Последний бой в Великую Отечественную, в котором он сбил два «FW-190"» Кожедуб провёл в небе над Берлином.
Кроме того, на счету Кожедуба числятся также два сбитых в 1945 году американских самолёта «Мустанг», которые атаковали его, приняв его истребитель за немецкий самолёт.
Советский ас действовал по принципу, который исповедовал ещё при работе с курсантами: «Любой неизвестный самолёт – враг». За всю войну Кожедуб ни разу не был сбит, хотя нередко его самолет получал очень серьёзные повреждения.
Третья «Золотая Звезда»
Третью медаль «Золотая Звезда» Кожедуб получил 18 августа 1945 года за высокое воинское мастерство, личное мужество и отвагу, проявленную на фронтах войны.
Наряду с отвагой, находили место здравый расчёт и опыт, необходимые в воздушном бою. Кожедуб, обладавший прекрасным глазомером, предпочитал открывать огонь с расстояния в 200–300 метров, поражая противника на средних дистанциях и стараясь избегать ненужного риска.
В небе Кореи
Серьёзным испытанием для советской авиации стала воздушная война в Корее, которая бала отмечена первыми боями между реактивными самолетами. В 1950 году в состав 64-го авиакорпуса прибыла 324-я истребительная авиационная дивизия под командованием трижды Героя Советского Союза полковника Кожедуба, в составе 176-го и 196-го полков (60 «Миг-15»).
Всего со 2 апреля 1951 года по 5 января 1952 года лётчиками дивизии под командованием Кожедуба было произведено 6269 боевых вылетов и уничтожено, как минимум, 216 (по другим данным 258) самолётов противника. Собственные потери составили 27 самолётов и 9 лётчиков.
Сам Кожедуб на боевые задания не летал – ему запрещалось непосредственно принимать участие в боях с противником. На командире дивизии лежала не менее ответственная и сложная задача руководства воздушными боями и огромная ответственность за вверенных ему людей и технику. Большую работу Иван Никитович проводил и с корейскими пилотами, которых американцы сбивали куда чаще, чем подчиненных Кожедуба.
Награды Ивана Кожедуба
Среди наград Ивана Никитовича – три звезды Героя Советского Союза. Он стал третьим и последним человеком, удостоенным звания Трижды Героя до конца Второй мировой войны. И Леонид Брежнев, и Семён Будённый были удостоены высшей степени отличия намного позднее. Кожедуб отмечен был двумя орденами Ленина (орден до брежневской эпохи вручался лишь при первичном присвоении звания Героя Советского Союза), семью орденами Красного Знамени.
Среди иностранных наград – Орден возрождения Польши – высшая награда Польской республики, восстановленная в 1944 году. Награжден Кожедуб был не первой степенью этой награды. Хотя надо сказать, что ордена Возрождения Польши лишь 2-й и 3-й степеней были удостоены маршалы Георгий Жуков, Константин Рокоссовский, Василевский, внесшие, прямо скажем, немалый вклад в освобождение польской территории.
Другой интересной наградой Ивана Никитовича стал корейский орден Государственного флага. Первоначально очень почётная награда Северной Кореи в дальнейшем подверглась приличной девальвации, когда многие корейские военачальники-старожилы были отмечены шестью-девятью орденами Государственного Флага за выслугу лет.
Послевоенная карьера Ивана Никитовича сложилась относительно скромно. Ряд исследователей связывает это с нежеланием прославленного лётчика принимать участие в развенчании культа личности Сталина. Так ли это точно сказать сложно, но званием маршала авиации Кожедуб был удостоен лишь в мае 1985 года.
Небесный почерк
У Ивана Кожедуба в бою был индивидуальный почерк в небе. В нём органично сочетались мужество, отвага и исключительное хладнокровие. Он умел точно и быстро взвесить обстановку, мгновенно найти в сложившейся ситуации единственно верный ход.
Все его полёты представляли собой каскад всевозможных манёвров: разворотов и змеек, горок и пикирований. Всем, кому приходилось летать с Кожедубом ведомым, нелегко было удержаться в воздухе за своим командиром.
«Огненный таран» Николая Гастелло
Про «огненный таран» Николая Гастелло в СССР знал каждый, фамилия героя стала нарицательной. Однако позже подвиг Гастелло начали оспаривать. Сегодня уже не просто узнать, что на самом деле произошло 26 июня 1941 года на дороге Молодечно-Радошковичи.
26 июня 1941 года
В один из первых дней войны, 26 июня 1941 года, эскадрилья 207-го дальнебомбардировочного авиационного полка под командованием капитана Николая Гастелло вылетела для нанесения удара по немецким боевым колоннам, двигавшимся в Минск.
Бомбардировщики настигли немцев в районе шоссе Молодечно-Радошковичи. Сбросив высоту до 600–800 метров, они атаковали противника с нижних пулемётных установок.
Самолёты уже разворачивались в сторону аэродрома, как один из них был подбит зенитным снарядом и загорелся. Сбить пламя не удавалось, до своих было не дотянуть.
Теряя высоту, «Ил-4» неожиданно развернулся и врезался в колонну противника. Так был совершен легендарный «огненный таран» или таран наземной цели Гастелло, который стал образцом героизма и самопожертвования.
