Пошёл посоветоваться к А. П. Бирюковой, которая ответила, что об этих слухах знает давно, ещё с времён работы в ВЦСПС. Много раз проверяла и убедилась, что это ерунда. Предложила мне забыть…
Но меня что-то зацепило, и я написал запрос в Минобороны. Отрицательный ответ пришёл по секретной почте, что насторожило ещё сильнее. После чего через того инвалида нашёл ещё человек 50–60 пострадавших в тех же условиях. Короче, поехал к министру обороны, маршалу Д.Т. Язову разобраться – были ли учения. Оказалось, были!
В результате длинных переговоров, обращения в ЦК КПСС, удалось создать новую категорию пенсионеров и инвалидов – “персональные пенсионеры подразделений особого риска”. Приравняли их по льготам к инвалидам Отечественной войны со всеми льготами.
Больше всего сопротивлялись в правительстве, но вопрос был решён. А потом я узнал, что лично у А. П. Бирюковой муж умирал уже несколько лет, т. к. тоже участвовал в этих учениях и получил жёсткое облучение. Он дома до туалета самостоятельно дойти не мог, а она мне тем не менее говорила, что всё лично проверила! Могла бы просто сказать, что у меня нет допуска к обсуждению этой темы и всё. Но ведь сознательно ввела меня в заблуждение, обманула!
Другой раз обсуждался на Президиуме Совмина проект Закона “Об акционерных обществах”. В нём предусматривалось введение акций обыкновенных и привилегированных. И вдруг встаёт Бирюкова и предлагает отправить законопроект на переработку, т. к. партия давно ведёт борьбу с привилегиями, а разработчики предлагают ввести привилегированные акции, распространить привилегии уже и на частных собственников заводов и фабрик. Уровень её мышления о подготовке к проведению перестройки экономики мне стал ясен. Больше я к ней с вопросами и для обсуждения своих предложений не ходил.
Возвращаясь к истории с зарплатами, скажу, что к тому моменту внутреннего доверия у меня к ней не было – уважал её, как человека, но не более. Не была она для меня и авторитетом. А тут ещё и угрожать попыталась! Да никогда!!!
В конце концов я заявил: “Тем не менее я вам внесу официально на рассмотрение документ в том виде, в каком считаю правильным, и ваше право утверждать его или нет, имеете вы возможность и поменять любые цифры. Ничего другого я вносить не буду! Считаю это против своей партийной совести”.
Николай Никитович не унимался и потащил меня к Лигачёву. Тому я вновь объяснил своё видение вопроса.
Рассказал заодно о реальном случае из собственной жизни и реального порядка применения невысоких окладов госслужащих. У нас генеральные директора – на АвтоВАЗе В. Н. Поляков, а на КамАЗе Л. Б. Васильев – одновременно были заместителями министра автомобильной промышленности. В этой должности они не могли получать премии на производстве, как директора. Поэтому срезали премии и их замам, заработок которых не должен был по тем правилам превышать заработка начальника. Потом снижали премии директорам производственных единиц. Тем самым не действовал материальный стимул для улучшения их труда. Была ли необходимость так поступать?
Поняв, что со мной разговаривать бесполезно, члены Политбюро, видимо, нашли Рыжкова, возвратившегося из зарубежной командировки. После этого Николаю Ивановичу мне пришлось вновь объяснять, чем я разгневал старших товарищей. Следует добавить, что со Слюньковым у Рыжкова были и без того плохие отношения, а с Лигачёвым вообще ужасные, они просто молча тихо ненавидели друг друга. В результате я его сильно насмешил своим докладом, и он только ответил: “Ну что, работайте!”»
Труд женщин
Как уже говорилось, в первые месяцы работы приходилось принимать много неожиданных решений. В частности, тогда дискутировался вопрос о степени возможной «феминизации» труда. В конце июня Министерство по производству минеральных удобрений обратилось в Госкомтруд с просьбой: разрешить в порядке исключения объединению «Апатит» использовать женский труд в подземных условиях. Использовать женщин на подземных работах запретили ещё в 1957 году. И вот встал вопрос о создании прецедента.
Просьбу поддержал председатель ЦК профсоюза рабочих химической и нефтехимической промышленности В. Бородин.
Разрешение тогда не было дано.
Щербаков В. И.: «Хотя знаете, что тогда началось?! Пошли письма, вплоть до правительства, в том числе от “обиженных” женщин.
Естественно, женщин в несвойственных им профессиях привлекали льготы. Так уж устроен человек, что он не думает о последствиях. Женщина работает во вредных условиях и радуется каким-то преимуществам, не вникая, какую цену за них платит сама, не очень размышляя о том, доживёт ли она до этой льготной пенсии и что к тому времени останется от её здоровья. А некоторые ведомства этим пользовались.
