М. С. Горбачёв на совещании предложил «сесть двум группам вместе под “арбитражем” Аганбегяна (несмотря на то, что Абел Гезевич отказывался от такого поручения) и создать интеграционный документ»[156].
В тот момент Абел Гезевич находился, как говорится, «над схваткой».
Аганбегян А. Г.: «Не включили меня в комиссию под руководством С. С. Шаталина, Н.Я. Петракова и Г. А. Явлинского, которые писали документ, известный под названием “500 дней”. Н.И. Рыжков не вводил меня и в альтернативную комиссию, созданную в Совете министров под руководством его заместителя академика Л. И. Абалкина, хотя я был членом научно-экспертного совета правительства по экономической реформе, который возглавлял председатель Госплана Ю.Д. Маслюков, а реально руководил им заместитель С. А. Ситарян. Но на большое совещание, которое вёл сам М. С. Горбачёв, по обсуждению двух итоговых докладов под руководством Л. И. Абалкина и под руководством С. С. Шаталина меня пригласили. Впрочем, никакой активности в их обсуждении я не принимал».
Вариант, к которому приложил руку А. Г. Аганбегян, одобренный Верховным Советом СССР, будет достаточно близок к программе «500 дней», но формально станет уже не российским, а его гордо переименуют в «президентский». Отметим, что в то время президент был один – Горбачёв.
Щербаков В. И.: «В моём понимании у Аганбегяна получилось, в общем, неплохо, как компромиссную позицию эту программу можно было принять и начать дорабатывать. Но принципиально было важно определить, насколько нашим коллегам было важно сохранить Советский Союз и его бюджет.
Впрочем, уверен, что Ельцин тогда не думал о развале страны. Борис Николаевич в то время думал только о том, как всех выкинуть и занять место Горбачёва. Поэтому перетаскивал все ресурсы к себе, будучи уверенным, что другим республикам некуда будет деться, и они “все к нему приползут”.
Тем временем Совет министров СССР “бомбардировали” телеграммами, телефонными звонками руководители предприятий, которые пребывали в растерянности: как и с кем им работать? По каким законам и правилам жить? Война союзных и республиканских законов уже вовсю разворачивалась на территории Союза и обретающих суверенность республик. Экономика будущего года грозила развалиться до того, как будет принята та или иная дальноприцельная программа. Тем более то, что предлагалось в программе “500 дней”, шло вразрез с программой Правительства СССР, а самое главное – с принятыми Верховным Советом СССР законами».
24 сентября Верховный Совет СССР принял постановление, в котором признал необходимым на базе внесённого президентом проекта программы реформ, а также двух альтернативных документов и других предложений, высказанных в ходе обсуждения, подготовить ещё одну единую программу стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике. При этом Президенту СССР предоставлялись дополнительные полномочия для осуществления этих мер.
Горбачёв М. С.: «Я и сам взялся за неё, отключившись на несколько дней буквально от всех дел. <…>27 сентября и 1 октября мною были проведены два развёрнутых откровенных разговора в Ореховой комнате о том, как доработать документ… Участвовали Рыжков, Абалкин, Маслюков, Медведев, Примаков, Петраков, Павлов, Болдин, Ситарян, Щербаков. Шаталин появился накоротке 27 сентября, а 1 октября его уже не было – мне сообщили: уехал в Соединённые Штаты для лечения. <…> Между тем в Верховном Совете России продолжала нагнетаться обстановка. Произносились ультимативные речи в пользу программы “500 дней”, вплоть до призывов к проведению забастовки, если она не будет принята Союзом»[157].
Читку полученного документа провели в «Волынском». Кое-какие решения и компромисс находили, но единой программы, тем более документа не получалось.
1 октября в Ореховой комнате в Кремле Горбачёв провёл новое совещание по подготовке президентской экономической программы. Обсуждалась схема программы, предложенная Л. И. Абалкиным.
Во встрече участвовал и В. И. Щербаков. Выслушав докладчика, Медведев высказался за короткую программу с приложениями по каждому разделу. Заявил, что монетаристскими методами стабилизации экономики достичь невозможно.
Зампред правительства С. А. Ситарян высказался за введение, в конечном счёте, свободного оборота земли, за создание механизма регулирования денежных доходов и фонда заработной платы через договоры с профсоюзами.
В. И. Щербаков предложил идею пересмотра цен и переход к свободным ценам дополнить механизмом коллективного договора о регулировании фонда оплаты труда, а Н.Я. Петраков сказал, что главным в действиях правительства должно стать достижение стабилизации рубля. Для этого необходим пересмотр цен.
Сказал своё слово и Болдин: «Главное – в регулировании денежной массы. Осуществлять программу должно правительство или специальный комитет, но не непосредственно президент».
