– Я приехал из Москвы, чтобы возглавить операцию по освобождению захваченного пиратами сухогруза «Дайана». По приказу вице-адмирала Старостина ваша группа поступает в мое распоряжение. С письменным приказом можете ознакомиться в моем кабинете. Если вам этого недостаточно, можете позвонить Илье… вице-адмиралу Старостину, он подтвердит. Фамилия моя Новицкий, зовут Гурием Игоревичем, прошу так ко мне и обращаться. Ну что, пройдем в кабинет?
Кэп небрежно козырнул.
– В этом нет необходимости, с меня достаточно вашего слова. В нашем деле бюрократия – недопустимая роскошь, у нас все на доверии. К тому же на шутника вы не похожи. Какие будут распоряжения?
Гурий Игоревич приосанился и нахмурил брови. На спецназовцев эта внешняя перемена произвела не лучшее впечатление. Неужели идиот в начальники попался?
– Тогда ответьте, как могло случиться, что вы проворонили «Дайану», хотя были своевременно предупреждены о ее выходе? – грозно начал Новицкий.
– Выбирайте выражение, Гурий Игоревич, – раздраженно заметил Кэп. – Что значит «проворонили»? Вы тут не своим шестеркам разгон устраиваете, перед вами боевые офицеры русского флота. А у нас, если хочешь руководить, сначала покажи – как. Загубник в зубы и на глубину. У нас так командуют. А вот насчет «своевременно предупреждены» – тут давайте поподробнее. Мы вышли в море на «Альтаире», как только получили радиограмму. Возьмите бумажку и карандаш и поделите скорость хода старой рыбацкой посудины на расстояние. Можно в столбик. Получите время. Если самому слабо, распорядитесь об исполнении.
Гурий Игоревич возмутился даже не фамильярности капитана второго ранга, а его предложению заняться арифметикой.
– Что тут вычислять? У вашего тральщика «Алатырь» скорость хода…
Обычно Кэп не имел привычки перебивать начальство, даже такое. Но, во-первых, господин Новицкий не был военным, хотя, судя по выправке, определенно служил раньше где-то при штабе. Во всяком случае, сейчас он не носил военной формы и не назвал ни звания, ни должности. Значит, для Кэпа он был гражданским лицом. А во-вторых, вел он себя как самодовольный нахал. А с такими Кэп не церемонился.
– О каком тральщике речь? – рявкнул он так, что окончательно сбил спесь с московского чиновника. – Нет у нас никакого тральщика, не пришел еще. Мы на рыбацкой лохани на задание ходим. На веслах!
Господин Новицкий был обескуражен.
– Но вы же сами назвали – «Алатырь»…
– «Альтаир»! – тихо, но внятно проговорил Кэп. – Почувствуйте разницу. Вон он, у пирса стоит. Похож он на тральщик?
Гурий Игоревич посмотрел в рекомендованном направлении и изобразил «немую сцену» из комедии Гоголя «Ревизор». Кэп наклонился к нему.
– Знаете, Гурий Игоревич, – доверительно сообщил он, – когда-то, во время Карибского кризиса, наши руководители отправили в кубинские воды четыре подводные лодки. Лодки были дизельные, но каждая несла одну ядерную торпеду. А заместитель министра обороны почему-то решил, что лодки атомные. И когда им пришлось всплывать для подзарядки аккумуляторов, американцы их прихватили. От америкосов лодкам удалось уйти, но, когда вернулись домой, командиры лодок получили по полной норме биздюлей. Сначала заместитель министра обороны долго не мог врубиться, что лодки были дизельными. А когда наконец этот мудак понял, что он мудак, то залепил: «Я бы не всплывал. Надо было утонуть».
Стоявший рядом Дед не удержался и выругался:
– Ага, утонуть. Как ребята с «К-129»! Когда они погибли, тридцать лет ни одна сука о них не вспоминала. У меня там, между прочим, отец погиб. И мы, их родные, без пенсий сидели и ничего о них не знали.
Кэп пальцем указал на Деда.
– Вот! Я и говорю, что для некоторых атомная лодка или дизельная с атомной торпедой – никакой разницы. Что тральщик «Алатырь», что траулер «Альтаир» – один хрен! Извините, я не вас имел в виду. Так какие будут распоряжения?
Окончательно сбитый с толку, Гурий Игоревич сделал неопределенный жест:
– Пока свободны. Отдыхайте.
– Есть отдыхать!
Кэп, а за ним и остальные бойцы группы отдали новому начальнику честь, бодро развернулись и направились к своим палаткам. Отдыхать.
Гурий Игоревич Новицкий прошел в отведенный ему штабной кабинет. Внутри он практически ничем не отличался от его московского кабинета. Молодцы, халдеи, постарались. Он сел в кресло и прикрыл глаза.
Итоги были малорадостными. «Дайану» благополучно проворонили. Но Гурий Игоревич по личному опыту, а опыт у него был очень богатый, хорошо знал: то, что сегодня выглядит как неудача или преступление, завтра, быть может, окажется подвигом, который впишут тебе в заслугу. Поэтому он не спешил расстраиваться.
Из состояния приятной дремоты его вывел зуммер телефона. Звонок был из Москвы. Услышав голос собеседника, Гурий Игоревич невольно подтянулся. Чуть с кресла не вскочил и не вытянулся по стойке «смирно».
– Добрался? Устроился? Хвались! – велел голос в трубке.