Экипаж бомбардировщика погиб. Прибывшие на аэродром из звена Гастелло, лейтенанты Воробьев и Рыбас подали рапорт, в котором изложили все произошедшее. Капитан Гастелло получил посмертно звание Героя Советского Союза, а 10 июля 1941 года газета «Правда» прославила этот подвиг на всю страну.
«Огненный экипаж»
Из посмертного наградного листа капитана Николая Францевича Гастелло:
«Получив прямое попадание, объятый пламенем самолёт не мог уйти на свою базу, но в этот тяжелый момент капитан Гастелло и его мужественный экипаж были заняты мыслью не допустить врага на родную землю. Капитан Гастелло развернулся на горящем самолёте и повёл его в самую гущу танков. Столб огня объял пламенем танки и фашистские экипажи».
Такова официальная версия подвига Гастелло, к которой остаётся только добавить, что неназванными членами экипажа были: штурман лейтенант Анатолий Бурденюк, стрелок-радист старший сержант Алексей Калинин и стрелок-лейтенант Григорий Скоробогатый.
Долгое время о них практически не вспоминали, и посмертной награды они удостоились лишь спустя 17 лет, в 1958 году.
Сам Николай Гастелло, по словам его сына Виктора, считал боевую дружбу и взаимовыручку главными в бою.
Самым молодым из экипажа был штурман Анатолий Бурденюк, к началу войны ему только исполнилось девятнадцать. Под командование Гастелло он попал в апреле 1941 года в качестве лётчика-наблюдателя – отправили, чтобы молодой авиатор набрался опыт. Дальше Виктор Гастелло вспоминал о Бурденюке: «Анатолий любил жизнь, спешил жить, ему казалось, что время тянется очень медленно».
Алексей Калинин, в отличие от Бурденюка, был штатным стрелком-радистом в экипаже Николая Францевича. По воспоминаниям Виктора Гастелло, его отец отзывался о нём: «надёжный, грамотный паренек, с которым в полёте есть полная уверенность».
Молодой, недавно женившийся стрелок-лейтенант Григорий Скоробогатый попал в экипаж Гастелло утром 26 июня 1941 года. Его письмо, адресованное жене, было найдено среди обломков «ДБ-Зф» в Мацковском болоте.
207-й дальнебомбардировочный
На самом деле, история каждого экипажа 207-го дальнебомбардировочного полка 3-его дальнебомбардировочного авиационного корпуса была по-своему героической. Его лётчики стали участниками Великой Отечественной с первого дня войны. И первые же сражения обернулись для них большими потерями. Бомбардировщики летали без истребительского прикрытия. Тяжёлые «ДБ-Зф», предназначенные для бомбардировки крупных объектов в тылу, были уязвимы для танковых колонн на небольшой высоте. По некоторым данным, потери доходили до 15 погибших экипажей в день.
Уже 24 июня оставшиеся лётчики и самолёты полка были объединены в две эскадрильи. Командиром 2-й стал капитан Николай Францевич Гастелло, опытный лётчик, у которого за плечами были сражения за Халхин-Гол и Советско-финская война.
Эксгумация 1951 года
Единственные очевидцы «огненного тарана» Гастелло – лейтенанты Фёдор Воробьёв и Анатолий Рыбас, вскоре последовали за своим командиром. Воробьёв погиб 23 августа в районе города Орёл при возвращении с боевого задания, а Рыбаса подбили «мессершмитты» 15 ноября 1941 года. После их гибели история легендарного тарана начала обрастать новыми подробностями.
Началось всё, как всегда, с благих намерений. В 1951 году, в канун десятилетнего юбилея подвига Гастелло, было решено провести эксгумацию героя СССР и его экипажа для последующего торжественного захоронения. Однако на месте предполагаемой могилы Гастелло нашли останки и вещи его сослуживца – командира 1-й эскадрильи 207-го полка капитана Александра Маслова и стрелка-радиста Григория Реутова.
При дальнейшем разбирательстве выяснилось, что на том месте, где, как предполагали, Гастелло протаранил немецкую колонну, разбился экипаж Маслова, до этого считавшийся пропавшим без вести. Причём пропал он в тот же день, когда был совершён подвиг Гастелло.
Затем недалеко от гибели Маслова, в Мацковском болоте был найден ещё один самолёт. В нём находился один обгоревший труп с письмом на имя Скоробогатой и бирка от двигателя – «М-87Б» с номером 87844, идентифицируемая как часть разбитого бомбардировщика Гастелло. Тогда об этом умолчали, а на месте гибели бомбардировщика Маслова поставили бюст Гастелло. И до перестройки все благополучно об этом забыли.
Новые версии
1990-е подняли тайну Гастелло вместе с другими «секретами» Советского Союза. Автором новой версии стал майор в отставке Эдуард Харитонов, который предположил, что Александр Маслов совершил «огненный таран», поскольку были найдены останки именно его экипажа.
В 1996 году Александр Маслов и члены его команды были посмертно награждены званием Героев Российской Федерации, а во многих городах появились улицы с их именами.