Ну, вот. Флора собирается сказать, что я поступаю нечестно, но это не так. Заслуживает Флора сочувствия или нет, она нарушила порядок.
– Три дня в неделю. Переживешь. – Я киваю. – Тебе решать.
Она пристально глядит на меня, затем скисает.
– Как скажешь.
Sí, claro[74], что это «да». Она говорит на языке, который я прекрасно понимаю.
– Отлично. Значит, увидимся в понедельник.
Флора поднимает баллончик с краской.
– Не психуй, я его выброшу.
– Похоже, что я психую? – Я бросаю взгляд на часы. – Давай я провожу тебя домой.
– Тут недалеко. Я сама дойду.
Я должна убедиться, что она доберется до своего крыльца. Но когда она сказала, что ее все контролируют, я поняла ее. Флора сможет пройти четыре квартала. Я должна с ней согласиться.
– Да, хорошо.
Я отпускаю ее и иду в «Сову» по соседней параллельной улице, зная, что Флора делает то же самое. Я бы услышала, если бы что-то было не так. Раз уж я планировщица, наверное, нужно решить, что сказать Ориону, когда он упомянет про граффити и новую работу Флоры. Даже мысль о том, что я должна что-то от него скрывать, гниет в моем желудке, как испорченная еда.
Когда я подхожу к увитой розами арке, в нескольких окнах на втором этаже горит свет, подтверждая, что там живут гости. Однако в квартире на третьем этаже темно.
Я уже хорошо запомнила каждый поворот лестницы, поэтому, поднимаясь, могу спокойно проверять телефон. Ночью идеальное время, чтобы позвонить Пилар по FaceTime. У меня был отключен звук; я включаю его и замечаю окошко с сообщением на дисплее. Отвлекшись на Флору (мягко говоря), я, должно быть, не заметила его. Я спотыкаюсь о следующую ступеньку и чуть не падаю. Имя отправителя вовсе не Пилар Рейес.
Это Андре Миллан.
Через несколько минут телефон вибрирует, но не из-за настроек. Это я лежу на кровати и трясусь, перечитывая сообщение от Андре снова и снова.
Андре: Привет. Знаю, я давно не писал, просто хотел спросить, как у тебя дела
Приходит еще одно сообщение.
Андре: Ты занята?
У меня голова идет кругом. Нужно заблокировать его номер. Нужно выбросить телефон в окно. Я не делаю ни того, ни другого. Хоть чувства мои и изменились, тень Андре все еще здесь, в темных глубинах сладостных воспоминаний. И я попадаюсь на крючок.
Я: Я тут.
Не проходит и пяти секунд, как он отвечает.
Андре: FaceTime?
Я: Звони.
Он звонит. Я приветствую его одним старым пыльным словом, вытащенным из старого пыльного чемодана.
– И тебе привет, Лайла, – отвечает Андре голосом, которым говорил, целуя меня, которым шептал мне на ухо и, наконец, безжалостно прощался. – Знаю, это странно и неожиданно, – говорит он.
Я открываю рот, но не могу подобрать слов.
– Значит, Англия, да? – Должно быть, он тоже проверял мой «Инстаграм». – Ну и, э-э, как там?
– Холодно. – Хотя для этого есть свитеры – точнее, один свитер, мягкий, теплый, серый.
– Ну да, – говорит он.
– Почему? – Потому что моя смелость решает проявить себя сейчас. – Почему сегодня?
Я слышу его тяжелый вздох.
– Думал о тебе. Мне стало интересно, все ли у тебя хорошо. Знаю, получилось дерьмово. Я. Мы. Выпускной. Abuela. И я слышал про Стефани. Это все хреново. Так что я решил позвонить.
– Я в порядке. Правда. – Я не лгу.
– Хорошо. Я рад. Ты же знаешь, что всегда можешь мне позвонить.
Мои глаза наполняются слезами. Разве я не ждала? Разве я не ждала этого месяцами? Но все это не укладывается в моей голове; я не чувствую того тепла и надежности, как в городе, из которого он звонит. Слово обжигает горло:
– Хорошо.
– Могу я снова тебе позвонить?
Грязное, гнусное, слабое:
– Угу.
Глава 21
Боковая дверь закрывается за ним; сегодня дождливое воскресное утро, и Орион без труда меня находит. У меня выходной, но мне нужна кухня после вчерашнего тройного несчастья:
1. Орион и наше непланирование.
2. Вандализм Флоры.
3. Андре и трехминутный разговор.
Я отвечаю на его приветствие, не сводя вожделенного взгляда с гостинцев, которые мами прислала во второй посылке – она даже не представляет, как вовремя ее отправила. Эти ингредиенты очень мне нужны. Вчера перед походом в паб я получила коричневую почтовую коробку, от которой пахло моим домом в Западном Дейде, когда я ее открыла.
Орион снимает влажную ветровку, и меня разрывают сомнения. Один его вид в джинсах и незаправленной голубой поло волнует меня, притягивает, как будто в нем есть что-то родное. Но видя его после Флоры и Андре, я чувствую, как внутренности сворачиваются в узел. Невероятно, но и то, и другое правда.
– А-а-а, еще подарки от твоей мамы? – говорит Орион и гладит меня по плечу.
Я показываю ему упаковку контейнеров с пастой из гуавы и пластиковый пакет с тремя миниатюрными баночками желто-золотой приправы «Биджол». Я встряхиваю пакет.
