— Втроем?! — насмешливо и на удивление слаженно переспросили Шурик с Полиной. Я же молча сняла пальто, одернула свитер и только потом подняла на Шурика глаза:
— Ты же не думаешь, что я отпущу тебя одного?
На секунду над кладбищем повисла гнетущая тишина. Потом Алекс перевел выразительный взгляд на Полину, она закатила глаза и проворчала:
— Ладно-ладно! Я за ней присмотрю.
Теперь настал мой черед возмущаться.
— Что значит «присмотрю»?! — рыкнула, сжимая кулаки, но Шурик не счел нужным отвечать: с пугающим скрежетом он отпер засов и, прежде чем я успела сказать что-то еще, нырнул в усыпальницу, плотно закрыв за собою дверь.
Мы притихли, с замиранием сердца глядя ему вслед и прислушиваясь к каждому шороху. И, надо признать, там было что послушать.
Сначала из склепа раздался гулкий звон, будто кто-то ударился обо что-то металлическое. Потом загремели упавшие откуда-то то ли ведра, то ли кастрюли, послышался сдержанный мат, вой, от которого у меня волосы встали дыбом, затем еще один гулкий удар о бетонное перекрытие и снова мат. На последнем я не выдержала и дернулась было в сторону двери, но Поля ловко перехватила меня на полпути, схватила за запястье и удержала на месте.
— Отпусти! — рыкнула я. — Ему нужна помощь!
— Я бы сказала, ему нужен толковый словарь нецензурных выражений, — словно и не замечая моего побелевшего лица, задумчиво поправила Поля. — Как-то пресно он ругается…
— Ты бы среди зомби оказалась — думала бы о красивых фразах?! — насупилась я, изо всех сил пытаясь вырвать руку из цепких пальцев тренера. — Дай хотя бы молнией по ним ударить! — взвыла наконец. — Можно?
— Конечно, — мрачно хмыкнула готесса. — Если тебе хороший шашлык дороже парня. Ева, там же сплошное железо! Ты своего заклинателя поджаришь до хрустящей корочки. Но теперь я начинаю догадываться, почему он не захотел брать тебя с собой.
— Р-р-р!!! — грозно протянула я, но тут в склепе что-то яростно загремело, раздались гулкие быстрые шаги, дверь распахнулась и растрепанный Алекс выскочил наружу. Я сглотнула, почему-то сразу вспомнив, что в фильмах человек становится зомби от единственного укуса. Кажется, Поля подумала о том же:
— Заклинатель, признавайся: тебя успели грызануть?!
— Нет, но очень старались, — честно ответил Алекс. — И, кстати, они не зомби, так что можешь не думать, как меня правильнее пристрелить.
— Ну что ты! — очень язвительно протянула Полина. — Как можно! Но раз тебя не ранили, почему так быстро выскочил?
Алекс окинул ее уничижительным взглядом и взмахнул рукой, словно стряхивая с пальцев капли воды. Архаир растаял сизой дымкой:
— Я выбрал не ту тактику. Мечом в склепе не поработаешь: слишком тесно. К тому же там повсюду какие-то каталки расставлены!
— Ну извини, — пробурчал Костик с галерки. — Я себе лабораторию обустраивал. Нельзя же было трупы прямо на пол класть? Это ведь так неуважительно по отношению к умершим!
— А выкапывать их из могил, значит, нормально?! — рявкнула в ответ Полина. — Да, доктор Зло?!
Некромант пробурчал что-то неразборчивое себе под нос и отвернулся. Мне показалось, сейчас он впервые задумался над тем, что поступал неправильно. И это было по-настоящему странно! Ведь этот человек не в лесу вырос. Он прекрасно знал, где заканчиваются границы дозволенного! Почему же тогда выкопать чье-то тело казалось ему вполне разумным и порядочным поступком? Неужели он так и продолжал бы разорять кладбища, если бы жертвы его вандализма случайно не ожили?!
— Значит так, некромант, — хмуро заявил Шурик, возвращая нас к насущной проблеме. — Не знаю, что за лабораторию ты там устроил, но надеюсь, ты к ней не сильно привязался.
Костик непонимающе нахмурился и подступил чуть ближе:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Там горючие материалы есть? — проигнорировал вопрос Алекс. — Формальдегид, аммиак, спирт, красители какие-нибудь?
Некромант напыжился:
— Ты за кого меня принимаешь?! Я хирург, между прочим, а не бальзамировщик! Там только инструменты, каталки и несколько мощных фонариков.
— Отлично! — усмехнулся заклинатель. — Значит, все будет еще проще, чем я рассчитывал. Демон Шархи!
Мы с Полей синхронно отпрянули, когда по велению Соколова на земле сперва образовалось черное пятно, мгновенно растопившее снег и поглотившее прошлогоднюю траву, а следом — нечто, что больше всего напоминало ущербного Чебурашку: такое же ворсистое, коричневое, ушастое и ростом мне по колено. Только вот эту зверушку кто-то словно облил бензином, а затем поджог. И, наверное, именно поэтому она вдруг завизжала так, что у нас уши заложило, и принялась подпрыгивать на месте.
— Твою мать! — схватив меня за плечи, простонала Полина. — Что это за уродливое существо?!
— Это Шархи, — пояснил Алекс, медленно отступая к двери склепа. — Демон огня. Совсем слабый и плохо управляемый. От него всегда больше вреда, чем пользы: даже когда безоговорочно подчиняется, все равно умудряется поджечь что-то лишнее. Но на этот раз он свою работу выполнит. Ко мне, Шархи! Ко мне!
