военной, за счет появления новых форм воздействия на противника [Бартош, с. 7].
Необходимо сказать о том, что исторически информационное противоборство возникло как составная часть вооруженной борьбы. Причины его возникновения – «стремление нападающей стороны укрепить дух своих воинов и деморализовать врага, лишить его способности к активному сопротивлению, содействовать его более быстрому уничтожению, уменьшить собственные материальные и физические потери, в том числе потери завоевываемых для себя трудовых и материальных ресурсов» [Манойло, с. 25].
Эксперты традиционно отмечают четыре этапа информационно-психологического воздействия и связывают данную периодизацию с развитием коммуникационных технологий.
Первый этап – исторически первая форма информационного противоборства – информационно-психологическое обеспечение боевых и повстанческих действий. В качестве основного носителя и средства доведения информации на первом, вербальном, этапе выступал человек, в качестве объекта воздействия – психика человека, определяющая направленность его деятельности.
Второй обусловлен распространением грамотности в условиях широкого охвата населения печатной продукцией: письмами, книгами, газетами, журналами, листовками.
Третий – изобретение фотографии, затем телеграфа, радио, телефона, а потом кино и телевидения. Скорость передачи информации увеличилась в разы. Увеличились возможности невербального воздействия на массовую аудиторию. Фактически появляются первые конвергентные массовые коммуникативные возможности. Значительно усилились наглядность и образность средств информационного воздействия, увеличились возможности накапливания и длительного хранения информации в любом объеме. Стало возможным оказание как оперативного, так и долгосрочного, как избирательного, так и массового информационного воздействия на сознание, волю и чувства населения.
Четвертый – современный этап становления и развития информационного общества связан прежде всего с распространением персональных компьютеров, планшетов, смартфонов, открытых телекоммуникационных сетей. «Стало возможным оказание скрытого персонального информационного воздействия на конкретного пользователя компьютерной сети и неконтролируемого массового воздействия на широкую аудиторию глобальных телекомунникационных сетей. В итоге были значительно расширены возможности осуществления управляющих информационных акций» [Макаров, с. 114]. Новые технологии сделали возможным конструирование массового сознания вне географических границ в онлайн-режиме.
В советской военной науке всегда особая роль уделялась общественно-политической составляющей, которая была призвана играть роль «мягкой силы»: общественно-политическое оружие готовило почву для интервенции, ослабляло боевой дух противника при помощи пропаганды, дезинформации или, например, диверсий (спонсирование движений пацифистов в западных странах). Такую стратегию не способны остановить даже самые современные танки и самолеты, поскольку она базируется не на убийствах, а на убеждении, концентрируется на эмоциях [Вуйчик]. В перестроечные годы данная практика была фактически уничтожена и сейчас, хоть и с уже значительным отставанием от противника, благодаря во многом начальнику Генштаба В. Герасимову, переживает свое второе рождение, сталкиваясь с беспрецедентным давлением со стороны пролиберальных сил в российском правительстве и Вооруженных силах. Значимость новых разработок в данном направлении и методик их внедрения в войска сегодня сложно переоценить.
2.2. Информационная война
В рамках VI Московской конференции по международной безопасности MCIS-2017, которая состоялась 26–27 апреля 2017 года, заместитель начальника Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генерал-майор И. Дылевский заявил о том, что 120 государств мира занимаются разработкой информационного оружия. Заместитель председателя Государственной думы ФС РФ И. Яровая в своем докладе отметила, что миру необходимо информационное разоружение, миру необходимо выработать иммунитет на информационную ложь. Миру необходимо сегодня заключить международные соглашения, которые позволят четко дифференцировать права, обязанности и ответственность каждого субъекта международного права в информационном пространстве. Проблема информационного противостояния приобретает все большую значимость в современном обществе [Панарин, 2017].
Само определение «информационная война», как мы упоминали выше, впервые появляется в книге директора ЦРУ Алена Даллеса «Тайная капитуляция» в 1967 году. Потом в аналитическом докладе американского эксперта Тима Рона «Системы вооружения и информационная война». По мнению аналитика, информационная структура становится наиболее важным элементом экономики с одной стороны и наиболее уязвимой мишенью с другой [Саяпин, с. 183].
«Информационная война – противоборство между двумя или более государствами в информационном пространстве с целью нанесения ущерба критически важным информационным системам, процессам и ресурсам, а также другим структурам, для подрыва политической, экономической и социальной систем, массированной психологической обработки населения, дестабилизации общества, а также принуждения государства к принятию решений в интересах противоборствующей стороны.
