кресте всегда отлично работает в качестве пропагандистского приёма. Пропагандистские штампы, подобные приведённому выше, применяются десятилетиями совершенно без каких-либо серьёзных модификаций.
Для создания и закрепления в сознании британцев варварского образа немцев, в английской пропаганде обстоятельно смаковались различные вымышленные ужасы. Описывались, со ссылками на многочисленных несуществующих свидетелей и на несуществующие документы, отрезание рук младенцам, четвертование пленных, изнасилования монашек, повешение священников. По всему миру, с подачи британских пропагандистов, были перепечатаны публикации о том, что немцы перерабатывают трупы своих солдат в корм для свиней и варят из трупов мыло на фабрике в Кобленце. После войны Великобритании пришлось признать, что все эти факты были вымышленными.
В пропаганде британцы называли немцев «гуннами», выставляя их злобными тупыми дикарями. Таким образом, создателями первой массовой лжи, распространённой на всю планету среди сотен миллионов людей через газеты и радио, возбуждающей ненависть к другому народу, следует считать британских пропагандистов.
Нацисты через двадцать лет успешно использовали опыт британской военной пропаганды, значительно усовершенствовали её приёмы и применяли их для создания и поддержания культа ненависти и культа войны, но уже и в мирное время для консолидации общества вокруг нацистской партии.
Пропаганда войны среди масс основывается на пяти основных тезисах:
1. Животный страх перед соседями естественен, так как основан на реальной угрозе уничтожения или порабощения. Весь остальной мир населён варварами, которые желают уничтожить народ (нацию, расу, религиозную общину или подобную группу), причём самым жестоким садистским способом или поработить его.
2. Следующая война неизбежна. Война является нормальным, естественным явлением человеческой жизни. Без войны общество обречено на разложение, государство обречено на распад, а народ ждёт уничтожение или порабощение другими народами (расами, иноверцами и тому подобными группами), которые ещё более воинственные.
3. Численно доминирующая привилегированная группа, от имени которой выступают фашисты (религиозная группа, нация, раса и пр.) превосходит другие группы (расы, нации или религиозные группы и пр.) в силе, мужественности и решительности. Следовательно, военные успехи неизбежны, если только фашисты получат массовую поддержку у населения.
4. Победа неизбежна по причине богоизбранности численно доминирующей привилегированной группы, от имени которой выступают фашисты (религиозной группы, нации, расы и пр.), благоволения провидения или наличие чудесного оружия, которого нет и не может быть больше ни у кого.
5. Необходима жёсткая иерархия во всех сферах общественной и экономической жизни. Ещё лучше, если она будет военного образца. Абсолютное подчинение начальнику является естественным и жизненно необходимым при подготовке к неизбежной войне, а тем более в условиях уже идущей войны.
Реваншистская пропаганда, проводимая фашистами среди молодёжи, обязательно включает в себя элементы максимально преувеличенной героики предыдущей войны, так как рассчитана на поколение, не знавшее эту последнюю войну, а следовательно, её романтизирующее. Молодёжью будущая война воспринимается как соревнование по храбрости, доблести и геройским подвигам.
Достаточно обратить внимание на то, что социальная база фашизма в Европе в 1922 – 1945 годах более чем наполовину составляло поколение, рождённое после 1905 года, которое войны по малолетству не могла хорошо помнить или совсем её не видела.
В принципе, романтизация предыдущих войн среди молодых людей не является исключительной чертой фашизма. Точно так же поступают другие политические движения и режимы. Но именно в фашизме эта черта идеологии и государственной пропаганды проявляется очень ярко, чудовищно гипертрофирована до крайнего неправдоподобия. Описание роли своего народа (религиозной группы, нации, расы и пр.) в предыдущих конфликтах превращается в грандиозный, фантастического масштаба и такого фантастического неправдоподобия героический эпос. Это уже не просто избирательность в изложении хода истории и приукрашивание подробностей исторических событий.
В пропаганде, обращённой на старшее поколение, у которого война не вызывает ничего, кроме ужаса, само слово «война» почти никогда не употребляется, её заменяют выражения вроде «вынужденные превентивные меры», «защита от посягательств», «наказание врагов» и подобные им фразы. Вместо романтической героики, предназначенной для молодёжи, пропаганда, предназначенная для старшего поколения, эксплуатирует неприятные воспоминания о прошедшей о войне и страх перед будущей. Все милитаристские устремления привязываются к необходимости с помощью превентивной военной агрессии избежать ещё больших страданий, людских потерь и материального ущерба.