Рыжков Н.И.: «В 1988 году дрогнули перед реформой цен, и этого повторять нельзя. Наша социальная база – основная масса рабочих и крестьян, включая бюджетников. Коренной вопрос – определить, что является союзной и что республиканской собственностью, и постепенно осуществлять разгосударствление. По линии исполнительных органов нужна чёткая вертикальная подчинённость».
Николай Иванович выступил и за то, чтобы идти на свободное ценообразование и ограничение денежных доходов в течение полутора-двух лет.
Горбачёв М.С.: «Программа действительно должна быть лаконичной, но всё же она должна содержать конкретные ответы на основные вопросы социально-экономического развития, в первую очередь, те, которые вызывают озабоченность населения. Программа действий должна чётко определять направления стабилизации экономики и всё то, что мы должны сделать для вхождения в рынок, обозначить, к чему же мы, в конечном счёте, идем. Должна быть обозначена и логика такого перехода, включая и экономические взаимоотношения Союза и республик. Союз – это не то, что противостоит суверенитету республик, а то, что обеспечивает их реальный суверенитет. Нужно сочетание жёстких мер и рыночной либерализации. Должны быть обозначены и основные моменты структурной политики. Топливо, металлургия, аграрно-промышленный комплекс – всё это не только важнейшие экономические проблемы, но и острейшие вопросы обеспечения социальной базы перестройки. Нужна система помощи предприятиям, осуществляющим конверсию, а также убыточным производствам и т. д. Нужна и земельная реформа. У нас, конечно, много земли, но это не снимает остроты проблемы»[158].
8 октября М. С. Горбачёв выступал уже на октябрьском (1990 года) Пленуме ЦК КПСС и опять говорил о необходимости движения к рынку, раскрывая вопрос как сам его понимал.
Горбачёв М. С.: «КПСС на XXVIII съезде заняла чёткую и ясную позицию по отношению к рынку. Это было сделано, как вы помните, в итоге широких дискуссий, серьёзного научного анализа. Нам надо было пересмотреть десятилетиями устанавливавшиеся стереотипы и догмы, отбросить многое, считавшееся незыблемым. Вся наша прошлая идеология преподносила социализм как антипод рынку, а признание рынка рассматривала как покушение на социализм. Да, мы покушаемся на социализм, но только на тот социализм, который был выстроен бюрократически, при котором страна свернула с пути, на который встала в 1917 году».
В принятом постановлении ЦК КПСС поддержал решение Верховного Совета СССР о мерах по стабилизации экономической и социально-политической жизни страны, о наделении президента дополнительными полномочиями. Также Пленум высказался за разнообразие форм собственности, многоукладную экономику, формирование рыночной инфр аструкту ры.
9 октября Верховный Совет РСФСР принял обращение «К гражданам России». В нём депутаты заявили, что ситуация в экономике подошла к самому краю, и потому необходимо немедленно переходить к рыночным реформам на основе программы «500 дней». Верховный Совет РСФСР предупреждал союзное руководство, что если его призыв не будет услышан, то Россия будет вынуждена с 1 ноября 1990 года начать экономическую реформу самостоятельно.
19 октября президент выступает на Сессии Верховного Совета с докладом «Об основных направлениях стабилизации экономики». В нём говорилось, что в представленном варианте учтены замечания комитетов Верховного Совета. Документ проработан с руководителями союзных республик. А затем он заявил: «Правильнее будет не делать детального документа, нельзя всё расписать по графику, а дать стратегию движения к рынку, придав ему характер “Основных направлений”. В этом случае создаются условия для проявления широкой инициативы в республиках.
Речь идёт о рынке со смешанной экономикой, и государственной, и общественной, и частной собственностью. Двигаясь к рынку, мы не отказываемся от социализма. Устойчивая социалистическая экономика обеспечит развитие рыночных отношений. В данном случае мы говорили о переходном периоде (полтора-два года), необходимом для оздоровления финансов, укрепления рубля…»
19 октября члены Верховного Совета СССР, уставшие от бессмысленной конфронтации и «войны программ», приняли «Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике». Против него проголосовали лишь 12 депутатов при 26 воздержавшихся из 356 голосовавших. При этом автором той программы действий числился Горбачёв. Несмотря на это, вскоре журналисты и политики стали обвинять правительство Рыжкова в том, что оно навязало Верховному Совету свою «антинародную и антигуманную» программу.
Щербаков В. И.: «Итак, большинство депутатов окончательно забраковали программу “500 дней”. Вместо неё в октябре в парламент был внесён “президентский вариант”, что российские лоббисты проекта расценили как отказ союзного руководства от курса на рыночные реформы и предсказали неизбежность дальнейшего углубления экономического кризиса.