Это планомерное информационное воздействие на всю инфокоммуникационную систему противника и (или) нейтральные государства с целью формирования благоприятной глобальной информационной среды для проведения любых политических и геополитических операций, обеспечивающих максимальный контроль над пространством» [Василенко, с. 80–86].
Целью информационной войны является манипулирование личностью человека, трансформация его знаний и мировоззрения. По мнению английского ученого Нормана Коупленда, моральный дух – «это самое могущественное оружие, известное человеку; более могущественное, чем самый тяжелый танк, чем самое мощное артиллерийское орудие, чем самая разрушительная бомба» [Коупленд, с. 21]. При этом воздействие осуществляется как на уровне предоставления фактологической информации (как правило, искаженно представленной), так и на уровне системы ценностей, восприятий, вербальных и невербальных реакций человека.
«Основной задачей виртуальной войны всегда является манипулирование массовым сознанием в сети Интернет, и достигается это, как правило, затруднением доступа противника к объективной и достоверной информации. Значимость этого объясняется тем, что мероприятия по обеспечению эффективного решения задач национальной безопасности, а также формирование общественного мнения и настроений внутри государства агрессора прямо зависят от полноты и достоверности хранящейся или циркулирующей в сети Интернет информации» [Саяпин, с. 183].
Основное отличие информационной войны от традиционной заключается в том, что первая создает определенную информационно-психологическую среду в рядах противника, усиливая панику, создавая атмосферу постоянного напряжения.
Объектами поражения в информационной войне являются сознание, воля и чувства населения страны-противника, особенно в периоды выборов, референдумов, кризисных ситуаций; системы принятия управленческих решений в политической, экономической, социальной, научно-технической сферах, в сферах обеспечения безопасности и обороны; информационная инфраструктура страны-противника. Основными субъектами ведения информационной войны выступают внешнеполитические ведомства и спецслужбы зарубежных государств, информационно-пропагандистские структуры [Магда, с. 157]. Возможность установления контроля над деятельностью данных структур сегодня является одной из основных целей деятельности всех спецподразделений вооруженных сил в мире.
Суть информационных мероприятий заключается в создании условий для скрытого управления культурно-мировоззренческой сферой с целью преобразования ментального поля населения страны-мишени путем переориентации, ослабления, а затем уничтожения традиционных духовных и культурных ценностей народа [Панарин, 2017, с. 271].
Эксперты выделяют следующие преимущества информационной войны:
–внезапность нанесения удара;
–скрытность стадии подготовки операции (в том числе возможность скрытного, практически не выявляемого разведкой противника маневрирования силами и средствами, а также возможность их быстрого и скрытного сосредоточения вблизи границ и жизненно важных коммуникаций противника для внезапного нанесения удара);
–идеальные условия для маскировки и сокрытия истинных намерений, создаваемые использованием методов психологического и информационно-технического воздействия (из средств информационно-психологической войны), возможность действовать «под чужим флагом»;
–отсутствие материальных (криминалистически значимых) следов агрессии, позволяющих установить истинного агрессора и привлечь его к международной ответственности;
–отсутствие необходимости физического вторжения на территорию противника и оккупации этой территории для достижения своих целей;
–бездействие основного вооруженного потенциала государства, ставшего жертвой информационно-психологической агрессии, фактическое бездействие или неэффективность традиционных военно-политических союзов, созданных для отражения попыток военного вторжения и коллективной обороны от традиционных средств вооруженного нападения;
–хорошие возможности для нанесения жертве агрессии (в условиях мирного сосуществования) ущерба, сравнимого с результатами военных действий на его территории, без официального объявления войны или каких-либо иных изменений дипломатических отношений;
–серьезные трудности, испытываемые жертвой агрессии при обнаружении источника информационной (психологической) агрессии, ее квалификации и определении степени опасности и агрессивности выявленных атак (нападений) на его информационные ресурсы и социальную сферу информационно-психологических отношений, а также истинных масштабов и целей агрессии;
–трудности, испытываемые жертвой агрессии при выборе системы мер реагирования на информационно-психологическую агрессию, предотвращения нанесения этим нападением ущерба государственным интересам и выборе адекватного ответа (ударом на удар). Это связано как с трудностями установления по немногочисленным, в основном косвенным, признакам и проявлениям истинных целей агрессивных действий, так и с отсутствием четкой общепринятой классификации (методики оценки) разновидностей информационно-психологической агрессии, позволяющей однозначно отнести те или иные действия, совершаемые агрессором в информационно-психологической сфере, к экспансии, агрессии или войне;