Не всегда агрессивная внешнеполитическая риторика, повышение градуса милитаристской истерии внутри страны, заканчиваются реальными военными действиями или дипломатическими акциями по захвату чужой территории. Если фашистская организация или государство слабы в военном отношении, то фашистам может быть достаточно лишь милитаристских заявлений о своём праве на территории соседей и лозунгов уничтожить внешних врагов. В этом случае, весь милитаризм не что иное как вид популизма, рассчитанный на внутреннее применение, целью которого является захват и удержание власти, без серьёзного намерения осуществить военную агрессию. В этом случае фашисты прекрасно понимают, что излишняя милитаризация экономики, без намерения вести в самом ближайшем будущем реальные войны, неизбежно приведёт эту экономику к краху. Задача фашистов не допустить превышения разумного размера военного бюджета, при сохранении милитаристского дискурса в пропаганде среди собственного населения и агрессивного поведения во внешней политике. Удержать подобный баланс всегда очень трудно, по чисто объективным обстоятельствам, не зависящим от воли фашистов.
В случае невозможности осуществления прямой военной агрессии, вследствие слабости фашистского государства, фашистская пропаганда старается вызвать восторг людей проводимой политикой устрашения соседей. Пропаганда превозносит самые незначительные успехи внешней̆ политики, основанной на дипломатическом или экономическом давлении, как нечто потрясающее, что заставляет людей верить в силу фашистов, в международное влияние фашистского государства. Такие пропагандистские трюки создают у людей иллюзию надёжности фашистского правительства и военной мощи страны, которую боятся правительства соседних государств. В государственных СМИ превозносятся характеристики нового оружия, результаты научных исследований, результаты которых имеют военное или двойное применение, по любому удобному поводу устраиваются военные парады с демонстрацией военной техники.
Никакие разумные доводы о том, что агрессивное поведение на международной арене является прологом будущей войны, не могут заставить фашистов одуматься. Их заботит лишь опасность возможной смены народной эйфории от полученных внешнеполитических дивидендов на разочарование и как следствие потери общественного авторитета фашистской партии.
Немцы ликовали, когда Третий Рейх присоединил к себе Судеты, исторически принадлежавшие Германии. Никто даже не обратил внимание в тот момент народного восторга на то, что Германия подошла к краю пропасти, сделав будущую войну неизбежной. После Судет нацисты уже не могли остановиться, им пришлось делать следующий шаг по восстановлению Германии в старых довоенных границах. Нацисты стали заложниками собственной идеологии и пропаганды. Аннексия у Польши Восточного Поморья (Польский коридор) и Силезии, сразу после расчленения Чехословакии, стала уже вопросом времени.
Милитаристская риторика внутри страны, агрессивная полемика на дипломатическом уровне и милитаризация экономики поселяют в умы мысль о том, что война неизбежна. И война действительно становится неизбежной, так как приготовления к будущей войне сами по себе могут стать спусковым механизмом, который приведёт к военному конфликту. Это как раз тот случай, когда слова превращаются в реальность.
В конце тридцатых годов по экранам советских кинотеатров прокатилась волна милитаристских пропагандистских фильмов: «Если завтра война», Глубокий рейд», «Родина зовёт», «Эскадрилья номер пять», «Глубокий рейд» и многих других аналогичных фильмов на военную тематику. В этих фильмах Красная Армия громила врага «малой кровью и на чужой территории», врага, одетого в обмундирование, копирующее форму германского вермахта. Каждый год выходило до трёх десятков книг, воспевающих будущую войну и будущих героев. С трибун открыто заявлялось о мировой революции и битве с «мировым фашизмом».
Когда я стал знакомиться с газетами того времени, фильмами, учебной литературой у меня возникло чувство, которое неизбежно должно возникнуть у любого читателя и зрителя – неизбежности войны с гитлеровской Германией. Чего стоят только заголовки книг: «Грядущая война и германская химическая промышленность», «Военная промышленность Германии в преддверии будущей войны», «Будущая война и задачи обороны СССР».
Вот как Климент Ворошилов в своей брошюре, посвящённой будущей войне обосновывал её причины: «…буржуазия давно поняла, какая смертельная рана нанесена ей самым фактом создания первого рабочего государства».
Приход к власти фашистов в Италии объяснялся советскими руководителями, в советской печати и выходящих в Советском Союзе книгах, как реакция капиталистов на подъём рабочего движения, усиление роли коммунистических партий и на возникшую в Италии предреволюционную ситуацию. То же самое говорили и писали про Польшу после майского переворота 1926 года и в отношении причин прихода нацистов к власти в Германии в 1933 году, а также по поводу Гражданской войны в Испании 1936-1939 годов.
Очевидно, что причины для будущей войны между СССР и Третьим Рейхом были не ситуативными, а принципиальными. Они лежали в области идеологии, базовых принципов внутренней и внешней политики двух стран. Неужели этого чувства неизбежности войны не было у тех, кто смотрел эти фильмы и читал эти книги? Я уверен, что то же самое чувствовали советские граждане, жившие в 30-х годах. Во многих книгах воспоминаний говорится о том, что ощущение скорой войны висело в 30-е годы в воздухе, будущей войной дышало буквально всё.