…»
Ее взгляд затуманился.
Она все еще что-то значила для него! Всегда – так было всегда! И пока он следил за ее жизнью, она делала все, чтобы их пути не пересеклись.
– Хочешь кофе с… – Увидев, на что она смотрит, Джет замолчал и остановился с тарелками в руке.
В комнате повисла звенящая тишина.
Он резко повернулся, со стуком поставил тарелки на обеденный стол, отправился на кухню и вернулся с кофейником. Опять же со стуком поставил его и жестом пригласил ее сесть. Сел сам. Его глаза метали громы и молнии, тело напряглось, а где-то внутри гудел темный и мощный поток.
– Ты подписан на журнал?
– Садись, Мьюринн, – холодно ответил Джет. – Твой завтрак остывает.
Она подошла прямо к нему и встала рядом с журналом в руке.
– Почему, Джет? – прошептала она. – Зачем тебе мои статьи?
Мускул под его подбородком запульсировал, на виске вздулась маленькая вена.
– Мьюринн…
Она помахала журналом:
– Откуда тебе известно, что я писала для них?
Джет ничего не ответил. За окнами в соснах шумел ветер. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, кулак судорожно сжимал вилку. Он как будто был переполнен ракетным топливом и готов в любую секунду взорваться. И она хотела, чтобы он взорвался.
– Поговори со мной, Джет!
Он бросил вилку на стол. Его взгляд пылал гневом, глаза прожигали ее насквозь.
Щеки Мьюринн вспыхнули.
Джет вскочил на ноги.
– Когда закончишь есть, оденься, – резко бросил он и взял со стола свою тарелку, все еще полную еды. – Мне нужно поработать над одной из лодок.
– Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас.
Она схватила его за запястье.
– Только не… – Она сердито посмотрела на него: – Не увиливай!
Он замер, дрожа от ее прикосновения, но его лицо казалось высеченным из камня. Джет был так близко, что Мьюринн чувствовала запах мыла, тепло его кожи, свежий запах чистого белья.
– То есть тебе можно было хлопнуть дверью? – мрачно спросил он. – Просто встать, покинуть Сэйв-Харбор и ни разу не оглянуться? А мне нельзя?
– Как ты узнал, где я работаю, Джет? – тихо спросила она, все еще сжимая его запястье.
– От Гаса.
Мьюринн мгновенно охватила тревога. Она обернулась и посмотрела на фотографии Троя и Ким. И подумала про собственного ребенка.
– Что именно он тебе сказал?
Джет выдержал ее пристальный взгляд:
– Мьюринн…
– Ответь мне! – Ее голос стал на тон выше, и она разозлилась на себя за это. – Как ты узнал, где я?
Гас рассказал тебе о моем ребенке?
Он посмотрел на ее пальцы, все еще сжимавшие его запястье. Смутившись, Мьюринн отпустила руку. Джет отступил от нее, тяжело вздохнул и провел пятерней по волосам.
– Гас сказал, что после Калифорнии ты уехала в Неваду.
Нервы Мьюринн напряглись, и на нее нахлынули горькие воспоминания о родах, о процессе усыновления в Вегасе. К глазам подкатили слезы, пульс участился. Напряжение от того, что она не сказала ему, сжимало грудь, хотело вырваться наружу.
Страх все еще мешал ей сказать правду.
– Он сообщил что-то еще? Про Неваду?
Джет внимательно смотрел ей в глаза, и Мьюринн показалось, что он что-то знает.
– А он должен был, Мьюринн? – спросил Джет еле слышно.
Она сглотнула. Ее рука машинально потянулась к животу. Джет взглядом проследил за этим жестом.
– Он сказал, что после Невады ты на два года уехала в Лондон, а потом – в Нью-Йорк, где получила работу в «Диких просторах». И я подписался на этот журнал.
– Почему, Джет?
– Потому что мне было интересно! – вспылил он. – Разве тебе не было бы интересно на моем месте? Или нет, погоди… Как это может быть тебе интересно? Ведь за одиннадцать лет ты ни разу не удосужилась приехать домой, чтобы проведать родного деда! Или меня.
Ее щеки вспыхнули еще сильнее:
– С какой стати мне было навещать тебя, Джет? Ты уехал из города и женился! Это ты наотрез отказался поехать со мной в Калифорнию! Зато уехал и женился в Лас-Вегасе! – Несмотря на все усилия Мьюринн, на ее глаза навернулись слезы. – И потом я просто не могла вернуться домой, не так ли? Потому что ты больше не мог быть моим.
Джет буквально окаменел.
– Значит, вот в чем причина? – спросил он очень тихо.
– Единственная причина.
Джет побледнел. На скулах вздулись желваки, глаза вспыхнули и сделались яростно-синими.
– Что ты думаешь, Джет? – спросила она, чувствуя в горле болезненный комок. – Что я могу вернуться домой, смотреть на тебя с твоей новой женой и твоим новым… – при этой мысли она запнулась: – новым ребенком, когда… Когда я только что…
Отдала нашего сына чужим людям.
Но слова не давались ей.
Она просто не могла рассказать ему о его сыне… Не сейчас. А возможно, и никогда. Мьюринн потупила глаза.
– Известие о том, что ты женился, едва не убило меня, Джет, – хрипло прошептала она. – Вот почему я не приезжала домой. Вот почему сейчас я должна немедленно уйти из твоего дома, потому что…
– Мьюринн…
Она медленно подняла взгляд. Глаза Джета были полны боли. Мьюринн судорожно сглотнула.
