– Я знаю это точно, – прошептала она. – Заглянув в ту дыру, я поняла, что мой дедушка никогда бы не спустился туда один. С ним случилось что-то плохое.
– Мьюринн, – мягко сказал Джет, – твой дед был известен своей эксцентричностью, своей одержимостью рудником. Вспомни: и судмедэксперт, и лечащий врач пришли к единому мнению относительно причины его смерти. Полиция также не высказывала подозрений насчет возможного насилия.
– Полиция? Послушай себя, Джет! Это был кто-то из той самой полиции, что саботировала расследование ФБР, скрыла виновника массового убийства и позволила преступнику разгуливать на свободе! Это заговор!
Джет потер лоб. Он не мог отрицать, что кто-то действительно стрелял в Мьюринн и в него самого. А еще он видел, как некто в камуфляже убежал на север, в безлюдную местность.
Серьезность ее слов пронзила его с новой силой. Вместе с ними пришел и зловещий холод.
Мьюринн внезапно ахнула и схватилась за живот. Сердце Джета екнуло. Он было потянулся к ней, но она, слабо улыбаясь, покачала головой.
– Он просто снова брыкается, – прошептала Мьюринн, и ее невероятные глаза наполнились нежностью. Она быстро схватила Джета за руку. – Вот, потрогай! – Она положила себе на живот его ладонь.
Джет почувствовал, как двигается ее ребенок, и слезы защипали глаза. Он посмотрел ей в лицо, и по телу пробежала волна благоговейного трепета. Мьюринн встретилась с ним взглядом. Вместе они ощутили, как ребенок вновь пошевелился, переворачиваясь в ее утробе, и между ними на миг возникла мощная чувственная связь.
Дыхание Джета участилось. Это было именно то, в чем она отказала ему, когда была беременна Троем. Теперь же отказывала в этом ощущении чуда другому мужчине.
Его вновь захлестнул гнев. Самообладание дало трещину. Еще бы! Ведь она и крошечный малыш в ее животе были опасно близки к смерти! А каким ударом это было бы для отца, получи он известие о смерти своего ребенка, независимо от того, встречаются ли они все еще с Мьюринн или нет.
– Садись в машину, – довольно грубо приказал Джет, пытаясь скрыть собственные эмоции. – Я отвезу тебя к доктору Каллаган. Она свое дело знает: помогла появиться на свет не одной сотне детей. И она врач Троя.
– Со мной все в порядке, честное слово!
– Я беспокоюсь не о тебе, Мьюринн, а о твоем ребенке. – Слова Джета прозвучали намного резче, чем ему хотелось, но он не мог остановиться. – Ты не имела права ехать сюда, если знала, что твоей жизни угрожает опасность. – Он обошел машину, сел, захлопнул дверь и тронул ручник. – Пристегнись. – Включил зажигание.
– Я не думала, что будет опасно, Джет! Пока в меня не начали стрелять. Я все еще собирала воедино…
– О, так ты взяла с собой ружье потехи ради? – Он нажал на педаль газа, вырулил на грунтовую дорогу и выместил свою злость на пикапе. – На что ты надеялась? Хотела немного поохотиться по дороге? Я знаю тебя, Мьюринн! Тебе кажется, что ты можешь изображать из себя Нэнси Дрю[10], не задумываясь…
– Ты ничего обо мне не знаешь, Джет! – огрызнулась Мьюринн. – Ты говоришь о ком-то, кого в последний раз видел одиннадцать лет назад.
Правда отрезвила его, охладила взгляд, ожесточила сердце. Джет стиснул зубы.
– Ты, может, и решила завести ребенка одна, Мьюринн, – сказал он очень тихо, судорожно вцепившись руками в руль. – Но где-то есть еще и отец, и я не думаю, что ему наплевать, что у него будет ребенок! Ты всегда была страшной эгоисткой, О’Доннелл.
– Это ты к чему? – тихо спросила она. – Что ты на самом деле пытаешься сказать?
То, что ты отдала нашего сына, даже не подумав обо мне, и до сих пор не сказала правды.
– Ты привыкла думать только о себе, Мьюринн.
Она молча посмотрела на него. Из-под шва в виде бабочки на ее лбу стала сочиться кровь. Джет поехал быстрее; костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели от напряжения.
– Никакого мужчины нет, Джет, – тихо сказала она.
Он резко повернул голову.
– Что?
– Никакого отца нет. Я сделала это в кабинете врача. С донорской спермой. Искусственное оплодотворение, Джет! Я одна.
Он уставился на нее с удивлением.
– Осторожно, Джет!
Он резко вырулил, едва не зацепив дерево на повороте, и ударил по тормозам. Пикап, скрежеща шинами, остановился на усыпанной песком дороге. Джет выключил двигатель.
Вокруг тихо оседала пыль. Джет слышал тихий шорох ветра в ветвях елей, чувствовал на лице прохладный воздух.
– Боже, прости! – Он пригладил волосы ладонью. – Я просто беспокоился о тебе и твоем ребенке, Мьюринн.
Она смотрела в окно, избегая его взгляда.
Он тихо выругал себя за свой идиотизм.
– Почему? – тихо спросил он. – Почему ты это сделала?
– Я хочу ребенка.
