Теперь можно вернуться в спальню. Раздевшись догола и сложив одежду на тумбочке, он лег на кровать. Для утренних свиданий с Габриэль лучше полностью обнажиться, она и сама часто так делает.
Улегшись на постель, он взял телефон и открыл «Инстаграм»[2]. Нежно погладил ее фото в профиле, задержавшись на губах, – это был неизменный ритуал. Вот и новый пост, ожидаемо. Селфи в постели. На фотографии видны лишь обнаженные плечи, но большего и не нужно. Разумеется, она лежит голая, зажав между ногами те атласные простыни, которые купила два месяца назад. Под снимком надпись: «Доброе утро». Габриэль улыбалась той сонной полуулыбкой, которая всегда его заводила.
– И тебе доброе утро, – прошептал он.
Ответом на желание в ее глазах стала страсть. Опустив телефон, он позволил ей ласкать губами свою грудь, живот, затем поцелуи спустились ниже. Пальцы крепко сжали мобильник, и тело содрогнулось в момент оргазма.
После настало время для постельных разговоров: просмотр постов, чтение заголовков, ответы на комментарии. «Как бы мне хотелось весь день проваляться в постели», – говорилось в одном посте. На фотографии Габриэль выглядывала из-под одеяла, шаловливо улыбаясь.
– Мне тоже, – ответил он.
Следующая фотография: она на пляже, ветер треплет ей волосы. Подпись гласила: «Совершите поступок, который изменит ваше будущее».
– Совершу. Прямо сегодня. И мое будущее изменится.
Он пролистал остальные комментарии к постам – бессмысленная болтовня фанатов с кучей грамматических и орфографических ошибок. «Каг ты прикрасна», – написал один из них, добавив смайлик с изображением сердечка и розы. Глупо думать, что эти рожицы что-то значат. Если хочешь подарить цветы – подари настоящие.
Разумеется, фанатам невдомек, что все эти посты не для них. Конечно, Габриэль таким образом зарабатывает. Но вот уже более года все публикации предназначены только одному человеку.
Хотя пора было приниматься за дела, он еще немного полистал ее страничку в «Инстаграме». Вдруг его взгляд привлек снимок, который раньше не попадался. Свежая фотография, на ней восьмилетний братишка Габриэль в своей комнате. Что-то не так. К пробковой доске приколот новый рисунок.
– Черт возьми, – пробормотал он, вставая с постели, одеваясь и чувствуя, как закипает раздражение. Хорошо, что заметил, пока не стало поздно.
Вот и дверь в соседнюю комнату. В углу кровать мальчика, на ней постельное белье из серии «Звездные войны». Небольшой письменный стол, темно-синий стул. На стене постер с Гарри Поттером. Тумбочка, несколько пластиковых игрушек и ночник. А еще пробковая доска, к которой приколоты карандашные рисунки.
Он прикоснулся к экрану телефона и сравнил фотографию с комнатой, в которой стоял. Такие же кровать, постельное белье, постер, ночник. И даже игрушки – понадобилось несколько недель, чтобы их раздобыть. Почти идентичная пробковая доска. К той, что на фотографии, прикреплено семь рисунков. А здесь – шесть.
Он увеличил на снимке картинку, которой у него не было, досадуя на низкое разрешение. Семейный портрет: мать, девочка побольше, мальчик поменьше. Девочка, несомненно, Габриэль. Неудачные художественные потуги ее брата вызвали улыбку: прямоугольник вместо тела и несколько прямых коричневых полос, обозначающих волосы.
Сев за стол, он вытащил из ящика коробку карандашей и лист бумаги. Аккуратно и методично скопировал рисунок. Дважды пришлось начинать сначала: то выбрал не тот цвет для одежды матери, то нарисовал мальчику слишком длинные ноги. С третьей попытки наконец-то удалось изобразить нечто похожее. Будь такая возможность, он сделал бы предварительно несколько набросков, чтобы все получилось идеально. Но время уже поджимало, пора начинать готовиться. Он скопировал подпись, которую уже хорошо выучил: «Натан».
Снова сверился с экраном телефона. Рисунок был приколот над изображением космического корабля голубой канцелярской кнопкой. В ящике стола есть такая же, и вот уже картинка висит в точности как на фотографии. Сделав несколько шагов назад, он сравнил комнату на экране телефона со своей. Идеально.
Тем временем Габриэль опубликовала в ленте новый пост – в наряде для фотосъемки и с подписью внизу: «Как я выгляжу?» Он прокомментировал: «Как всегда, великолепно». Практически мгновенно появился лайк и ответ «Спасибо!», дополненный зардевшимся смайликом. Нежно поцеловав экран, он выдохнул:
– Пожалуйста.
Глава 4
Эбби мыла руки в туалете полицейской академии Нью-Йорка, глядя на себя в заляпанное зеркало. Еще только полдень, а она уже вымотана. Удалось поспать всего четыре часа, прежде чем поступил звонок о самоубийце. Предыдущая ночь тоже выдалась тяжелой: разбудил Бен, и потом ей с трудом удалось уснуть.
Сыну приснился кошмар, связанный с пауками. В чем не было ничего необычного: похожие сны преследуют многих детей. Эбби тоже их видела, когда была маленькой. Только вот Бену приснилось, что умер его домашний питомец, тарантул по имени Джиперс. Иногда детские сны отражают постыдные фантазии взрослых.
