– На хрена мне завод под Калугой?! – процедила Лика.
Но мать толкнула ее коленом – разберемся. Пускай будет, а там поглядим. Надо разобраться, что там хоть производят…
«Может, Андрею и загоним, – сообразила Светлана. – Вон как зыркнул! Видно, неплохой заводик».
Против трешки на Тверской ее прекрасная дочь не возражала.
Светлана еще не успела упиться осознанием свалившегося на них богатства, как симпатичный следователь отвлек ее:
– А каковы были условия первого завещания? Оно ведь было составлено задолго до гибели Михаила Венгровского…
Нотариус степенно кивнул:
– Разумеется. По условиям аннулированного завещания Бориса Всеволодовича Венгровского, все было поделено на троих детей.
Андрей улыбнулся и снял очки в металлической оправе, с довольным видом протер их мягкой салфеткой.
– Справедливо…
Но тут нотариус продолжил:
– Но доли были не равны. Шестьдесят процентов предназначалось Михаилу Борисовичу. Цитирую: «Как убогому ребенку, который сам не заработает на жизнь. Старшие не пропадут».
– Шестьдесят! – Лика присвистнула.
Андрей попытался надеть очки, но промахнулся и чуть не выколол глаз дужкой. Нервно мотнув головой, он воскликнул:
– Позвольте! Вы хотите сказать, что нам с сестрой полагалось всего по двадцать процентов?
– Именно, – невозмутимо подтвердил Загряжский.
Едва заметно качнув головой, следователь улыбнулся и скрестил на груди руки, точно понял что-то очень важное для себя. И всем стало не по себе…
«А что он вообще тут делает? – похолодела Светлана, впившись взглядом в непроницаемое лицо. – Мишку же не убили, насколько я знаю! Он просто сорвался… Откуда там? Из-под купола… При чем тут Следственный комитет? Или Андрей наплел мне?»
– Это все, что вам необходимо было знать? – вежливо поинтересовался Загряжский.
Следователь кивнул:
– Полагаю, тут практически все были заинтересованы в скорейшей смерти Михаила. Ведь Борис Всеволодович мог отойти в мир иной в любой момент, и если б младший сын не опередил его, то завещание осталось бы прежним. Никому из вас этого не хотелось, верно?
– На что это вы намекаете, господин Логов? – Андрей опять взялся за очки, но на этот раз снимать не стал.
– Ясно же, – откликнулась Ярослава, до сих пор не проронившая ни слова. – Артур Александрович полагает, что кто-то из нас убил брата, желая завладеть его долей состояния.
Светлана повторила, чтобы не забыть: «Артур Александрович». Широко улыбнувшись, следователь учтиво склонил голову перед Ярославой и подтвердил:
– У нас есть свидетель, который утверждает, что во время выступления Михаила ослепили лучом лазерной указки. И это стало причиной того, что он совершил ошибку, ставшую для него смертельной. По словам свидетеля, указка была в руках женщины.
– А он… этот человек абсолютно уверен? – упавшим голосом произнесла Ярослава.
Светлане показалось, будто Логов (фамилию она тоже повторила про себя, когда Андрей произнес ее) посмотрел на Ярославу с неожиданно жалостливой добротой, словно та была безрукой и не могла совершить убийство таким образом.
– Мы все проверяем, не беспокойтесь, – заверил следователь.
Лицо Андрея прояснилось, и его глаза впервые блеснули с тем мальчишеским озорством, которое Светлана еще помнила, точно с его шеи сняли петлю. В этот момент ему явно было плевать, сколько рядом заинтересованных женщин, одной из которых была его беременная жена, а другой дочь.
– Мне даже думать не хочется, что Мишу убили…
Слова сестры застали Андрея врасплох: он явно почувствовал себя бесчувственной скотиной. Сияние погасло. И Венгровский проговорил тем деловым тоном, какой всегда слышали его подчиненные, а в последнее время и бывшая жена:
– Пока преступник не пойман, это не более чем версия следствия. Мы тоже смотрим детективные сериалы и знаем, сколько ошибок совершают… ваши коллеги.
– Особенно в сериалах, – насмешливо подхватила беленькая девушка, которая пришла с Логовым.
«На его дочь она не похожа, скорее секретарша, – решила Светлана. – Или кто там бывает у следователей? Помощница? Такой мужчина мог бы выбрать девицу поярче! Маленькая, щупленькая, грудь только намеком… Или она и впрямь ему для работы нужна, а не… как обычно? Взгляд у девочки умный, этого не отнять, так и кажется, что мысли читает. Вот уж чего не хотелось бы…»
А следователь внезапно перестал улыбаться, и голос его прозвучал почти угрожающе:
– У нас могли бы оставаться сомнения в причинах смерти Михаила, если бы в цирке не произошло еще одно убийство. На этот раз человека задушили, ошибки быть не может.
На присутствующих эта фраза подействовала, как удар тока. Даже Лика содрогнулась, а Ярослава прижала пальцы к губам и уставилась на Логова остекленевшими глазами.
Рената заговорила первой:
– Кого еще убили?
– А то ты не знаешь! – вырвалось у Светланы.
Все повернулись к ней одновременно, и лица их вытянулись, будто на головы им накинули неразличимое прозрачное полотно, крепко натянули и дернули вниз. Только следователь не дрогнул, зато так и впился в Светлану взглядом.
