— Понимаю вас… — Желеховский быстро изменил тему. — Правду говоря, я не по этому делу… Передайте, пожалуйста, доктору, что хочу заскочить к ней в больницу, чтобы решить одну мелочь, ладно?
— Передам. До свидания.
Подошла к двери и открыла ее. Желеховский, натянув фуражку, козырнул, повернулся и… увидел на пороге Ясинскую, которая, очевидно, только что вошла.
— Вы здесь, пан комендант? — улыбнулась устало, немного вынужденно и протянула руку.
— Был здесь по соседству и заглянул на минуту.
— Все та же печальная история?
— Да. А еще ваш звонок. Тоже дал пищу для размышлений, — покачал головой. — Это не похоже на случайную смерть…
— Может, зайдете?
— Нет, нет! Вы, наверное, после работы устали и хотите отдохнуть. Да и, наверное, еще не обедали, правда? Я завтра зайду в больницу, если позволите. Хотел бы обсудить с вами это дело. Хорошо?
— Ну конечно. Заходите в любое время. До свидания.
Еще одна улыбка. Дверь закрылась за ним. Шагал по тропинке, посыпанной гравием, поскрипывающим под ногами, и размышлял:
«Зачем мне сдались отпечатки его пальцев? Действительно, зачем? Сделал их потому, что утром почувствовал необходимость расследовать аварию моторки. А судья же был…»
Мотоцикл тронулся. «Моторка? Ах да, конечно…»
Не выехал на дорогу, ведущую к площади, а свернул налево, в сторону маленького рыбацкого порта.
В небольшом домике возле набережной уже горел свет. Желеховский соскочил с мотоцикла, подошел, постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Высокий парень, одетый в расстегнутую на груди белую рубашку и джинсы, поднял голову:
— Привет, Янек! Что тебя принесло?
— Ночное приключение. — Желеховский положил фуражку на стол, сел и вынул пачку сигарет. — Закуришь?
Парень покачал головой:
— Только что погасил. Какое приключение?
— Я же сказал — ночное. На море… — он указал на принадлежности для подводного плавания, лежавшие на полках. — Хочешь поплавать со мной?
Парень кивнул.
— Даже не спрашиваешь, о чем идет речь?
— Сам скажешь.
— Да… Но это только между нами, понимаешь?
— Ну, конечно. А чего милиция спускается на дно моря? Наверное, не для того, чтобы движение регулировать. Рыба и сама знает, куда ей плыть.
— Понятно… — Желеховский вздохнул. — Милиция хочет спуститься на дно моря, чтобы узнать, почему сегодня утром затонула одна моторка… Лежит неглубоко, метров десять от поверхности.
— Может, лучше днем? — парень встал, подошел к полке и начал собирать свои принадлежности. — В десяти метрах от поверхности при солнечном свете и в спокойной воде видно прекрасно. А ночью можем заблудиться, даже хорошо зная, чего ищем — это раз. И видимости никакой — это два.
— Возьмем фонарь.
— Но это же не дневной свет. Ты должен все сделать ночью?
— Наверное… — проговорил колеблясь. — Собственно, это моя вина. Лодка затонула утром, и я имел достаточно времени и днем. Но было много дел, ну и, наконец, не хотел бы я, чтобы кто-то нас при этом увидел.
— Чья это была лодка?
— Судьи Мрочека, — неохотно ответил Желеховский.
— Гм…
Парень, сел, занялся баллонами с кислородом. Капитан молчал, присматриваясь к нему. Через несколько минут хозяин поднялся.
— Все нормально. Можем спускаться. Переодевайтесь.
— Плавки со мной. — Желеховский снял мундир и положил его на кровать, отстегнул кобуру и повесил ее через плечо.
— Берешь пистолет?
— Он, конечно, не нужен, но не хочу его здесь оставлять. Документы тоже заберу.
Через минуту направились к маленькой моторке, которая покачивалась недалеко от домика. Лодка тронулась.
— Это будет где-то напротив последних домов по Пястовской, если смотреть с берега, — тихо сказал капитан.
Парень кивнул. Огни городка удалялись за их лодкой.
— Это далеко от берега?
— Несколько сотен метров, — капитан всматривался в темноту, время от времени оглядываясь на освещенные прибрежные дома. — Примерно здесь. Еще метров пятьдесят… Глуши, — сказал через мгновение. — Двигатель затих.
Парень вытащил из-под сиденья стальной якорь:
— Ты прав. Здесь будет метров десять. Бросим якорь, чтобы лодка не отплыла от нас далеко.
Надели аппараты, еще раз проверили баллоны с кислородом.
Желеховский нажал кнопку электрического фонаря. Работая ногами и левой рукой, продвигался по его лучу ко дну. Через минуту стал, упираясь в дно — твердое, каменистое. Нет… И здесь нет… Луч фонарика вырвал из темноты якорную веревку от их лодки. Из-за нее выплыли четыре маленькие рыбки и, привлеченные светом, приблизились. Махнул рукой. Вспорхнули, как птицы. Вдруг услышал прикосновение к своему плечу. Оглянулся и сквозь окуляр увидел обнаженную руку, которая на что-то показывала. Пошел за товарищем. Моторка лежала перед ними, перевернувшись на борт. Песка здесь не было, поэтому ничуть не погрузилась. Желеховский наклонился над днищем. Хорошо знал, что искать. Ступая по скользким, покрытым водорослями камешкам, обошел борт лодки.