Бену на днях исполнится восемь. Эбби мысленно прошлась по списку дел. Приглашения разосланы, и лучшие друзья сына уже ответили. Осталось решить вопрос с угощением и тортом. У одной девочки из класса аллергия на орехи, для нее придется готовить привычное угощение – немецкий шоколад. Что же касается остальных…
Лейтенант Маллен перевела взгляд на струю воды и нахмурилась: руки стерты до ссадин. Сколько она уже их моет? Две минуты? Три? При этом еще и скребет ногтями…
Эбби вытащила руки из-под струи и закрыла кран. Вот черт. Уже третий раз за неделю. Причем случается все чаще и чаще. Ведь еще несколько месяцев назад казалось, что она избавилась от дурной привычки. Возможно, ее не побороть – обыкновение царапать кожу до крови теперь навсегда с лейтенантом Маллен. Как и маленькое красное пятнышко на шее.
Вытирая руки, Эбби снова глянула в зеркало. Сойдет. Она пригладила свои волнистые белокурые волосы так, чтобы прикрыть уши, поправила очки. Светлая кожа была бледнее обычного, а глаза слегка припухли из-за недосыпа. С этим пока придется смириться.
Эбби вышла из туалета и взглянула на часы. До следующего тренинга еще есть время. Маллен вернулась на рабочее место, села за стол и пошевелила мышкой, чтобы загорелся монитор ноутбука. В последнее время компьютер уходил в спящий режим, если она не пользовалась им в течение пяти минут. Как будто только ему не дают выспаться… Может, взять пример с техники? Эбби тоже может отключаться, пока никто не лезет к ней с разговорами и не тревожит ее мышку… Хм, звучит словно намек с сексуальным подтекстом. «Ну как твое вчерашнее свидание? Он потревожил твою мышку? Давай, подвигай курсором…»
Вообще-то вчера Эбби была не на свидании. Да и мышки с курсорами ее сейчас совсем не интересуют. Лейтенант Маллен предпочла бы хорошенько выспаться.
Она зевнула и перевела взгляд на монитор. Протокол на экране датирован августом 2019 года, это два месяца назад. Запись беседы сержанта Гутьерреса, переговорщика полицейского управления Нью-Йорка, с мужчиной, который забаррикадировался в квартире бывшей жены и угрожал, что застрелится. Благодаря усилиям Гутьерреса мужчина не убил ни себя, ни кого-то другого.
Часть обязанностей Эбби состояла в том, чтобы анализировать поведение переговорщиков. Ей нужно было выяснить, что Гутьеррес сделал правильно, а где ошибся. Затем она добавит эту информацию в руководство и учебные материалы. Лейтенант Маллен вела курс по вмешательству полиции в семейные конфликты, а также обучала переговорщиков по освобождению заложников. Гутьерреса готовила тоже она.
Эбби бегло просмотрела документ, с одобрением отметив, что сержанту удалось поддерживать разговор с мужчиной более часа. Переговорщику понадобилось девяносто минут, чтобы мягко подвести собеседника к решению открыть дверь и сдать оружие полицейским.
Через какое-то время лейтенант Маллен поймала себя на том, что снова и снова читает одну и ту же строчку, а мозг даже не осознает смысла слов. Она свернула диалоговое окно, откинулась на стуле, слегка повертела головой, свесив руки вниз. Хорошо бы в управлении была массажистка, какая-нибудь милая женщина, которая приходила бы каждый час и разминала плечи… Эбби взглянула на стоящую на столе фотографию в рамке. С нее улыбались Бен и Сэм. Вернее, улыбался Бен, а выражение лица Саманты было таким же, как на всех остальных снимках: этакая гримаса, словно дочку ударило током.
Маллен поправила рамку, разобрала кое-какие документы на столе. Проверила четыре ручки, стоящие в подставке, – все пишут. Из бутылки с питьевой водой полила суккулент. У нее был собственный ритуал для прокрастинации. Затем, почти машинально, она дважды кликнула на иконку на рабочем столе и открыла другой протокол. Это был более давний документ, написанный от руки и отсканированный. И текста меньше, чем в отчете по Гутьерресу. Намного меньше. Эбби знала весь протокол наизусть. Она пролистала документ, читая фрагменты отдельных предложений, словно в этот раз они могли бы звучать по-другому.
«…он держит пистолет у моего виска. Говорит, что выстрелит, если вы войдете. Говорит, чтобы вы оставались на месте.
…дать ему трубку?
…в столовой. Все шестьдесят два человека…»
Эбби услышала шаги за спиной, с виноватым видом закрыла документ и обернулась. Мимо, рассеянно улыбаясь, прошел один из инструкторов. Лейтенант Маллен тоже улыбнулась, но щеки зарделись, как будто ее поймали за каким-то недостойным занятием.
Может, ей действительно не стоило читать запись старой беседы?
Эбби попыталась вернуться к работе, однако не могла сосредоточиться. Кожа на тыльной стороне ладоней горела из-за недавних издевательств. Пора бы уже купить крем. Как будто это решит проблему… На самом деле ей нужно избавиться от дурной привычки.
Загорелся экран телефона, и Маллен прочитала сообщение. Исаак, ее друг. «Как прошла ночь? Лучше?»