«Черт меня дернул! – чуть не взвыла она. – Теперь будет из меня жилы тянуть… Ничего. Выдержу. Лишь бы тварь эту заперли в клетке».
– Света, что ты несешь? – резко бросил Андрей, и лицо его угрожающе заострилось. – Думай головой. Это не шутки.
– Да какие уж шутки? – огрызнулась она. – Кто у нас тут самая спортивная? Явно не я… А чтоб человека задушить, надо недюжинную силу иметь!
И она вытянула на всеобщее обозрение тонкие, почти прозрачные руки.
– Рената беременна, если ты не заметила!
– И что? Только мне не рассказывай о том, как у женщины протекает беременность, они ко мне каждый день толпами ходят. И некоторые горы могут свернуть. Такие, как эта твоя… А у нее была причина устранить Мишу! Или как там это называется? Мотив! Ее ребенку теперь больше досталось. Странно, что она еще и Ярославу не придушила…
Быстро взглянув на сестру, которая так и сидела, зажимая пальцами рот и чуть покачивая головой из стороны в сторону, Андрей выразительно развел руками. Они у него были длинными и нервными, с чуткими, как у пианиста, пальцами… Светлана еще помнила их прикосновения. Хотя Андрей не владел ни одним инструментом, даже в детстве не учился, а ведь Борис Всеволодович любил музыку. В Ла Скала летал чуть ли не каждый месяц. Светлане это казалось непростительным расточительством… Но выговаривать старику?! Легче со скалы в штормящее море шагнуть.
Почему Венгровский не отдал старшего сына в музыкальную школу? До того не верил в Андрея с самого его рождения? У него ведь и слух имелся. Светлана помнила, как муж напевал колыбельные Лике, когда его жизнь еще была сосредоточена в них двоих.
Сестру с младшим братом Андрей всегда терпеть не мог. Втайне, конечно. Но она-то знала… Детская ревность сказалась? Или не мог простить того, что Миша стал причиной ранней смерти матери? А Ярослава с головой ушла в заботы о малыше? Они оба сами отреклись от него, и Светлана никогда не пыталась убедить мужа быть с ними ближе. Зачем? Ей хотелось, чтобы он принадлежал только им с Ликой.
Но Логову она всего этого не стала рассказывать, когда следователь пригласил ее для беседы в соседний кабинет. Остальным велено было ждать, и Светлана испытала необъяснимое чувство гордости, что он выбрал ее первой. Хотя по краешку сознания мелькнула мысль: а не считает ли Артур Александрович ее главной подозреваемой? Не так он прост, как хочет казаться…
Первая жена Андрея Венгровского с порога начала топить вторую:
– Вы уже знаете, что эта его Рената – профессиональный телохранитель? Вижу, что не в курсе!
В ухмылке этой старообразной дамы проглянуло столько торжества, что мне захотелось чем-нибудь ее стукнуть. Было в ней нечто до жути неприятное, вызывавшее у меня брезгливое желание передернуться. Мерещилось: руки у Светланы холодные и липкие, как у лягушки. Но эти жалкие лапки выглядели слишком слабыми, чтобы так зверски затянуть шарф на шее довольно крупной билетерши… Мне никак не удавалось подавить обиду на то, что Светлана, скорее всего, не виновна в двойном убийстве.
А вот смуглой крепкой Ренате, которая мне как раз понравилась, такое, пожалуй, было под силу. И ее заметная беременность в данном случае могла помочь ей – люди не считают опасными женщин, ждущих ребенка, даже расслабляются в их присутствии. У несчастной Тараскиной вид выпирающего живота мог вызвать умиление, и, если Рената действительно намеревалась ее убить, сделать это было проще простого. Особенно с навыками телохранителя…
Артур тоже заинтересовался последним:
– Откуда вам это известно?
– Здрасьте! Она же работала у старика. У Бориса Всеволодовича.
– Когда это было?
Вспоминая, Светлана подняла глаза к потолку:
– Когда… Ну, с Андреем они уже три года вместе. Вот где-то за год до этого старик и взял ее на работу.
– Так они и познакомились с Андреем? Или он знал Ренату раньше?
– Это вы у него спросите, – рассердилась она. – Думаете, я выясняла все эти грязные подробности?!
На лице Артура проступило откровенное удивление: «Почему сразу грязные?» Но он благоразумно смолчал, а я так вообще не открывала рта.
Зато Светлану буквально прорвало:
– Эта девица кого угодно голыми руками задушит! Видели, какие у нее клешни? А бицепсы? Монстр, а не женщина. Не удивлюсь, если она привязывает Андрея к постели.
– А ему нравится такое? – встрепенулся Логов.
Перехватив его смеющийся взгляд, я чуть качнула головой: «Кончай издеваться!»
Но в душе мне и самой хотелось как-нибудь уязвить эту неприятную женщину. Почему? Она ведь ни в чем не была виновата… Напротив, это ее бросил с ребенком муж. Пусть с почти уже взрослым ребенком, но самого факта супружеской измены это не отменяет. Да и подростки порой так чудят во время развода родителей – небу жарко! Это мне только легче стало, когда мы с мамой остались вдвоем, ведь отец и раньше почти не участвовал в моей жизни, только напрягал своими редкими появлениями…