– Хвалиться пока нечем, – довольно робко начал Гурий Игоревич. – Жду приказаний.
Голос в трубке не поставил ему в вину захват пиратами «Дайаны». Новицкий сделал вывод, что события развиваются штатно, просто ему не все говорят. Значит, так надо. Он почти успокоился.
– Будешь курировать переговоры с пиратами, – продолжал голос в трубке. – От судовладельца сегодня прилетит мистер Сайрус. Будешь работать с ним.
– Кто с кем будет работать? – уточнил Новицкий.
Вопрос старшинства он считал первостепенным в любом деле. Голос в трубке издал сдержанный смешок.
– Сам догадайся. Ну? Кто кому платит? То-то! Кто барышню ужинает, тот ее и танцует. Впрочем, под его дудку не пляши, но просьбы по возможности выполняй. Да, вот еще что, к тебе Войтович летит.
Новицкий расстроился:
– Только его тут не хватало, Дон Кихот гребаный! Теперь начнет воду мутить!
Голос в трубке обрел жесткость.
– А на «Дайану» кто пойдет переговоры вести, ты, что ли? Не хочешь? Тогда прими его как родного. И смотри, чтобы волосок с его головы не упал! Короче, действуй по ситуации. Заложников спасти, конечно, было бы неплохо… Но главное – захватить судно.
Новицкий, ободренный доверием, мысленно усмехнулся и осмелился спросить:
– Для кого стараться будем? Для того, чтобы хозяевам груз вернуть, или для того, чтобы самих хозяев под суд отдать?
Но голос в трубке резко оборвал его:
– Ты мне груз целехоньким достань, а что с ним делать, это без тебя решат.
И все же Новицкий рискнул еще раз вызвать неудовольствие собеседника:
– Значит, заложники – не главное?
Голос в трубке зазвенел откровенным раздражением.
– Сказано тебе – сам на месте решай! Мне на это наплевать. Получится – спасай. Нет – и хер с ними. Два десятка алкашей исчезнут – никто и не заметит.
На этом собеседник, не прощаясь, прервал связь. Гурий Игоревич некоторое время слушал короткие гудки, потом положил трубку, откинулся на спинку кресла и снова прикрыл глаза. Но не заснул, а задумался. И оснований для этого было предостаточно.
Пообедав в новой, довольно приличной, столовой, бойцы принялись отдыхать. Кто как умел. Дед снова отправился ловить рыбу, Марконя принялся возиться с новым ноутбуком, остальные разлеглись на склоне греться на солнышке. Тритон захрапел, Кэп тоже подремывал. Малышу надоело пялиться на пустое море, и он начал приставать к Голицыну:
– Поручик, ну что мы тут развалились, как тюлени на лежбище? Давай в клуб, что ли, сходим.
– Зачем? – зевнул старший лейтенант. – В самодеятельность записаться?
Малыш почесал затылок:
– Нет, ну а вдруг там библиотекарша молодая и красивая?
– Если молодая и красивая, то ее уже пузатый красавец-майор Злобунов во все естественные отверстия пользует, – справедливо заметил Голицын.
Но Малыш не отставал:
– Ну, хоть глазами пощупаем. От нее не убудет.
– О, как ты вульгарен! – воскликнул Поручик. – Ладно, пошли.
Они поднялись, отряхнулись и не спеша двинулись к клубу, который был устроен на самом краю поля. Клуб размещался в палатке, в которой раньше была кухня. Несмотря на сильный бриз, вонь и тухлятина еще не успели выветриться из ее парусиновых стен. Спецназовцы постучали по табличке «Клуб»:
– Разрешите войти?
Не расслышав ответа, они вошли. Библиотека состояла из двух книжных полок и десятка книжных стопок, разложенных прямо на земле. Стол библиотекарши находился за составленными в человеческий рост ящиками с надписью «Крупа гречневая». Голицын и Малыш подошли и заглянули за ящики. Такого они не ждали.
Библиотекаршей оказался плечистый здоровяк, комплекцией чуть помельче Малыша, с погонами ефрейтора. Поручик скептически взглянул на Малыша.
– Ну что, будешь щупать глазами? Тогда протри и начинай.
И обратился к ефрейтору:
– Скажите, капрал, какая нелегкая судьба забросила вас на эту должность? Неужели состояние здоровья?
Здоровяк смущенно и застенчиво улыбнулся.
– Нет, просто я музыкант. В консерватории по классу флейты учился. Меня с третьего курса забрали. В военкомате сказали, что в армии нужны духовики, зачислили в оркестр. Привезли сюда, а тут, кроме меня, ни одного музыканта.
– Почему? Я, например, на гитаре играю, – возразил Малыш.
– А я на ложках могу, – добавил Голицын. – А Дед у нас виртуозно бьет в бубен. Жалко, что времени нет, а то бы спелись.
– Сыгрались, – поправил Малыш. – Слушай, капрал, а почитать у тебя что-нибудь есть?
– Почитай командиров и начальников, как отца с матерью, – посоветовал ему Поручик, но Малыш уже копался в книжных полках. В обеих сразу.
Назвать это собрание книг библиотекой было бы чересчур смело. Но ведь и народ на базе подобрался неробкий. Малыш перебирал ветхие издания и читал вслух названия.
– «Птицы Западной Сибири», «Система счисления Штерна – Броко», «Похудеем вместе», «Невольница любви», «Рукопись, найденная в Сарагосе» какая-то…