Ни одна цивилизованная страна не позволяла такого, как у нас, отношения к женщине. Вручную, без применения механизмов в конце 1980-х годов работали 4,2 млн женщин, 3,5 млн были заняты на вредных работах… Около 300 тыс. поднимали тяжести свыше 10 кг и переносили в смену более 7 т грузов. Только у нас можно увидеть женщин с кайлом на ремонте железнодорожного пути или выбирающих породу на шахтах Минуглепрома. А в строительстве около 2300 женщин работали землекопами без малейшей механизации.
Приводили пример знаменитого ЗИЛа. Там был участок чугунного литья, где работницы, прижимая к животу тяжёлые – по 5–6 кг – детали, целый день «обдирают» их на абразиве. Руководство цеха объясняло это тем, что у мужчин на этом участке производительность труда была вдвое ниже…»
Законодательством о труде запрещалась работа женщин в ночную смену. Она допускалась только как временная мера, в случае особой необходимости. По статистике, исключение делалось для 4 млн женщин, работавших в СССР в ночную смену. Большая доля их приходилась на текстильную промышленность. Однако автор помнит, что на Московском нефтеперерабатывающем заводе в те годы чуть ли не половина рабочих и начальников смен были дамами.
Щербаков В. И.: «Мы на уступки министерствам не шли, проверяли выполнение предприятиями наших рекомендаций, соблюдение трудового законодательства, разрабатывали нормативы, при которых допускался труд женщин, положения о неполном рабочем дне и гибком графике для женщин, имеющих детей. К сожалению, как показывали наши проверки, предприятия не спешили выполнять эти рекомендации и даже собственные обязательства».
На текущую пятилетку министерствами по согласованию с Госкомтрудом СССР и ВЦСПС были утверждены комплексные планы, в которых предусматривали меры по высвобождению женщин с тяжёлых и вредных производств.
В Госкомитете за эти вопросы отвечал заместитель начальника Управления организации, производительности и условий труда Госкомтруда СССР Л. Шариков.
Щербаков В. И.: «Он рассказывал мне, что как-то ему позвонила из Омска руководитель одного объединения, между прочим женщина, начала его песочить: “Что вы там выдумываете?! Женщины требуют неполный рабочий день. А кто будет план выполнять?”
В результате мы составляем долгосрочную программу, в которой было предусмотрено постепенное перемещение женщин в профессии, более соответствующие их физиологии и роли. Мы понимали, что надо менять структуру занятости женщин, определять специальности, предпочтительные для них, отказываться от существующих стереотипов. Ну почему таким тяжелейшим трудом, как ткачество, должны заниматься женщины? За рубежом это работа мужчин… Общую схему такой программы мы успели составить, обсуждали со специалистами, юристами, заинтересованными организациями и ВЦСПС пути её выполнения. В частности, были предусмотрены и такие моменты, как льготы, доплаты, из-за которых женщины сами шли на вредные работы. Обсуждалось: может быть, стоило пойти на какие-то издержки, компенсацию им. Было предложение разработать такой экономический механизм, который побуждал бы администрацию торопиться с гуманным решением кадрового вопроса. К примеру, “подстегнуть” своего рода “штрафом” – резким увеличением отчислений в бюджет за трудовые ресурсы, если речь шла о женщинах на вредных и тяжёлых участках[106].
Госкомтруд готовил всестороннюю государственную программу охраны материнства и детства, укрепления семьи.
Предлагалось кардинально пересмотреть размеры, порядок и условия предоставления государственных пособий на детей, продолжительность декретных отпусков и отпусков по уходу за детьми. Была сделана попытка создать родителям благоприятные условия, позволяющие им сочетать труд на общественном производстве с воспитанием детей. В законодательном порядке предусматривалось предоставить более широкие возможности введения гибких графиков работы, неполного рабочего дня.
Планировался пересмотр многих норм и правил об организации труда и диспансеризации беременных женщин, матерей, пересмотр перечня профессий, тяжёлых и вредных для женщин и подростков, норм допустимых нагрузок, ставилась задача ограничить использование ночного труда женщин, а в отношении женщин, имеющих малолетних детей, осуществить это безоговорочно. Немедленно следовало принять решения, обеспечивающие охрану здоровья женщин, занятых на вредных работах.
Президент тогда обещал расширить валютные ассигнования на строительство и оснащение детских и родовспомогательных лечебнопрофилактических учреждений, закупку по импорту необходимого оборудования и лекарств, продуктов, детского питания. А средства на эти цели изыскать за счёт сокращения и оптимизации государственных расходов. Впрочем, что только из этих сокращений не старались финансировать!
1 ноября 1990 года Постановлением Верховного Совета РСФСР “О неотложных мерах по улучшению положения женщин, семьи, охраны материнства и детства на селе” в сельской местности было запрещено привлечение женщин в возрасте до 35 лет к выполнению операций в растениеводстве и звероводстве с применением ядохимикатов и дезинфицирующих средств, а также запрещалось принимать на работу женщин в качестве трактористов, машинистов и водителей грузовых автомобилей».