Продолжение продвижения программы «500 дней» произошло на Сессии МВФ в сентябре 1990 года, организованное вездесущим финансистом Джорджем Соросом.
Фёдоров Б. Г.: «Г. А. Явлинский готовил эту поездку секретно, но, когда я узнал, кто для него это делает, постарался перевести всё это дело на Дж. Сороса. Сорос в то время уже активно занимался благотворительными акциями в России и с готовностью всё нам и организовал (для того времени на максимально возможном высоком уровне приёма)»[154].
20 сентября Верховный Совет России выразил недоверие Совету министров СССР и потребовал его отставки.
Щербаков В. И.: «Горбачёв на нас попытался надавить, чтобы мы были сговорчивее. Он хотел найти компромисс, пытался выяснить у нас, можно ли что-то взять из программы “500 дней” и сделать нечто совместное. На что мы все дружно начали вновь объяснять, что его вводят в заблуждение. Это программа не реформирования экономики, а гражданского обнищания и развала государства.
И самое главное – эту программу в Советском Союзе, как государстве, реализовать невозможно! Главным условием её реализации является разрушение СССР как единого экономического и государственного пространства.
Наша команда предварительно обсуждала сложившееся положение, и мы твёрдо уверены к этом выводе. В этой работе мы не можем принимать участие.
В это время в околокремлёвской тусовке родился анекдот, на мой взгляд, точно отражающий нашу ситуацию: “На рынке каннибалов продаются человеческие мозги. Идёт советский президент, смотрит, серые кучки с табличками: “Мозги инженера – 50$/кг”, “Мозги врача – 70$/к…” В самом конце маленькая кучка: “Мозги советского экономиста —1000$/кг”. “Слушайте, да тут какой-то обман, такого различия быть не может”. – “Да нет обмана, у нас всё, как Маркс учил: себестоимость плюс норма прибыли!” – “Какая же тогда должна быть прибыль?” – “Вы не поняли. У нас очень высокая себестоимость: представляете сколько их надо перебить, чтобы килограмм набрать?!” Вот все и стремились доказать, что их мозги дорогого стоят».
По словам Владимира Ивановича, наиболее упорно отстаивали свою точку зрения три человека: очень аккуратно выступал Маслюков, задача Щербакова была взорвать благостную атмосферу заседания, рассказать о социальных и политико-экономических последствиях необдуманного реформирования, Павлов довершал картину описанием обрушения финансовой системы страны.
Юрий Дмитриевич говорил о разных экономических возможностях и ресурсах советских республик. Отмечал, что не ясен был принцип организации готовящейся приватизации в различных регионах, многие методики и даже концепции решения крупных и очень серьёзных проблем даже ещё не обсуждались. По нашей концепции Горбачёву предлагалось единообразное проведение приватизации всей союзной собственности. Тем более что в большинстве республик она была более-менее одинаковой – никакой. Делить там практически нечего. Ведь недра и землю тогда уже решили не трогать.
Щербаков В. И.: «Спрашивается: все жители СССР должны получать долю от такой приватизации предприятий, находящихся в основном в России, Украине, Белоруссии и Казахстане? То есть мы делим объекты на территории 4 республик на всех проживающих в 15 республиках? В остальных взять нечего: пара союзных предприятий было в Армении, несколько в Прибалтике… Как мы этот вопрос политически задекларируем?
Мы сумеем это решение отстоять? У нас есть аргументы, чтобы убедить в этом людей? Делать это надо в политически перебудораженной, перегретой стране.
Чем это отличается от делёжки земли в 1918–1920 годах, вызвавшей Гражданскую войну. И что таджики, киргизы и узбеки со своей земли реально придут за своей долей на российские заводы?! А как отнесутся жители Узбекистана, когда придётся делить на 300 млн населения, что в 18 раз больше, чем численность всех среднеазиатских республик, Навоийский горно-металлургический комбинат, один из крупнейших в мире производителей золота и урана? А Казахстан согласится поделить Джезказганский медный комбинат, свои предприятия по добыче олова, цинка, урана, золота и редкоземельных металлов с окружающими их Узбекистаном, Таджикистаном, Киргизией? Все эти предприятия ведь живут по законам гражданской жизни своих республик! Каждая республика должна проголосовать за такую приватизацию. Проголосуют? Согласятся поменять доли в добыче золота на своей территории на долю в Уралмаше, выпускающем танки? Как же можно назначать публично дату выпуска закона о приватизации, когда ни одну республику ещё даже не спросили, согласны ли?!
