ю о возможной эволюции человека в некое сверхсущество.
В философии Ницше воля к власти над миром, являющаяся центральным понятием, это не стремление порабощать других людей, а главная сила, заложенная природой в человеке, что отличает его от всех остальных животных. В этой воле заключено его активное творческое начало, энергия, подчиняющая себе весь окружающий мир. Вселенная представляет собой беспорядок и только деятельность человека, его воля властвовать над окружающим миром, по мнению Ницше, вносит смысл и порядок в этот хаос.
Воля к власти у Сверхчеловека — мифологема, а не набор правил практического социального дарвинизма. Сверхчеловек полностью свободен от условностей и предрассудков, он отрицает религию и этику, нормы и правила. Ему чужды ханжество христианства, подчинение любой рабской морали. Он абсолютно честен, в первую очередь перед самим собой. Сверхчеловек является воплощением истинного индивидуализма, максимального разнообразия «великого множества автономных личностей», гимн мужеству отвергаемых в нынешнем обществе одиночек, которым человечество обязано своим интеллектуальным и культурным развитием, научным знанием и техническим прогрессом. Он презирает трусость, серость и обыденность. В своём Сверхчеловеке Ницше воспевает все прекрасное, что есть в человеке, во всей силе и красоте.
Сверхчеловек отвергает идею любого бога, который придуман людьми для угнетения слабых и трусливых, которые не в силах принять даже простую и очевидную истину собственной смерти. Смерти окончательной и бесповоротной. Сверхчеловек должен прийти на землю, чтобы уничтожить ложь, созданную для самоуспокоения и для управления людьми. Сверхчеловек отвергает христианскую идею равенства, утверждая, что каждый человек — это отдельная огромная Вселенная, непохожая на другие такие же миры.
Сверхчеловек у Ницше — вымышленное сверхмогущественное существо, которое придёт на смену нынешнему человеку и является его эволюционным потомком. Сверхчеловек придёт также на смену Богу и сможет взять на себя всю меру ответственности, которая раньше возлагалась на Бога. Это прежде всего творец, он подобен, но не равен божеству. Сверхчеловек — это не новая раса людей, не новая нация или новый этнос, не новое социальное, экономическое или политическое сообщество. Сверхчеловек у Ницше — абстракция, а не подробное описание реального биологического существа. Эта идея, выражая лишь философскую идею как таковую, новый идеал человека, не имеет ничего общего ни с евгеникой, ни с евфеникой, ни с созданием биологически новой породы людей, как это понимали нацисты.
Нацисты, ссылаясь на ницшеанскую идею Сверхчеловека, насаждали культ силы: «Неразумная благотворительность помогает слабым, в ущерб сильным. Разумное общество должно прежде всего позаботиться о сильных, которое даст волевое и жизнеспособное потомство, открыв путь к сверхчеловеку».
Путь к Сверхчеловеку нацисты видели в евгенике, в жёсткой расовой селекции, в уравнении, усреднении и подгонке к некому стандарту. Стремление к совершенству во всеобщем равенстве Ницше называл скрытым желанием толпы к собственной тирании, к абсолютной власти большинства, которая лишь прикрывается словами о добродетели. Нацистский Сверхчеловек воплотил в себя всё, что так презирал Фридрих Ницше.
Маркс говорил о том, что в будущем не только пролетариат изменит мир вокруг себя, но произойдёт и изменение самих людей, родится новая личность, новая мораль. Новый человек возникает у Маркса из идеи о постепенной эволюции, в результате которой возникнет физически и интеллектуально развитый человек. Речь идёт об освобождении его от буржуазных и религиозных предрассудков, которое должно происходить в течение жизни нескольких поколений.
Большевики же создали образ «советского человека», которого можно создать как механизм из уже имеющегося в их распоряжении «материала», из разных деталей. Николай Бухарин говорил: «Перед нами проблема обработки людей… и превращение их в такие живые машины, которые бы во всех своих действиях… руководствовались бы новыми принципами, новой пролетарской идеологией».
Новый коммунистический человек не только должен быть похож на машину, он ещё должен был обладать многими взаимоисключающими качествами, например одновременно послушен и смел, самодисциплинирован, инициативен и решителен. При этом коммунисты верили, что «Нового человека» и коммунизм они непременно увидят ещё при своей жизни. Большевизм, именуемый марксизмом-ленинизмом, имеет мало общего с классическим марксизмом, в том числе и в отношении «советского человека».
Механистичность и зоологичность в трактовке природы человека, вульгаризация научного знания — вот основа фашистской идеи «Нового человека».
1.14. Видовое разнообразие и эволюция фашизма
Все либеральные демократические режимы, в любой конкретный исторический период, очень похожи друг на друга. Это обусловлено общим ходом мирового научно-технического, социального и политического прогресса.
