Социальный дарвинизм предполагает также что прогресс и война связаны между собой, при этом одно способствует другому. По мнению апологетов различного вида теорий социального дарвинизма и расовой геополитики, получив благодаря техническому прогрессу преимущества перед соседями в качестве и количестве вооружений, любой народ в своём естественном стремлении к расширению территории неизбежно начнёт войну. Готовясь к войне или уже ведя войну, народ и государство неизбежно обращают значимую часть своих ресурсов на научно-технические цели, на модернизацию промышленности, структурные изменения в обществе и экономике. Этот прогресс, имеющий серьёзную историческую инерцию, после окончания боевых действий не останавливается, в свою очередь, провоцирует следующую войну. Эдакий Уроборос, кусающий себя за хвост.
Фашистский культ войны возникает не на пустом месте, это результат преднамеренной трансформации естественного для всех обществ почитания павших героев и гордости за свои прошлые военные победы. Явление нормальное для любого общества и объяснимое. Но когда эта гордость заходит за разумные рамки, переходит в массовую паранойю и пропагандистскую истерику — возникает культ войны.
История вычищается фашистами от «неудобной» правды. Создаются исторические мифы: превозносятся военные подвиги предков, преувеличиваются масштабы сражений или их историческое значение. Империи прошлого становятся предметом для особой гордости.
Историческая правда о героизме и самопожертвовании людей во время предыдущих войн — всегда страшная правда. Для целей пропаганды, фашисты эту страшную правду о предыдущих войнах заменяют красивыми легендами. Война для фашистов вместо скорби становится праздником. Памятные даты прошедших войн фашистам нужны не для того, чтобы чтить память погибших, а для того, чтобы гордиться и самолюбоваться. Война нужна им для разжигания в людях низменных качеств — ненависти, воинственности, презрения к чужой жизни.
Внезапно и парадоксально скорбные даты поражений, стараниями пропагандистов, становятся днями славы, военные поражения — победами. Люди, чьё сознание поражено фашистской пропагандой, не скорбят о своих погибших предках и не вспоминают окончание войны как избавление от её ужасов, а празднуют победу над врагом. Даже если этой победы вовсе не было или она досталась слишком высокой ценой. Через какое-то время война становится уже не чем-то страшным, а поводом для беспредельной гордости. Люди, одураченные фашистской пропагандой, желают скорейшего наступления новой войны, чтобы доказать всем остальным свою силу, подтвердить свою исключительность или богоизбранность, право на ведущую роль в мировом историческом процессе.
Пацифизм отождествляется с предательством, братанием с врагом. Мирный фашизм – оксюморон, его не существует. Милитаризм постепенно заполняет абсолютно все сферы жизни фашистского общества. Фашистские фанатики испытывают настоящий экстаз от партийных факельных шествий, крестных ходов с военными знамёнами и хоругвями, праздничных военных парадов, открытия гигантских монументов солдатам-героям. Главным в экономике становится военная промышленность, а в школьном образовании — физическая и военная подготовка, патриотическое воспитание. Все фашисты любят маршировать в военной форме или в своей, военного образца, партийной форме. В партийной атрибутике часто присутствуют предметы военного назначения — щиты, мечи, кинжалы, орденские ленты и подобные им.
В своей книге «Тотальная война», изданной в 1935 году в Третьем Рейхе, национальный герой и кумир немецкой молодёжи генерал Людендорф утверждал: «Война и политика служат выживанию народа, война есть высшее выражение народной воли к жизни. Поэтому политика всегда должна служить будущей войне… Точно так же, как мы не можем избежать смерти, мы не в состоянии избежать войны».
Для ведения реальной войны нужна не только пропаганда, но ещё нужны самолёты, танки и боеприпасы. Чтобы обеспечить ведение войны живой силой, техникой и припасами, нужна массовая поддержка этой войны среди населения. Следует отметить особенность фашистской милитаристской пропаганды – она предназначена для внутреннего потребления, для консолидации и мобилизации общества. Внешняя же пропаганда, рассчитанная на сторонников фашизма за пределами своей страны, на правительства и общественное мнение других стран может быть вполне миролюбивой.
Чем хуже авторитет фашистов в либеральных СМИ, среди политических противников и антифашистски настроенных граждан, а в особенности у международной общественности, тем выше он поднимается в глазах своих сторонников, так как им всегда нравится провокационное поведение фашистов.
Реакция окружающего мира на открытое милитаристское поведение фашистов является для их сторонников внутри страны свидетельством растущей силы фашизма. Это неприятие внешним миром фашизма лишний раз подтверждает фашистский тезис «нет и не может быть друзей, вокруг только враги».