– Я не женат.
Мьюринн утратила дар речи. Может, она ослышалась?
– Что? Как это понимать?
– Мы с Ким расстались шесть лет назад, – тихо сказал он. – И официально разведены уже пять.
Ее кожа сделалась горячей, а затем ледяной. В открытое окно ворвался морской бриз и отбросил ей на лицо пряди волос. Швы на виске, наложенные вчера доктором Каллаган, начали саднить.
– Но я видела тебя, – прошептала она, – на пристани вместе с Ким.
Он прочистил горло. На его лице отразилась целая гамма эмоций.
– У нас дружеские отношения, Мьюринн. Она прекрасно ладит с Троем. И предложила отвезти его в лагерь. – Джет кивнул в сторону чертежного стола. – Я работаю над большим проектом и, пока Трой отсутствует, собирался использовать время на полную катушку, чтобы все закончить и составить предложение по дополнительному финансированию.
Мьюринн судорожно вздохнула и потянулась к спинке стула. Во рту пересохло. Весь ее мир только что перевернулся с ног на голову и теперь бешено вращался. Внезапно все стало возможным, свободным, открытым, без компаса и ориентиров…
– Значит, у вас с Ким совместная опека?
Что-то мелькнуло в его глазах.
– Нет, – мягко сказал он. – Опека над Троем только у меня. Все не так просто.
Мьюринн утратила дар речи.
Она просто стояла и смотрела на него, и реальность растворялась в шуме ветра в соснах, в мерном плеске волн в бухте. Сколько раз она смотрела в эти пронзительно-синие глаза, слышала те же звуки природы, когда они вместе были в сарае у воды? Казалось, прошлое растворилось в настоящем, потерянные годы рассыпались прахом у ее ног. Внезапно Мьюринн почувствовала, что потеряла ощущение пространства.
Джет шагнул к ней ближе, осторожно вынул журнал, который она сжимала в руке, и положил его на стол.
Сердце Мьюринн забилось быстрее.
Джет протянул руку и коснулся ее шеи, его теплая ладонь легла ей на щеку. Она вздрогнула.
– Я смотрел это видео, Мьюринн, – хрипло прошептал он. – Смотрел на твое лицо, на то, как ты улыбаешься в объектив камеры… – Его пальцы сомкнулись на ее затылке. – И что бы я ни сказал тогда, много лет назад, я не переставал думать о тебе.
Джет медленно провел теплой рукой по ее шее, скользнул под халат, исследуя изгиб плеча, гладкость ее кожи. Он опустил голову и судорожно, но глубоко вдохнул ее запах. Его губы почти касались ее губ.
Мьюринн тут же стало жарко. Ее мир пошатнулся. Все закружилось в диком тумане вокруг нее и Джета, как будто они стояли перед тяжелым и молчаливым оком бешеного торнадо.
– И я никогда не переставал тосковать по тебе, – прошептал он, пожирая ее взглядом; его тело дрожало от неутолимого голода. – Было невозможно спуститься к океану, увидеть тот сарай на пляже Гаса и при этом не вспомнить нашу последнюю ночь.
Ночь, когда мы зачали нашего сына.
Она сглотнула.
Ночь, когда мы так ожесточенно ссорились и расстались с таким гневом в наших сердцах.
Он провел ладонью по ее руке. Ее веки дрогнули, халат соскользнул с плеча. Мьюринн смутно слышала усиливающийся снаружи ветер, тихое позвякивание китайских колокольчиков в лодочном сарае.
– В ту ночь… ты сказал мне, что ненавидишь меня, Джет. – Голос Мьюринн сделался хриплым. – Ты был в ярости. Ты сказал, что, если я уеду, ты никогда больше не заговоришь со мной.
– Ты бы вернулась, если бы я не наговорил этих слов?
– Да, – прошептала она, и слезы покатились по щекам. – Боже, да!.. Я бы вернулась! Я бы вернулась к тебе.
Его рот скривился. Он пытался контролировать что-то, таившееся глубоко внутри.
– Я совершала ошибки, Джет, – тихо сказала она. – Ужасные ошибки. И я хотела вернуться. Я хотела позвонить тебе, поговорить с тобой, сказать тебе, что я…
Что я беременна.
Пронзая ее взглядом, он ждал, что она произнесет дальше; все его тело вибрировало на неком опасном первобытном уровне. Но ее голос дрогнул.
– А потом я узнала, что ты женился, и было уже слишком поздно.
Джет на мгновение закрыл глаза, еле сдерживая вулканическую ярость собственных чувств. Он провел вниз по ее руке и, словно наручником, обхватил пальцами ее запястье.
– Ты любила меня? – хрипло прошептал он.
– Всегда, – тихо, на одном дыхании ответила она.
Джет притянул ее ближе, вплотную к себе, и ее живот уперся в его тело. Мьюринн мгновенно почувствовала его возбуждение, и ее зрение затуманилось.
Она взяла его руку и положила себе на живот. Джет растопырил пальцы, исследуя его округлую форму, и из его груди вырвался судорожный вздох. Закрыв глаза, он медленно переместил руку к ее талии, а затем – к груди.
Он провел пальцем по ее соску. Дыхание Мьюринн участилось и стало поверхностным. Почувствовав, как сосок затвердел под пальцем, Джет сдавленно простонал. Его губы слегка приоткрылись, глаза наполнила похоть.