Щербаков В. И.: «В то же время ельцинские ребята требовали, чтобы им дали все документы по союзному бюджету, в противном случае они не смогут составить свой на 1991 год. Разъярённый Горбачёв дал соответствующее задание Павлову. Тот парировал: “Так ведь он совсекретный!” – но получил уточнение: “Всё равно отвези!” Валентин на это ответил: “Как только появится протокол с официальным поручением, его я выполню”. На вопрос, кому передать документы, генеральный секретарь парировал: “Не знаю, я не тем работаю!” Тогда Павлов вызвал фельдъегерей, секретчиков и отправил груз на имя Ельцина, имеющего допуск».
Так у россиян оказалось 26 ящиков с непонятными им документами.
Павлов В. С.: «Это как бы годовой денежный паспорт государства. Если вы понимаете толк в бюджете, из него вы получите ответ на любой вопрос, связанный с социально-экономическим развитием страны. Вот почему бюджетная роспись считается строго секретной.
Но, разумеется, читать бюджет надо уметь.
И вот я по заданию предсовмина привёз в “Сосенки” этот “совсекретный” том, вручил его разработчикам программы “500 дней”, которые такого рода документов раньше и в глаза не видывали. И вдруг на меня градом посыпались вопросы: бюджет – это хорошо, но этого мало, ответьте нам, сколько средств отпущено на то, на другое, на третье… Я говорю: позвольте, но это всё есть в бюджете, там вы всё найдёте. Но вопросы, и в довольно резкой, почти “прокурорской” форме, не иссякают: сколько миллионов на это, сколько на то?.. Наконец, я не выдержал, сказал:
– Простите, но я ведь приехал сюда не для того, чтобы читать лекцию студентам финансового техникума. Ответы на все заданные вами вопросы содержатся в росписи бюджета, которую я вам привёз и оставляю. Если вы составили программу социально-экономического развития страны для перехода к рыночной экономике, если вы свободно владеете стоимостными категориями, значит, и в бюджете должны уметь разбираться. Как же иначе-то?»
Получив росписи Государственного бюджета, команда «Сосенок» написала жалобу Горбачёву, что Совмин СССР издевается. Вместо конкретных ответов прислали 26 ящиков каких-то балансовых расчётов. Выяснилось, что никто из них не видел ни разу в жизни ни госбюджет, ни тем более межотраслевой баланс Госплана.
Щербаков В. И.: «До этого мы им действительно ничего не давали, только однажды, в августе, по поручению Горбачёва представили коллегам набор заключений, что стоит включить в бюджет – каждый что-то из своей программы выкроил. От меня они тоже получили страницы три. Это было ещё в августе.
Неслучайно, когда россияне в первый раз увидели росписи бюджета, они обалдели. Но Валентин схитрил – передав сам бюджет, он не отдал самое секретное – сводный том. У “разработчиков” оказалась только расшифровка каждой статьи. Не было из бумаг ясно, сколько в бюджет поступает и за что денег. Это как раз россияне разгадали “военную хитрость” Павлова, они пожаловались Горбачёву, обвинив нас в том, что они их держат за идиотов. Что было не далеко от истины».
Сводный том союзного бюджета – весьма солидный том, в котором давалась общая роспись бюджета. В нём были указаны главные направления расходов, а также их разбивка по отраслям и территориям. Кроме того, суммирование шло и по видам расходов – скажем, на зарплату, на соцстрах и так далее. Бюджетная классификация была выстроена так, что позволяла все государственные расходы увидеть в любом разрезе – для этого нужно лишь открыть соответствующий раздел, найти нужный параграф и заглянуть в требуемую графу, подробности формирования которой были в ранее привезённых ящиках.
В результате Павлов получил новое задание – отдать всё. Этот документ Валентин Сергеевич уже отвёз сам и отдал его под расписку в руки Явлинского, поскольку у того тоже был допуск.
Щербаков В. И.: «Молодые учёные и после изучения этого тома понять ничего не могли – никогда подобных документов они не видели. Это и понятно, ведь даже мне доктору, профессору с сегодняшним опытом, чуть ли не всю жизнь работающему с различными бюджетами, потребовалось бы значительное время (думаю, не меньше месяца), чтобы войти в тему, понять, как соотносятся цифры в таком документе.
Выяснить, как устроены межотраслевые, межреспубликанские перетоки. Как добиться того, чтобы не случилось так, что одна республика на перераспределение отдавала бы 80 % доходов, а другая столько же получала субсидий в свой бюджет. Кто с этим согласился бы?!»
Тем временем, 10 сентября, когда Михаил Горбачёв находился в Финляндии на встрече с Джорджем Бушем, в Верховном Совете Российской Федерации началось обсуждение программы Шаталина – Явлинского, причём уже 11-го (т. е. фактически без обсуждения) она была одобрена и принято Постановление ВС РСФСР «О программе стабилизации экономики и переходе к рыночным отношениям».
Предваряя её обсуждение, Борис Николаевич заявил: «По сути, мы начинаем с вами работу по выработке и реализации нового политического курса. Курса на возрождение России».