Классикой идеологического прикрытия милитаризма являются:
1. Воссоединение с соотечественниками или единоверцами в пределах одного государства.
2. Защита привилегированного большинства. Например, защита соотечественников, находящихся на чужой территории, от репрессий чужих правительств, от угнетения другими народами или единоверцев от гнёта неверных.
3. Восстановление исторической несправедливости в виде захвата земель, ранее принадлежавших привилегированному большинству (религиозной общине, нации, расе), от имени которого выступают фашисты.
4. Реваншизм – стремление фашистов к ликвидации последствий былых военных или политических поражений привилегированного большинства (религиозной общины, нации, расы и прочих им подобных групп), к пересмотру причин конфликтов, в которых им были нанесены поражения, отрицанию или преуменьшению своей вины в возникновении этих конфликтов.
5. Необходимость отражения возможного нападения или нанесение превентивного удара для предотвращения готовящейся агрессии.
Реваншизм становится основой не только государственной внешней политики, но также и внутренней. Приход нацистов к власти в Германии был вызван двумя основными причинами — страхом перед большевизмом, об ужасах которого весь мир узнал в 1918-1921 годах и обидой немецкой нации за поражение Кайзеровской Германии в Первой мировой войне. Восстановление исторической справедливости, наказание недавних победителей за позор и унижение немцев, за потерю Германией территорий и ресурсов, стало для гитлеровской партии одним из центральных пунктов политической программы, одним из основных предвыборных лозунгов, а после прихода к власти стало одним из незыблемых принципов внутренней и внешней политики нацистов.
Для определения одного из основных типов реваншистских настроений и порождаемых ими политических процессов, в историческую науку и политологию был введён термин — Веймарский синдром. Под этим термином современные историки и политологи подразумевают состояние унижения от военного поражения у целого народа и последовавших за этим поражением последствий – ограничения элиты в политических правах, потеря государством территорий и ресурсов, тяжкие последствия для экономики страны, порождённые выплатами репараций и контрибуций, запрет на отдельную экономическую деятельность, производство вооружений, увеличения численности вооружённых сил и прочее. Как реакция на такое унижение, в обществе возникает ненависть к победителям, ностальгия по прошлому, когда страна была великой и сильной, стремление снова создать сильное в военном отношении государство, вернуть потерянные территории и наказать своих прежних противников.
Как и в Германии, в Венгрии резкий поворот к диктатуре был результатом борьбы различных политических сил и армии с коммунистической угрозой, которая была более чем реальна – коммунистические боевые отряды действовали по всей территории страны, а в период с 21 марта по 6 августа 1919 года на части Венгрии даже существовала Венгерская советская республика.
В Венгрии, потерявшей по Трианонскому договору около 70 процентов своей территории и ограниченной в возможности иметь современную армию, выплачивающей огромные репарации победителям, реваншистские настроения привели к власти националистов во главе с вице-адмиралом австро-венгерского военно-морского флота Миклошем Хорти, а впоследствии фашистскую партию «Скрещённые стрелы» во главе с Ференцом Салаши.
Правительство Хорти отказалось соблюдать условия Трианонского договора 1920 года и уже в 1938 году, при поддержке нацистской Германии и фашистской Италии, смогло вернуть значительную часть ранее утраченных земель: южную часть Словакии, юго-запад Подкарпатья, Закарпатскую Украину и Северную Трансильванию.
Национализм и антикоммунизм финской политической элиты, перед началом Второй мировой войны, усугубился после событий коммунистического государственного переворота, закончившегося провозглашением 27 января 1918 года Финляндской социалистической рабочей республики и последовавшей за этим Гражданской войной января – марта 1918 года, когда в вооружённой борьбе с поддерживаемыми СССР финскими коммунистами погибло около 35 тысяч человек. Но главной причиной вступления Финляндии в войну на стороне гитлеровской коалиции (Германии, Италии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Японии и других государств) были не национализм и антикоммунизм, а именно реваншизм. Финский реваншизм вырос из обиды за поражение в зимней войне 1939 года с Советским Союзом, в результате которой финны потеряли часть своей территории: Карельский перешеек, Петсамо и некоторые острова в Финском заливе.
Реваншизм и сегодня является важным фактором, многократно увеличивающим риск фашизации любого общества. Новые фашистские организации, важной частью идеологии которых является реваншизм, постоянно возникают по всему миру. Политический спектр этих партий очень широк – от крайне левых, до крайне правых, от классического фашизма итальянского типа, до пантюркизма и славянского православного национализма.