Демократии не просто копируют друг друга, а выявляют наиболее прогрессивные формы политических, социальных и экономических отношений. Прогресс этот эволюционный и идёт в общемировом масштабе, постепенно и глобально. Культурные, религиозные и любые другие различия народов и стран становятся всё менее значимыми, уступая приоритет общечеловеческим ценностям и общемировой культуре, впитывающей всё самое лучшее из культурных традиций народов мира. Наука, экономика, культура становятся глобальными. Современное поступательное движение мировой цивилизации по пути прогресса имеет полезный побочный эффект – национальные различия обогащают глобальную мировую культуру, а не разобщают нации.
Фашизм – это всегда особый путь развития, противопоставленный остальному миру. Пока демократические страны идут прямо по пути прогресса, фашистские двигаются в совершенно другом направлении – направо, налево и даже назад. Все фашистские режимы отличаются друг от друга в гораздо большей степени, чем страны демократические, несмотря на то что такие режимы имеют общие черты, определяющие их как фашистские и даже в том случае, если копируют друг друга. В условиях фашизма всегда огромное значение имеют исторический контекст, традиции, внешнеполитическая ситуация вокруг страны, экономические и социальные проблемы и прочее.
Несмотря на то, что массовые фашистские политические движения копируют друг у друга ритуалы, пропагандистские приёмы, идеологемы, способы управления и тому подобное, они всегда сильно отличаются друг от друга. Политическая программа, методы и тактические цели (стратегические цели у любого фашизма одни – захват и последующее удержание власти) всегда отражают особенности идеологии конкретного вида фашизма. Когда меняются тактические цели, меняется также идеология.
Фашизм эволюционирует, мимикрирует, меняет идеологию, методы воздействия на массы, но в том, что составляет непосредственно саму суть фашизма как универсального явления, он остаётся неизменен — в стремлении к тоталитаризму, экстремальному этатизму и насаждению культового массового сознания.
Различные фашизмы могут отличаться друг от друга настолько сильно, что иногда кажется, что они вообще не имеют ничего общего. Любой фашизм имеет свои особенности, напрямую связанные с существующими в стране политическими реалиями, политическим и экономическим положением численно доминирующей социальной, национальной или религиозной группы, защиту интересов которой фашизм декларирует. Эти отличительные признаки также связаны с национальным характером или религиозностью этой привилегированной группы, культурными традициями и историей народа, набором страхов и предубеждений, доминирующих в обществе.
В фашистских политических программах и идеологиях всегда присутствует амбивалентность. Это служит ещё одним из признаков, по которому идеологию можно отнести к категории фашистской. Признаком необязательным, но часто встречающимся. Фашистская идеология может содержать одновременно антисоциалистические и социалистические элементы, антикапиталистические и капиталистические, модернистские и антимодернистские и так далее. Эти элементы могут присутствовать в фашистской идеологии в равноправной форме, что вроде бы удивительно, на первый взгляд.
Цели, сформулированные во многих фашистских политических программах и идеологиях настолько расплывчаты, что это позволяет легко манипулировать массами с учётом сложившейся в конкретный исторический момент политической конъюнктуры.
Популистские антикапиталистические лозунги итальянских фашистов и немецких национал-социалистов не помешали им наладить сотрудничество с крупным капиталом и после прихода к власти совсем забыть о своих обещаниях. Даже у более непримиримых с капитализмом румынской организации «Железная гвардия» и венгерской «Скрещённые стрелы», не получилось реализовать изначально публично объявленные цели. Первоначально декларируемый антиклерикальный характер итальянской фашистской партии не только не мешал им сотрудничать с католической церковью, но и заключать с ней соглашения, пропагандировать среди итальянцев церковные взгляды на общество, внешний мир и политику. Антимодернистские лозунги «Железной гвардии» легко сочетались с «национальным обновлением» и «движением в потоке прогресса».
Наиболее явные отличия одного фашизма от другого обусловлены особенностями социальной базы, на которую опирается конкретный фашизм. Именно от этого прежде всего зависит фашистская идеология в части планируемых будущих масштабных социальных преобразований и соответствующие методы пропаганды.
Социальная база и бенефициары фашизма не всегда совпадают, а если сформулировать этот тезис точнее, то они крайне редко совпадают.
Социальной базой нацизма в Германии являлся рабочий класс, безработные и городские обыватели, основной боевой силой — ветераны войны, отставные военные и люмпен-пролетариат, а бенефициаром был крупный финансовый и промышленный капитал.
Итальянский фашизм опирался на крестьянство и мелких землевладельцев, городской средний класс, боевиками были бывшие коммунисты и социалисты, ветераны войны и отставные военные, а бенефициарами — крупные землевладельцы и сельскохозяйственные производители, городская буржуазия и аристократия.