А оборонную промышленность мы всю приватизируем? Или делаем часть заводов казёнными? Ведь практически на всех таких предприятиях есть мобилизационные мощности – если завтра вместо макарон придётся выпускать патроны. Металл лежит для этих нужд, попробуй его используй для других целей! На всех предприятиях есть специальный, контролирующий мобрезервы второй отдел. Как мы поступаем, занимаясь разгосударстлением, с этими мощностями и ресурсами? Вопросов море. По всем нужно принять однозначное решение. Мы их ещё даже не обсуждали, нет концепции их решения. Нет подготовки населения к такой массовой приватизации, которую многие воспримут как “разграбление страны”, “разворовывание богатств, оставленных нам предыдущими поколениями”.
Всё понятно было только авторам программы “500 дней” – они на проведение всей приватизации давали считаные недели. Каждую неделю необходимо было выпускать документ по приватизации какой-то отрасли!»
Что такое приватизация, понятно – это передача государственной собственности в частные руки. Частные руки могут быть как юридическими, так и физическими лицами. Но возник и вопрос, как распределять ваучеры, предлагаемые в процессе проведения этой приватизации. Каждый должен получить за них акции только своего предприятия? И ракетчики тоже? Или фабрики рабочим не будут отдаваться? Раздаётся всё бесплатно или акции будут продаваться? Следовало с проектом закона выходить на Верховный Совет, а там среди товарищей тоже согласья не было.
Щербаков В. И.: «Я считал, что, прежде чем ответить на эти вопросы, надо договориться, в чём конечная политическая цель приватизации и какая она: политическая, уравнительно-справедливая или экономическая? Если цель политическая, то бесплатная раздача наверняка будет воспринята, как “расплата за 70 лет ига большевиков (они всё у всех позабирали, мы жили впроголодь и с голым задом, теперь пришло время всё у государства забрать и поделить)”. Если социально-справедливая, то нужно уравнительно бесплатно раздать её всем – от родившихся младенцев, до стариков перед моргом. Но стране оба этих подхода ничего, кроме неприятностей, в перспективе не дадут. Обострится социально политическая обстановка и усилится динамика движения к полному развалу управления народным хозяйством. Часть из владельцев ваучеров и акций немедленно продадут их, если не за бутылку водки, то за мешок гречки или пылесос, часть владельцев потом вообще никогда не найдём… люди за это время могут умереть, эмигрировать, да мало ли что ещё. Выходит, такое популистское решение отдаст все предприятия в руки того, кого вы называете “красными директорами” или “теневиков” и “цеховиков”.
“Вы этого хотите?! – перебивая меня, спрашивал Маслюков и коллег-оппонентов и руководителей за столом президиума – Если да, подтвердите это письменно”.
Я настаивал на третьей цели приватизации – инвестиционно-экономической: проведении приватизации крупных и монопольных производителей в основном на основе инвестиционных торгов. Говорил, что у нас принят не один десяток решений партии, правительства и депутатов о необходимости радикально изменить структуру и размещение производительных сил, резко ускорить научно-технический прогресс и обновить и перепрофилировать (особенно в ВПК) основные фонды. Нам нужны серьёзные инвесторы, которые и должны стать новыми собственниками. Основные требования к участникам инвестиционных торгов – наличие новых технологий, новых товаров, нового оборудования, новой организации производства и лишь теперь – средства на всё это. Если такие требования не выставить, поставить единственным условием наличие средств на покупку, все активы страны и её недра окажутся в руках бывших “теневиков”, владельцев “общаков” преступников или очень шустрых ребят, которые коррумпируют управленцев и за счёт государственных средств в условиях дикой инфляции купят все сладкие и прибыльные активы. Только в сфере услуг и торговли можно обсудить возможность прямых продаж, да и то с обременением. Иначе можно остаться без магазинов хлеба, без аптек и других социально важных активов.
Следующий вопрос – будет ли вторичный рынок акций? Если их можно продавать, можно не сомневаться, что через полгода все они окажутся у бандитов и “цеховиков”. То есть в “сером секторе”. У остальных денег да и желания на покупку виртуальных акций далёких заводов нет – “синица в руке лучше журавля в небе”. Большая часть населения, прежде всего в сельской и удалённой местности, Средней Азии и российской глубинки, сразу продадут свою часть виртуальной собственности. Акции Уралмаша в тундре или колхозе кому нужны? Вопрос будет не в том, продавать или нет, а за сколько продавать – за бутылку или за несколько?” Давайте хотя бы спрогнозируем, кем будут новые хозяева флагманов нашей индустрии. Не выйдут ли они из суверенитета страны?»
На все эти вопросы следовало концептуально ответить.
Владимир Иванович принципиально ставил и обострял их, описывая социальные последствия, говоря, что ничего не подготовлено в социальной сфере.
Действительно, к тому моменту был принят ряд законов, новый, пусть и неидеальный КЗОТ, власти определились с концепцией развития в этом направлении, но все эти документы были плохо увязаны с приватизацией.
Щербаков В. И.: «Например, в Законе “О пенсиях” предусматривались различные отчисления работодателя, но следовало ответить – новые собственники получают право эти правила менять или нет? А если у них попросту не будет денег? Если на маленьком