– Ты даже не представляешь, как я рада специям. Теперь я могу приготовить тебе arroz con pollo.
– Что ж, я знаю, что это значит: рис с курицей. – Он хмурится. – Звучит простовато.
– После первой ложечки, если ты подумаешь, что мой arroz con pollo хоть чуть-чуть похож на обычный рис с курицей, я повешу фартук на гвоздь, не успеешь ты вторую ложку донести до рта.
– Не-а, – отмахивается он. – Мне нет смысла в тебе сомневаться. Стоило раньше усвоить этот урок.
Моя улыбка быстро увядает. У Ориона вполне есть повод во мне сомневаться. Эта мысль грохочет в голове еще громче в его присутствии.
Я показываю ему сокровище в виде кубинского кофе – банка Café Bustelo.
– Ты, наверное, уже получил свою дозу кофеина за завтраком.
– Заваривай. Если потом буду вести себя как дурак, я смогу винить в этом тебя, а это всегда весело.
Я пытаюсь ударить его, но он быстрее. ¡Basta! Новое тройное несчастье ослабило и замедлило меня. Орион берет меня за руку и сжимает ее.
– Кстати, о завтраке, Флора присоединилась к нам с отцом в кафе. В первый раз. Я слегка удивлен новыми переменами. Пожертвовать драгоценным сном, чтобы помогать тебе здесь и учиться новому? – Он кривит губы и вопросительным взглядом впивается мне в глаза. Я невольно чувствую нечто большее, чем просто любопытство, за его вскинутыми бровями.
Почему ты ничего не говоришь мне, Лайла?
Я не хочу ему врать.
– Прости, что не написала. Я встретила Флору вчера очень поздно. – Она рисовала граффити на стене. Умоляла ничего тебе не говорить.
– Она сказала, что шла домой от Кэти, а ты была на пробежке. – Он морщит нос. – Одна. Знаешь, я мог бы пойти с тобой. Не то чтобы тебе был нужен провожатый.
Столько информации. Во-первых, я понимаю, что у Флоры изначально было алиби на позднюю вылазку из дома. Затем вторая часть его высказывания заставляет меня посмотреть Ориону в глаза. Его лицо – словно ласковое солнце. Его лицо – опасная черная дыра. И то, и другое правда. Я не могла бегать с тобой. Я бегала из-за тебя.
Мне нужно чем-то занять руки, чтобы отвлечься от Ориона. Отойдя в сторону, я встряхиваю банку с кофе.
– Мы, э-э-э, договорились, что она будет помогать мне три раза в неделю. – Я достаю металлическую турку для эспрессо, которую обычно использую для кофейной выпечки. – Я подумала, что это хорошая идея. Я смогу ее чему-нибудь научить. Никогда не помешает ведь, верно? Базовые навыки? – Я отмеряю кофе и включаю огонь на полную мощность.
– Хм, верно. Но я думаю, у нее есть и другие причины, чтобы таскаться за тобой.
Я тревожно вздыхаю и поворачиваюсь к нему лицом.
– Что? В смысле, она тебе об этом сказала? – Как она это преподнесла?
– Как ты и говоришь. У нее каникулы, а ты готовишь для нас такие вкусности. Она решила, что пора научиться паре полезных трюков. Пока ты… здесь.
Он произнес эти слова тихо, но они разносятся на многие мили вокруг.
Орион добавляет:
– Подозреваю, дело не только в этом. Она как будто пытается найти способ показать себя. Как она тогда терлась с Уиллом. Или помнишь ту ночь, когда Гордон привел ее домой позже оговоренного времени? Думаю, она пытается показать свою самостоятельность. Заработать внимание и доверие.
К счастью, кофе почти готов. Я беру две кофейные чашечки и маленький стеклянный кувшин. Как и Орион, когда он заваривал чай, я демонстрирую процесс приготовления идеального café Cubano.
– Чтобы получить espuma, или пену, нужно взбить немного кофе с сахаром.
Он улыбается.
– Везде нужен сахар.
– Но не слишком много, – задумчиво говорю я, глядя на свои руки. Я выливаю остатки заваренного кофе поверх пены и добавляю ложкой немного пены в каждую чашку. Наконец я разливаю кофе, осторожно, чтобы не потревожить пену.
Мы подставляем стулья к столу.
– Ты уже позавтракал, но ты меня знаешь.
– А если я скажу, что соврал про завтрак и еще ничего не ел, тогда у меня будет шанс попробовать то, что ты можешь предложить?
Я беру свежую булку pan Cubano и отрезаю два толстых куска. Щедро намазываю их ирландским маслом. Придвигаю к нему тарелку по деревянной поверхности стола.
Он облизывается и делает глоток кофе.
Я смотрю на его губы, затем поднимаю глаза.
– Ты не обманула. – Ошибаешься, еще как обманула. Андре. Прошлой ночью я так свободно говорила о нем с Орионом; я должна поведать ему и о неожиданном звонке. Я не могу, несмотря на то что молчание тоже кажется не лучшим выходом. Мне нужно побыть с этой мыслью еще немного наедине – время, чтобы объяснить самой себе, что значит новое появление Андре, прежде чем я смогу рассказать об этом парню, которому могу рассказать о чем угодно.
Почти о чем угодно.
– Так и знала, что найду тебя здесь, – говорит Кейт; входная дверь в кухню закрывается за ней. – А ты, Орион, всегда рядом с ее выпечкой. Это Café Bustelo?