А выступление Ельцина на съезде стало самым смелым по тем временам. Он раскритиковал вмешательство партийных органов в хозяйственные дела. Поднял вопрос, что руководители, даже самого высокого ранга, должны отчитываться о своей работе. Затронул и тему привилегий «номенклатуры», «там, где блага руководителей всех уровней не оправданы – их надо отменить». Эта речь распространила его репутацию поборника справедливости на весь Советский Союз. Впрочем, на самом-то деле никакой чрезмерной смелости не было. Выступление полностью ложилось в струю тогдашней линии Горбачева. Пропагандировался возврат к «ленинскому стилю руководства». Что подразумевало отказ от роскоши, строгое соблюдение партийных норм. Правда, сами новые начальники отказываться от привилегий не собирались. Но нарушение «ленинского стиля» было удобным оружием против неугодных.
На съезде Михаил Сергеевич говорил и о сближении с Западом, маскируя его программой мира. Называл такие задачи как взаимную ликвидацию Варшавского Договора и НАТО, общее ядерное разоружение. Шаги в этом направлении уже предпринимались. И Горбачев, и Рейган в своих новогодних выступлениях высказали стремление смягчить международную напряженность. 15 января прозвучало заявление Михаила Сергеевича о необходимости уничтожить ядерное оружие во всем мире. Но он учел и пожелания американского президента относительно «прав человека». Самых видных диссидентов, находившихся в заключении, начали освобождать. Еще без амнистии, с заменой наказания на высылку из СССР.
Первым стал будущий министр Израиля Натан Щаранский (хотя осужден он был отнюдь не за инакомыслие, а за измену Родине и шпионаж). Но и этот жест был не случайным. С 1967 г. дипломатические отношения между СССР и Израилем были разорваны. А теперь, впервые за 19 лет, между ними в Хельсинки начались переговоры. Причем их темой стало… положение евреев в Советском Союзе! Казалось бы, какое дело может быть одному государству до граждан другой державы? Но нет, Израилю позволили вмешиваться в наши внутренние дела, не отвергли, стали обсуждать.
Ну а Рейган, чувствуя настроения в Москве, уже примерял на себя роль распорядителя мировых судеб. Дошло до прямой агрессии против Ливии, дружественной Советскому Союзу. Американский флот входил в ее территориальные воды, провоцировал столкновения с пограничными катерами, после чего самолеты с авианосцев бомбили их базы. А 5 апреля в Западном Берлине произошел взрыв на дискотеке, которую посещали американские солдаты, 3 человека погибли, около 250 получили ранения. Без всяких расследований Рейган объявил: у него есть «неоспоримые доказательства», что за терактом стоит Ливия. Авиация США подвергла бомбардировке ливийские города, погибло более 40 мирных жителей, в том числе приемная дочь главы государства Мамуара Каддафи, 226 человек были ранены и искалечены. В США как раз собирался лететь Шеварднадзе. Пришлось отменить визит, чтобы не потерять лицо перед странами, ориентирующимися на СССР. Но никакой другой реакции со стороны Москвы не последовало.
А из уст Горбачева в эти же апрельские дни впервые прозвучал лозунг перестройки. Его мгновенно подхватили партработники, пропагандисты, средства массовой информации. Но смысл этого термина еще очень отличался от того, во что он вылился. Он был старым, «андроповским». Генеральный секретарь посетил Волжский автозавод в Тольятти, и перестройка в его выступлении означала не политические, а экономические реформы, завод преобразовывался в научно-технический центр.
Использовались и другие андроповские установки «наведения дисциплины и порядка». В мае в рамках повышения «дисциплины» Совет министров принял постановление «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами». Подразумевались меры по искоренению теневой экономики. Но на деле все вылилось в еще одну карикатурную свистопляску. Администрация и правоохранительные органы на местах вовсю принялись шерстить репетиторов, подрабатывающих частными уроками, бабушек, продающих на углах цветы или овощи со своего огорода, хозяев, сдающих внаем жилплощадь, работающих на дому портных, кустарей.
А между тем положение Советского Союза, и без того непростое, усугубилось катастрофой. Ночью 26 апреля случилась авария на 4-м энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции. Реактор останавливался для перезагрузки и планового ремонта. На этапе остановки обычно проводились разные эксперименты. Вот и сейчас было решено проверить работу реактора в несколько ином режиме. По расчетам, это давало экономию электроэнергии. Но обслуживающий персонал допустил грубые ошибки, реактор стал неуправляемо разгоняться, и произошел взрыв.
Пострадавших сперва было немного. Один человек погиб при взрыве и один скончался от полученных травм. Но в атмосферу выбросило радиоактивные отходы из реактора. Было эвакуировано население городка Припять и сел из 30-километровой зоны – 115 тыс. человек. Из тех, кто тушил пожар, 28 умерли от лучевой болезни. Горбачев и его команда сперва попытались действовать чисто по-советски. То есть скрыть катастрофу. На 1 мая в Киеве и других городах Украины и Белоруссии были назначены обычные праздничные демонстрации, чтобы показать: ничего экстраординарного не произошло. Хотя многие из этих городов располагались в опасной близости к Чернобылю, радиоактивные осадки выпали в воду Припяти, попали в Днепр.