Мьюринн повернулась к нему лицом. По ее щекам были размазаны свежие слезы и поплывшая тушь, волосы превратились в спутанную массу из-за засохших крови и грязи. Но еще никогда она не казалась ему более красивой, чем сейчас. Или более близкой.
– Я хочу семью, Джет. Я хочу быть матерью. Что в этом плохого? Я не смогла найти правильного мужчину… Мужчину, который хотел бы сделать это вместе со мной. Поэтому справилась сама.
Она действительно была совершенно свободна. И желала всего того, что он хотел от нее много лет назад. Все это потраченное впустую время внезапно разверзлось перед ним как пропасть, и Джет не знал, что ответить.
Вместо этого он включил зажигание.
Ведя машину, пытался осмыслить все, что она сказала, и его мускулы буквально запели. Вскоре все тело завибрировало, как камертон.
Второй шанс!
Неужели он действительно возможен?
Но что для этого нужно? Прежде всего – чтобы Мьюринн рассказала ему про мальчика, которого отдала на усыновление. Для Джета это было очень важно. Он обязательно должен услышать это от нее, чтобы найти способ рассказать ей про Троя.
И прежде чем он сможет объяснить Трою, что Ким ему не родная мать, Джет должен быть на сто процентов уверен, что Мьюринн намерена остаться здесь, в Сэйв-Харборе, в том числе ради их сына.
Он еще крепче сжал руль. Внезапно эти возможности показались ему такими пугающе хрупкими! Но к волнению примешивались угрызения совести, ведь одиннадцать лет назад Мьюринн вполне могла создать семью.
С ним.
«Какие бы шаги я ни предпринял, – сказал себе Джет, – сын для меня на первом месте». Это был его долг перед Троем. Ибо ничто не мешало Мьюринн бросить их с той же легкостью, с какой она сделала это в первый раз.
Глава 8
Джет, словно медведь в клетке, расхаживал по приемной доктора Каллаган. Он привез Мьюринн прямо сюда, а не в больницу, потому что доверял Пэт. Ее специальностью было акушерство, и кабинет был оснащен аппаратом УЗИ.
В свое время она отлично позаботилась о Трое, когда Джет впервые привез еще крошечного сына домой, в Сэйв-Харбор, нервничая из-за того, что стал отцом в нежном возрасте двадцати двух лет.
Дверь кабинета внезапно открылась. Джет обернулся.
Его грудь как будто сдавило железным обручем. Он увидел бледное лицо Мьюринн, аккуратный маленький пластырь поверх свежих швов на ее лбу, повязку на плече под разорванной рубашкой. Но, несмотря на пережитое, когда она вместе с врачом вышла из кабинета, в ее поступи появилась некая новая решимость.
Пэт улыбнулась, кивнула Джету и взяла блокнот и ручку.
– Нам нужно заполнить кое-какие документы, и мама с дочкой могут вернуться домой.
Дочь?
Сердце Джета екнуло.
Он едва мог сосредоточиться на следующих словах доктора.
– Твой дедушка принимал дигоксин, Мьюринн, – сказала она, заполняя бланк. – Это препарат на основе наперстянки[11].
– Могла ли передозировка вызвать остановку сердца?
Пэт остановилась и подняла голову.
– В принципе, да. Но…
– В любом случае судмедэксперт нашел бы в его организме следы наперстянки, верно?
– Да, безусловно. Но участие судмедэксперта в деле Гаса на самом деле было формальностью, так как причина смерти была ясна, особенно учитывая его предыдущее состояние…
Но Мьюринн перебила ее:
– Неужели, доктор Каллаган, по-вашему, в порядке вещей, что мой дедушка с его больным сердцем проделал весь этот путь до рудника, а потом спустился в шахту? Я имею в виду… – Она замялась. – Все только и делают, что напоминают мне, мол, дедушка был эксцентричным человеком. Но я должна знать, был ли, на ваш профессиональный взгляд, мой дедушка в здравом уме в эти последние пару месяцев?
Доктор Каллаган положила на плечо Мьюринн руку и ласково улыбнулась:
– Терять близких всегда тяжело. Но я могу заверить тебя, Мьюринн, что Гас пребывал в здравом рассудке, хотя и был до известной степени фантазером. Плюс по моей рекомендации он начал совершать ежедневные прогулки и вполне мог включить в один из своих маршрутов рудник.
– Это в пятнадцати милях от его дома! Я засекла расстояние на одометре.
Доктор вернулась к заполнению бланка.
– В принципе, это не слишком далеко для любителя прогулок, если идти медленно. – Она отложила блокнот. – Твой дедушка прожил по-настоящему хорошую жизнь, Мьюринн! Он умер активным, деятельным, не будучи прикованным ни к инвалидной коляске, ни к больничной койке. Гас вряд ли хотел бы умереть по-другому.
– Я знаю. – Мьюринн опустила глаза. – Просто… Наверное, мне было интересно, учитывая необычные обстоятельства.
– Зная твоего дедушку, я бы не сказала, что обстоятельства были такими уж необычными. Гас всегда был одержим этим рудником… На мой взгляд, почти патологически зациклен на нем. И судмедэксперт, и я после осмотра его тела пришли к выводу, что причиной смерти стала болезнь сердца, которая привела к падению. Такое часто случается при сердечном приступе.
– Его нашли в шахте!
– И, по данным полиции, не было никаких следов насилия. Он просто что-то делал там, в шахте, когда потерял сознание.