности предприятия, его место и роль в системе экономики страны»[17].
Как мы уже рассказывали, в 1985 году, когда отдел по вопросам совершенствования управления народным хозяйством Совмина возглавил опытный производственник П.М. Кацура, он сосредоточил своё внимание в первую очередь на организации управления в отраслях промышленности страны, выступил с инициативой сформулировать на базе принципов вазовского эксперимента, которым он занимался, Закон «О государственном предприятии (объединении)».
Кацура П.М.: «Предполагалось разорвать по живому сквозную административную вертикаль управления и начать этот процесс именно с перестройки в основном звене общественного производства» [18].
Он так объясняет задуманное.
Кацура П. М.: «Место и роль этого закона в реформировании экономики страны оказались незаслуженно задвинутыми на задний план. Энтузиастам перестройки понятие “государственное”, казалось, изначально противостоящим всей логике реформы, откровенно тормозящим её ресурсом. Эти впечатления, безусловно, формировали импортные консультанты, которые, по определению, не владели основами плановой экономики, её достоинствами. Что касается отечественных энтузиастов, поставивших исключительно на монетарный путь реформирования, то здесь, как мне представляется, сказалось отсутствие элементарного понимания сложных взаимообусловленных процессов непосредственно в процессе производства»[19].
В 1987 году такой закон в отделе Кацуры был сформулирован, согласован со всеми заинтересованными государственными структурами, рассмотрен на Политбюро ЦК и представлен в Верховный Совет СССР.
В докладе на июньском (1987 года) Пленуме ЦК КПСС Генеральный секретарь М. С. Горбачёв, указывая на необходимость радикальной реформы управления экономикой, провозгласил её главный принцип: «Больше социализма, больше демократии». Для этого требовалось, развивая самоуправление на производстве, расширить права предприятий, усилить их ответственность, увязав доходы с конечными результатами.
Законопроект красиво ложился на ту политику демократизации, которая внедрялась в то время, и он был обречён на то, что будет принят.
Вопросы финансовой и хозяйственной самостоятельности вытекали из логики результатов экспериментов. Но были и не очень проработанные вопросы, в частности, выборы директоров принесли вред советской экономике.
Ещё в процессе предшествовавших июньскому пленуму дискуссий было провозглашено, что надо раскрепостить деятельность первичного хозяйственного звена: предприятий и объединений, дать им максимальную экономическую свободу. Была выдвинута формула: самоокупаемость, самофинансирование, самоуправление предприятий. По мнению авторов этого этапа реформ (а среди них были, в частности, А. Г. Аганбегян, А. И. Анчишкин, В. А. Медведев, С. А. Ситарян высшим экономическим органам управления – Госплану, Госснабу, министерствам и ведомствам – следовало разработать систему единых или хотя бы групповых экономических нормативов, в рамках которых предприятиям была бы предоставлена возможность достаточно широкой самостоятельности в области выбора инвестиционной политики, установления хозяйственных связей, выработке форм и методов оплаты труда своих работников.
По словам Л. И. Абалкина, они «пришли к выводу, что поправить положение в экономике сможет лишь появление реального хозяина на предприятии».
Принятие закона, первые результаты его реализации. И вот 30 июня 1987 года Верховным Советом СССР был принят Закон № 7284-XI «О государственном предприятии (объединении)». Этот документ на июньском Пленуме представлял и защищал Н.И. Рыжков. Он считал, что следует обеспечить