О бедствии наперебой извещали западные «голоса». Но советские средства массовой информации привычно оспаривали их сообщения, объявляли «клеветой», а то, что случилось – рядовой и совсем нестрашной аварией. Однако масштабы катастрофы были такие, что спрятать их все равно не получалось. Для ликвидации последствий, замуровывания разрушенного реактора под «саркофагом», пришлось мобилизовывать множество людей (общее их количество превысило 600 тыс.) А по стране растекались слухи, приводя народ к однозначному выводу – правительство, телевидение, радио, газеты беспардонно врут.
Но беда не приходит одна. 1986 г. вообще был богат на катастрофы. В августе под Новороссийском, столкнувшись с грузовым судном, затонул теплоход «Адмирал Нахимов», погибло 423 человека. Потом взорвалась ракета на атомной подводной лодке К-219. Здесь большинству экипажа удалось спастись, жертвами стали 8 моряков, но лодка погибла. А кроме человеческих трагедий все это влекло колоссальные непредусмотренные затраты.
И даже мероприятия вроде бы светлые, праздничные в данном отношении тоже становились бедственными. После обмена бойкотами Олимпийских игр в 1980 и 1984 гг. американский миллиардер и медиамагнат Тэд Тернер (хозяин канала CNN) озаботился вдруг, что негоже мешать спорт с политикой, и надо учредить альтернативные «Игры доброй воли». Со своей идеей он почему-то обратился не в Белый дом, а в Кремль. Разумеется, встретил самый радушный отклик со стороны Горбачева. Летом 1986 г. эти игры прошли в Москве – пышно, торжественно. Даже американцы не отказались, приехали. Но в финансовом плане они обернулись очередной «дырой». На подготовку и проведение истратили огромные суммы, а отдача стала мизерной…
И как раз сейчас, в 1986 г., стали в полной мере сказываться последствия антиалкогольной кампании, падения мировых цен на нефть. Доходы бюджета провалились. «Замораживались» стройки начатых объектов. А чтобы как-то поддерживать народное хозяйство, платить людям зарплату, пенсии, обеспечивать другие насущные расходы, наращивалось печатание бумажных денег. Поползла вверх инфляция. Вместо «ускорения» советская экономика покатилась к кризису.
В этой мутной атмосфере стало подниматься еще одно поколение «реформаторов». В Москве его составили сотрудники НИИ системных исследований, который под эгидой Римского клуба создал и возглавил Джермен Гвишиани. Этими сотрудниками были Шаталин, Гайдар, Авен и др. На их группу обратил внимание советник Рыжкова и Горбачева академик Агенбелян, с 1984 г. привлекал к разработке реформаторских проектов вместе со своими «специалистами» из Новосибирского академгородка. Но пока их разработки казались слишком уж крутыми, ЦК разворачивал их назад. Кружок «прогрессивных» экономистов существовал и в Ленинграде, в нем лидировал Анатолий Чубайс. Собирались, обсуждали разные модели. Точнее, мечтали о разных моделях, чтобы поближе к капиталистическим. Московский и ленинградский кружки установили связи между собой. С 1986 г. стали проводить совместные семинары в комфортабельных пансионатах под Ленинградом (кстати, обратим внимание: ведь кто-то финансировал эти мероприятия).
А в Горьком выделился молодой физик Борис Немцов. Он закончил здешний университет, где преподавал его дядя Вилен Эйдман, остался работать под руководством того же дяди, быстро защитил кандидатскую диссертацию. Вроде бы перед ним открывалась неплохая научная карьера. Но у Немцова стали завязываться другие связи. Три его студенческих друга – Рабинович, Цыбрин и Постмарк – перебрались на жительство в США. Туда же переехала его двоюродная сестра Елена. А родная сестра Юлия примкнула к адвентистам и позже возглавила в России филиал американской телекомпании «Три ангела». Сам же Немцов вдруг присоединился к движению «За ядерную безопасность», возникшему невесть откуда после Чернобыльской катастрофы. Хотя профессиональный физик не мог не знать, что множество атомных электростанций во всем мире функционируют нормально. Но он принялся вербовать активистов, пугать народ и собирать подписи против строительства Горьковской АЭС. Отметим, она была уже почти завершена, но усилиями «общественности» ее так и не ввели в эксплуатацию. В результате в Нижегородской области до сих пор худо с электричеством.
Ну а Горбачев в условиях обострения экономических проблем снова обратился к политическим. 30 сентября направил Рейгану просьбу о второй встрече, и тот откликнулся сразу же. 11 октября лидеры двух держав прибыли в Исландию, в Рейкьявик. Их переговоры, казалось бы, опять зашли в тупик. Рейган пугал Советский Союз системой СОИ, вовсю прессовал Михаила Сергеевича «правами человека». Кстати, на самом-то деле бояться СОИ было нечего. Программа «звездных войн» была настолько дорогостоящей, что попросту разорила бы США. Суть маневра была в другом. Заманить СССР, чтобы он начал эти безумно дорогие разработки и окончательно подорвал свои финансы.