Не тут… Не тут… Наконец электрический луч остановился. В корме моторки, на самом дне, как раз под палубой, виднелось круглое отверстие. Сквозное. Дал фонарь товарищу и полез в карман плавок. Вынул оттуда плоскую пробку от термоса, приложил ее к отверстию, прихлопнул ладонью. Назад еле вытянул.
Оба снова наклонились, словно надеясь найти что-то интересное. Тот, кто придумал такой простой и действенный способ затопления лодки, видимо, был настолько хитрый, что не оставил после себя никаких…
Желеховский нагнулся еще ниже и протянул руку. Мешок, завязанный обычным шнурком и наполненный… Чем наполненный? Пощупал. Почувствовал что-то твердое и схватил мешок обеими руками. При свете фонаря развязал шнурок, сунул руку. Когда выпрямился и показал, что в ней, луч внезапно запрыгал.
Капитан держал в руке череп, который улыбался им золотыми зубами.
13. Начинаю теряться…
Плыли в полной темноте. Желеховский оглянулся. Где-то за ними, в глубине спящей воды, лежала затопленная моторка. Но сейчас ее таинственный груз лежал у его ног.
Невольно нагнулся и коснулся пальцами грубой, насквозь промокшей ткани.
Свет портовых сооружений приближался.
Через некоторое время снова оказались в домике на краю берега.
— Черт, — буркнул парень, когда заперли за собой дверь и Желеховский осторожно положил мешок у кровати.
— Сам увидел, — капитан зашелся тихим, невеселым, нервным смехом. — Скелет на глубине десяти метров под водой! К тому же, я знаю, чей он…
— Что — скелет?
— Да. Сегодня говорил об этом с двумя особами, а потом еще с одной. И вот ночью нахожу его в той лодке. Как ни странно, должен тебе признаться, что я не верил в его существование. Не так давно я заглядывал под палубу лодки Мрочека. Ничего там не было, — еще сорок восемь часов тому назад — между смертью судьи и плаваньем тех двух в море. Пробки в днище или не было видно, или была пригнана настолько плотно, что вокруг нее совсем не протекало. Понимаешь, в чем заключалась та шутка?
Положил пробку на стол. Парень взял ее и осмотрел.
— Пожалуй, да: была плотно прилажена к днищу и привязана нейлоновым шпагатом к свае. Когда лодка тронулась, шпагат натянулся и вырвал ее. Затем вода начала вливаться через отверстие в просвет между палубой и днищем, так что заметить это можно было не сразу, а лишь отплыв на приличное расстояние от берега. Очень просто придумано. Хотел бы когда-нибудь встретиться с изобретателем, — Желеховский улыбнулся, но глаза его оставались серьезными, неулыбающимися. — Чтобы вручить патент.
— Представляю себе, — парень начал медленно расчесывать короткую челку. — Одного только не понимаю.
— Чего?
— Почему та пробка не всплыла затем на поверхность, а так и осталась на дне? Ты же на дне нашел?
— На дне. Хм, я и не подумал об этом, — капитан потянулся к пробке и начал крутить ее в пальцах. — Ясно, — слегка дернул. Пробка распалась на две половинки. Внутри, в выдолбленном углублении, лежал тяжеленький оловянный шар. — Все предусмотрел… Хорошо проработанный и тщательно выполненный план. Ни одного сбоя. Никакой импровизации.
— Какой план?
— Ну! Если бы я знал какой, не было бы меня сейчас здесь. Но я вижу отдельные детали и начинаю увязывать их между собой, хотя, с другой стороны, немного теряюсь. Не могу понять, зачем бы Мрочеку надо…
Замолчал.
— Что? — переспросил парень, не скрывая любопытства.
— Да ничего, так себе подумал. Честно говоря, я не должен столько говорить, пока так мало знаю. Спасибо, дорогой. Никому ни слова.
Парень молча пожал плечами, потом скорчил гримасу, указывая на мешок у кровати:
— Надеюсь, ты не оставишь мне это удовольствие? Конечно можно и в таком обществе спать, но…
— Заберу, успокойся. Не оставил бы ни за что.
Они пожали друг другу руки на прощание. Капитан осторожно поднял мешок и легко покачал им, придерживая его перед собой в обеих руках.
— Бедный Йорик… — улыбнулся.
— Кто? — парень поднял брови. — Ты даже знаешь, как его звали? Правда?
— Ну, конечно, знаю, — капитан еще раз улыбнулся и направился к выходу.
14. Простой план доктора Мрочека
Сидели друг против друга в дядином кабинете, в том самом, в который вошли впервые вчера пополудни, ничего не предполагая. Галина уже не плакала, лишь на лице отразились отчетливые следы пережитого за последние часы.
Мрочек положил в пепельницу сигарету, разворошив целую кучу окурков и, стремясь избавиться от дрожи в руках, гасил ее необычно долго и тщательно.
— Мы должны отсюда уехать, — вдруг сказал он и встал.
— Ты спятил! — она сорвалась с места и стала напротив. — Он же сразу подумает, что…
— Кто он?
— Этот милиционер.
— Пусть думает, что хочет! Если бы мы выехали сейчас, то до рассвета были бы уже в Варшаве. А там плевать я хотел на него! В конце концов, он всего лишь повятовый комендант из глубокой провинции. Против меня у него никаких доказательств. И никогда не будет. Приедем, сразу же позвоню Владеку, Казику, еще кому-нибудь. Знаком с некоторыми людьми. Как-то справлюсь с тем капитаном. Одно дело эта глушь, другое — Варшава! Кроме того, в Варшаве почувствуем себя сразу иначе…