Демон обернулся на звук своего имени, на миг замер в раздумьях, а потом бросился к заклинателю со всех своих коротких кривых лап. В последний момент Алекс успел отпрыгнуть с его траектории, настежь распахнув двери склепа. На полном ходу Шархи залетел внутрь. Дверь захлопнулась.
— Ну все, — с улыбкой потер ладони Шурик. — Теперь у нас есть три часа свободного времени, пока демон не выжжет склеп изнутри. Затем я отправлю его обратно за Грань, и мы все будем надеяться, что в этой усыпальнице больше никто никогда не оживет.
Чтобы вы не сомневались, под «свободным временем» заклинатель подразумевал не посиделки в какой-нибудь уютной кафешке с приятной музыкой и способствовавшей теплой беседе атмосферой, а исполнение ритуальных танцев вокруг того же склепа. Почему именно танцев? Да потому что зимой после заката погода в нашей стране нацеливается, прежде всего, на уничтожение неприятеля. И я особенно ясно поняла это в тот злополучный вечер.
Сначала поднялся ветер. Да такой, что шапку срывало, кажется, вместе со скальпом. Я честно пыталась бороться со стихией, потом не выдержала, нашла своего любимого мазохиста, не захотевшего упускать из виду демона, поставила его против ветра и нахально спряталась за ним. Он улыбнулся и, обняв за плечи, сцепил ладони у меня на груди. Сразу стало куда теплее.
— Я же говорил, чтобы ты подождала в больнице, — прошептал он в мое закоченевшее ухо. Я фыркнула, накрывая его пальцы своими:
— А я уже дважды повторила, что уйду отсюда только с тобой.
Словно в насмешку над таким самоотверженным решением с неба прямо мне на нос опустилась первая снежинка. Я скосила на нее глаза и глубокомысленно вздохнула.
— Боже, какая романтика! — едко проворчала приплясывающая рядом Полина. — Чувства в лучших традициях Ромео с Джульеттой: «…и через тысячи лет люди будут помнить двух идиотов, принявших смерть от озверевшего Морозко во имя любви». Серьезно, Ева, я не понимаю, но поддерживаю твое решение превратиться в сосульку. Только ведь Меркуцио не помер вместе с друзьями. Ну пойдем хоть немного погреемся!
Я задумалась на мгновение:
— А разве Меркуцио не погиб в середине пьесы от руки Тибальта?
Поля скрипнула зубами:
— Для девушки Демона из «Shadows» ты слишком хорошо знаешь классику! Но если серьезно: сколько еще мы будем здесь торчать?
— Пока я не отпущу Шархи, — раз в десятый, наверное, ответил заклинатель. — Но ты можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.
Поля скрипнула зубами так, что на миг заглушила даже свист бушующего ветра, но сумела промолчать. Зато вместо нее в диалог вступил Костик.
— Твоему демону обязательно нужна моральная поддержка, чтобы сжечь зомби? — пробурчал он, хотя отлично понимал, что караулим мы вовсе не пламенного монстра, а любознательных медиков, которые могут заметить дымок над склепом и случайно выпустить в мир нежелательных персонажей. Возможно, потому и возмущался он беззлобно, скорее для проформы, зная, что сам накосячил. И склеп посторожить сам же вызвался. Угадайте, как сильно «понравилась» эта идея Алексу? Разумеется, он не захотел выпускать Костика из поля зрения. Я, в свою очередь, отказалась бросать парня, а Поля, которой вообще-то очень хотелось в тепло и уют, побоялась пропустить что-то интересное. Так мы и мерзли всей толпой, недовольно косясь друг на друга, ворча и пытаясь дождаться, пока из склепа наконец перестанет пахнуть жареным мясом.
— Кстати, это не зомби, — поправил Алекс. Я повернула к нему голову:
— А кто же тогда?
— Оживленные умертвия. Или упыри по-простому.
Поля недоверчиво изогнула бровь:
— И чем же упыри отличаются от зомби?
Алекс опустил подбородок мне на плечо:
— А чем полтергейста отличаются от, например, духа Евиной прапрапрабабки?
— Полтергейстов не существует, — в один голос ответили мы с Полиной.
Соколов улыбнулся:
— Вот и зомби тоже.
Насупившись от напряжения, я попыталась заставить винтики головного мозга выполнить непосильную задачу: понять логику заклинателя. Не удалось.
— Ничего не поняла, — честно призналась я.
Шурик кивнул с видом щедрого на лекции педагога:
— Хорошо, попробую объяснить. Вот что такое зомби в нашем представлении? Это придуманный Голливудом образ идеального убийцы. Они не боятся смерти, не чувствуют боли, не знают, что такое самосохранение, и жаждут только одного: мяса. И уже на этом моменте мне, как имеющему непосредственное отношение к призываемым существам, становится смешно.
— Почему вдруг? — удивилась Полина (она любила расчлененку в ужастиках, и фильмы про зомби занимали почетное место в ее коллекции).
— Да потому, готесса, — ухмыльнувшись, склонил набок голову Шурик, — что при таком раскладе ожившие мертвецы не стали бы охотиться за людьми, а схомячили бы сами себя еще в первом акте! Зачем им куда-то бежать, если мясо есть прямо под носом? Какая им разница: жрать чужую оторванную руку или свою собственную? И потом: что за любитель жести придумал стрелять зомби в голову? Нет, киношного монстра ты так, может, и завалишь, конечно, но у большинства поднятых нашим некромантом «красавцев» мозг давно высох