В тот же день, 10 сентября, открылась и Сессия Верховного Совета Союза, и на следующий день уже Н.И. Рыжков выступил на ней с докладом «О подготовке единой общесоюзной программы перехода к регулируемой рыночной экономике и выработке мер по стабилизации народного хозяйства».
В 2015 году Николай Иванович вспоминал об этом так: «Я выступил на Сессии Верховного Совета, предложил три варианта: быстрый с большими потерями, средний, также с большими потерями, и наш вариант за 6–8 лет, он был тоже не без потерь и рисков, но значительно меньших. Любые реформы ведут к тем или иным потерям. Пошла политическая возня. Ельцин, конечно, ничего не читая, начал критиковать меня.
Я не знаю, прочитал ли он в детстве ”Муму”, я был бы удивлён. Программы он не читал, там было 480 страниц, маленькая программа. Он начал критиковать: “Рыжков – консерватор, надо за 500 дней, а он предлагает 8 лет, куда он нас тянет?”И понеслось: про бревно, про то, что я “вставляю нож в спину”. У меня до сих пор хранятся плакаты: “Бревно на пути перестройки”, “Правительство Рыжкова – это правительство нищеты”»[152].
15 сентября состоялась встреча «большого Совмина». На нём все члены правительства согласились с действиями и резкими оценками социально-экономической ситуации в стране, политиканством ряда депутатов и членов правительств республик, данными руководством Правительства СССР на сессии. Выступая с заключительным словом на этом заседании, Н.И. Рыжков подчеркнул, что правительственная программа не идеальна, но при всех её недостатках является реалистической, основанной на выборе радикально-умеренного варианта движения к рынку. Он сказал, что как глава правительства будет защищать свои позиции.
Фёдоров Б. Г.: «Запомнилось, что Н. Рыжков тогда буквально плакал с трибуны, зато это был звёздный час Стаса Шаталина.
В своей обычной манере он объяснял все проблемы с точки зрения почётного тренера “Спартака” и говорил обо всём преимущественно в спортивных терминах. Затем он вдруг заявил, что уходит в отставку в знак протеста против сопротивления нашей программе.
Когда он сел наместо, мы с Г. Явлинским потребовали, чтобы он немедленно забрал свою отставку, так как он нам нужен. Шаталин встал и взял отставку обратно. М. Горбачёв, как мне показалось, был весьма этому рад.
Затем во время выступления по-моему, В. Павлова, С. Шаталин встал, подошёл к трибуне и спокойно отлил себе воды под носом удивлённого министра. Потом подошёл и поболтал с Бирюковой и кем-то ещё.
В кулуарах этих встреч и выступлений были и другие эпизоды. В. Павлов как-то то ли в шутку, то ли всерьёз пообещал Г. Явлинскому прислать ребят его “отвалтузить”. Тот, как бывший боксёр, тут же предложил размазать Павлова по стенке, прямо не сходя с места. В. Щербаков с любопытством рассматривал кремлёвские зеркала и мечтательно заметил, что неплохо бы такие в спальне на потолке иметь. И грустно, и смешно»[153].
Щербаков В. И.: «Действительно, так было. А как быстро сбить разъярённых мужиков с готовности к словесной или физической драки? Я же вырос в детдоме, а потом военное училище. Там это обычное дело. Нужно “подставиться” с другой, неожиданной темой. Вот и пошутил: “Представляете, – говорю, – мы тут все умные мужики, а друг друга имеем в любую дырку на любой встрече как неразлучные гомосексуалы. Вот бы нам ещё для полного счастья такие зеркала в спальне на потолке, чтобы хорошо разглядеть происходящее”. Если Фёдорову показалось, что я произнёс это мечтательно, то хочу интересующихся заверить – с ориентацией у меня всё скучно традиционно».
Между тем компромисс найти было трудно. Горбачёву было заявлено, что объединить ужа с ежом невозможно! Объединять программы никто не соглашался.
Щербаков В. И.: «Таким образом, и Рыжков, и Горбачёв оказались в очень тяжёлой ситуации. Всех нас одновременно выгнать из правительства они не могли. В особенно пикантном положении оказался Николай Иванович. Он фактически лишился прежней поддержки своей программы. Но и Горбачёв оставался один на один с Ельциным. Ему же простым понятным языком объяснили, какую якобы экономическую программу стране навязывают.
После того как разошлись с совещания, о котором уже рассказывал, Горбачёв с Рыжковым остались и, судя по всему, Николаю Ивановичу тогда досталось! Но они договорились попытаться всё-таки как-то объединить программы, пусть даже “без этих ребят”, т. е. без нас».
18 сентября в качестве приложения к газете «Комсомольская правда», а затем (19-го) к «Литературной газете» появилась статья Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию? Посильные соображения». Статью перепечатали многие региональные издания, в результате общий тираж этих газет составил более 25 млн экз.
В этой статье автор не только обосновывал необходимость разгосударствления экономики, но и открыто предлагал начать это делать с ликвидации союзного государства, говорил о необходимости России «сбросить балласт» из республик. Тираж газет был огромен и без разрешения с самого верха, такая программа развала страны, видимо, не могла бы выйти.